Действия Краснознамённого Балтийского флота по защите Ленинграда в 1941 году

Чёрное лето 41-го: Балтийский флот идёт в бой

Лето 1941 года стало чёрным периодом в истории Краснознамённого Балтийского флота. Выяснилось, что советские моряки к войне не готовы, а тем более не готовы действовать в условиях, в которые их поставил противник. Главным противником Балтийского флота оказались не вражеские надводные корабли, а самолёты люфтваффе, прочно захватившие господство в воздухе, и немецкие сухопутные войска, шаг за шагом занимавшие морские базы.

Балтика-1941: силы и планы немецких ВМС

Проанализировав опыт Первой мировой войны, командование кригсмарине сосредоточило на Балтике основную часть своих минных сил. К июню 1941 года здесь находилось 10 больших быстроходных минных заградителей водоизмещением 2000–3000 т со скоростью хода 17–20 узлов; самый крупный из них, «Пройссен», имел вместимость 5504 брт.

Кроме того, в подчинении флотских структур, выделенных для действий на Востоке (штаб командующего крейсерами адмирала Шмундта и штаб начальника миноносцев контр-адмирала Бютова), находились: часть 22-й флотилии подлодок — 5 субмарин, пять флотилий торпедных катеров (1-я, 2-я, 3-я, 5-я и 6-я) — 30 катеров и 4 плавбазы, 5-я флотилия быстроходных тральщиков специальной постройки — 6 кораблей типа М-35, четыре флотилии вспомогательных тральщиков из мобилизованных судов (15-я, 17-я, 18-я и 31-я) — в общей сложности 28 кораблей, 5-я флотилия моторных тральщиков — 10 «раумботов». Кроме того, имелись 11-я флотилия охотников за подлодками (8 единиц) и 3-я флотилия эскортных кораблей (11 единиц).

Основной ударной силой кригсмарине на Балтике стали торпедные катера: здесь удалось собрать более половины боеспособных кораблей этого класса. Относительно большое водоизмещение (до сотни тонн), высокая дальность хода и хорошая мореходность позволили им атаковать советские конвои даже в Финском заливе.

Дислокация советского, немецкого и финского флотов перед началом войны (по советским данным). Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Балтийском море и Ладожском озере. Выпуск 1, 1945

А вот выделенное количество тральщиков оказалось явно недостаточным. Эти корабли действовали с большим напряжением (в том числе и в качестве эскортных судов), в итоге за три месяца действий в Рижском заливе погибло семь вспомогательных и моторных тральщиков, из них три — уже в июле. Кроме того, только в июле два быстроходных и два моторных тральщика получили повреждения и надолго отправились на ремонт. Поэтому уже в июле из Франции в Мемель была переведена 1-я флотилия тральщиков (семь единиц), и началась переброска 2-й флотилии моторных тральщиков (до ноября переведено 34 «раумбота»). Кроме того, с августа по ноябрь на Балтике формировалась новая 4-я флотилия тральщиков. Если у немцев было откуда брать корабли, закрывая возникавшие «дыры», то у командования советского флота такой возможности не имелось.

Огромную роль в последующих действиях немцев сыграли десантные средства специальной постройки: лихтеры, самоходные паромы и штурмовые катера. Эти суда принадлежали всем трём родам войск (ВМС, ВВС и сухопутным силам), основная их часть была собрана в «Экспериментальное соединение Балтийского моря». К середине сентября в нём насчитывалось 4 десантных транспорта, 12 быстроходных десантных барж, большое количество мобилизованных каботажных судов, буксиров, барж и катеров, а также пять плавучих батарей (канонерских лодок) для огневой поддержки. Наконец, в распоряжение морского командования был передан 128-й инженерный батальон, в котором имелось 26 паромов типа «Зибель». Десантные суда активно использовались для морских перевозок, а позднее (в сентябре и октябре) — при высадке десантов на острова Моонзундского архипелага.

Малый моторный тральщик («раумбот») серии F-130. Die Deutsche Kriegsmarine 1935–1945. Band 2. Podzun-Palas Verlag 1994

Все перечисленные тральщики, «раумботы», лихтеры и баржи были небольшими судами, но общую их ценность не стоит недооценивать: только для судов специальной постройки (от тральщика и меньше) общее водоизмещение достигало 17 000 т, то есть соответствовало десятку современных эсминцев.

Возможности советского Балтийского флота: мифы и реальность

В составе Краснознамённого Балтийского флота (КБФ) имелось всего 12 быстроходных эскадренных тральщиков, способных сопровождать в походе крупные боевые корабли. Не хватало и тихоходных тральщиков, несмотря на мобилизацию гражданских судов, проведённую ещё во время Финской войны, их (вместе с катерными тральщиками) насчитывалось всего 20. В ходе войны мобилизация продолжилась, но теперь для новых тральщиков не хватало ни оружия, ни обученных экипажей; вдобавок основная масса подлежавших мобилизации мелких судов имела скорость 5–6 узлов и была совершенно не приспособлена для боевой службы.

Кроме того, выявилась острая нехватка сторожевых, эскортных и вспомогательных кораблей, пригодных для разнообразной «второстепенной» работы, без которой невозможно ни поддержание морских коммуникаций, ни полноценная боевая деятельность флота. Особенно не хватало быстроходных кораблей этого класса. Созданные ещё в конце 20-х годов миноносцы типа «Ураган» (в Советском Союзе они считались сторожевиками) были сразу же подвергнуты критике за то, что не являлись полноценными эсминцами и могли дать только 25 узлов хода вместо проектных 30. «Корабли ни то, ни сё»

, — отозвался о них в 1937 году начальник Морских сил И.К. Кожанов. В результате этих небольших, дешёвых и универсальных кораблей было построено всего 18, из них на Балтике имелось семь — меньше, чем эсминцев. Кроме того, в состав КБФ было передано шесть сторожевых кораблей из пограничной охраны. В итоге быстроходные сторожевики «дивизиона плохой погоды» использовались крайне напряжённо, а вместо них то и дело приходилось применять эскадренные миноносцы, потери которых оказывались куда более чувствительными.

Сторожевой корабль Балтийского флота «Вихрь», однотипный с «Тучей» и «Снегом». Вид на 1940 год. Морская коллекция», 2005, №5

Боевых катеров у КБФ имелось достаточное количество: 67 торпедных и 98 сторожевых (включая бронекатера). С ними возникали другие проблемы: глиссирующие торпедные катера типа «Г-5» водоизмещением всего 17 т обладали малой мореходностью, а их желобные кормовые торпедные аппараты, сбрасывавшие торпеду в воду хвостом вперёд, не обеспечивали достаточной точности наводки. Заворожённые высокой скоростью таких катеров, советские моряки забыли о других качествах, необходимых для их полноценного применения.

«Малые охотники» типа МО-4 были дешёвыми, быстроходными, мореходными и универсальными. Главным недостатком этих боевых единиц была низкая скорострельность 45-мм пушек: пусть и считавшиеся полуавтоматическими, они не могли вести огонь очередями, и их эффективность при стрельбе по быстро движущимся целям (самолётам и катерам) была недостаточна. В то же время немецкие малые корабли и катера (в том числе торпедные) вооружались более эффективными автоматами калибром от 20 до 37 мм, имевшими гораздо бо́льшую огневую производительность. Увы, довоенная промышленность не смогла освоить массовое производство автоматических пушек в тех же масштабах, в которых их производили немцы.

Отсюда следует неожиданный вывод: по малым надводным кораблям (до тральщика включительно) немецкий флот на Балтике даже без учёта финнов к началу войны заметно превосходил советские морские силы. Немцы имели больше тральщиков и малых судов, пригодных для патрульной и эскортной службы, особенно если учесть десантные средства. 67 советских торпедных катеров по общему водоизмещению уступали 30 немецким «шнелльботам» примерно втрое.

КБФ к началу войны имел на Балтике всего две канонерских лодки, переоборудованных из грунтовозных шаланд, а немцы — 5 плавбатарей с аналогичным вооружением, также переоборудованных из гражданских судов. Плавбазы торпедных катеров и тральщиков кригсмарине также представляли собой серьёзные боевые корабли, часть из них строилась специально для флота и несла 105-мм артиллерию.

Торпедный катер S-35 типа S-26 из состава 3-й флотилии «шнелльботов». Летом 1941 года на Балтике действовали катера этого типа и в такой же окраске. Морская Коллекция, 1999, №2

Таким образом, для действий в прибрежной зоне от Либавы до устья Финского залива противник имел гораздо больше возможностей, чем советский флот. Особенно это касалось Рижского залива, на материковом побережье которого с начала июля по конец августа 1941 года проходила линия фронта, постепенно сдвигавшаяся к северу. В таких условиях добиться перевеса можно было только одним способом — бросив на чашу весов эсминцы.

Наконец, не стоит забывать о ещё одной важной проблеме советского флота — острой нехватке подготовленных кадров, прежде всего, командных. За три предвоенных года численность личного состава только Балтийского флота увеличилась более чем вдвое — с 60 000 до 158 000 человек. В строй вступали новые корабли, на флоте и в береговой службе появлялась новая техника. Подготовить за то же время необходимое количество командных кадров было невозможно. Проблема крылась даже не в технической подготовке молодых морских офицеров — с ней дела обстояли более-менее нормально. Начальник военно-морских учебных заведений отмечал, что выпускники училищ имеют «вполне удовлетворительные»

знания по своим специальностям, но совершенно не умеют
«командовать и управлять»
.

Командный опыт, как и морская практика, могли быть получены только со временем, которого у советского флота не оказалось. Достаточно сказать, что из двух современных крейсеров, входивших к началу войны в состав КБФ, лишь один числился в «первой линии», а второй проходил так называемый «оргпериод», то есть занимался обучением личного состава и освоением техники. Из 19 эсминцев и лидеров в «оргпериоде» находилось пять. В «оргпериоде» же находилась и основная масса тральщиков. Бо́льшая часть подлодок числилась боеспособными, но только во второй линии — их подготовка признавалась недостаточной.

Минная война и первые потери

Ещё в 1937 году начальник штаба КБФ будущий адмирал И.С. Исаков предупреждал, что «сверхлинкоры и большие подводные лодки абсолютно не нужны для войны против нас»

, и что для обеспечения своих коммуникаций на Балтике
«германский флот… будет стремиться заблокировать Красный флот в Финском заливе… уничтожить его атаками лёгких сил и авиации».
Руководство кригсмарине выбрало именно такую тактику: заблокировать советский флот минами и ждать результата действий на суше. Других масштабных действий летом 1941 года немецкий флот на Балтике не предпринимал, ограничившись действиями торпедных катеров, а также эпизодическим использованием малых подлодок («каноэ» II серии). Остальные силы немецкого флота занимались, прежде всего, дозорной службой и обеспечением собственных коммуникаций.

Справедливости ради стоит отметить, что немцы ставили мины в нейтральных водах ещё до начала войны (что являлось грубейшим нарушением международного права), а также базируясь в финских портах, что являлось актом войны со стороны Финляндии. Выяснилось, что к борьбе с минной опасностью советский флот тоже не готов, несмотря на опыт Первой мировой, показавший, что мелководная Балтика со множеством заливов, островов и узостей является удобнейшим местом для минной войны.

Несмотря на активность немецкой авиации, первые крупные потери КБФ понёс именно от мин. Утром 23 июня Отряд лёгких сил (ОЛС) флота под командованием капитана 2-го ранга И.Г. Святова в составе крейсера «Максим Горький» и трёх эсминцев, накануне вышедший из Усть-Двинска для прикрытия минных постановок в устье Финского залива, в 16 милях севернее маяка Тахкуна выскочил на немецкое минное заграждение «Апольда». Это заграждение предыдущей ночью было выставлено минными заградителями «Бруммер», «Танненберг» и «Ганзеештадт Данциг». В результате крейсер получил тяжёлые повреждения, а у эсминца «Гневный», параваном притянувшего мину к левому борту, оторвало нос по второе орудие.

Повреждения эсминца «Гневный» от подрыва на мине 23 июня 1941 года. С. Балакин. Легендарные «семёрки»

Из-за сотрясения вышли из строя вспомогательные механизмы, и машины эсминца остановились. Однако «Гневный» сохранил плавучесть, через 15–20 минут удалось остановить поступление воды и начать откачку её мотомпой. Вскоре наблюдатели якобы обнаружили вокруг корабля перископы подлодок, хотя на минном поле их быть не могло. Командир отряда запаниковал и приказал покинуть повреждённый корабль, перевести его экипаж на эсминец «Гордый», после чего расстрелять «подранка» 130-мм снарядами. «Гневный» никак не хотел тонуть — лишь через двое суток он был обнаружен и добит немецкой авиацией. Справедливости ради отметим, что далее в подобных случаях советские моряки прилагали все усилия, чтобы спасти эсминец с оторванным носом, и, как правило, им это удавалось.

Потери от мин несли не только советские моряки. 9 июля отряд из трёх немецких минных заградителей, проходя через территориальные воды Швеции у острова Эланд, вылетел на шведское минное заграждение. В течение пары часов на минах подорвались и затонули минзаги «Танненберг» (5504 брт), «Ганзеештадт Данциг» (2431 брт) и «Пройссен» (2529 брт). Вместе с гибелью 21 сентября на советских минах возле Хельсинки заградителя «Кёнигин Луизе» (2399 брт) это стало очень серьёзным ущербом для немецких ВМС.

Минные заградители «Пройссен» и «Ганзеештадт Данциг». Erich Gröner. Die deutschen Kriegsschiffe 1815–1945. Band 3

Тем не менее «большие» заграждения, выставленные немцами и финнами в Финском заливе, оказались чрезвычайно успешными, в частности, именно на них советский флот понёс огромные потери при эвакуации Таллина 28 августа. А вот минные банки, выставленные малыми немецкими кораблями и катерами у побережья Прибалтики в первые дни войны, принесли едва ли не больше вреда самим немцам. Так, в первые дни войны торпедные катера торопливо поставили перед Виндавой 24 неконтактных мины TMB, которые вскоре пришлось тралить самим немцам. Половину они смогли вытралить, но на оставшихся 29 июля погиб небольшой транспорт «Леонтес». Впрочем, ещё бо́льшие потери немцы понесли на своих оборонительных заграждениях у Кольберга – до конца года здесь погибли большие тральщики М-511 и М-529, четыре транспорта вместимостью от 700 до 2500 брт и ещё четыре небольших судна.

Потеря сухопутных баз

Ситуацию на море определяло развитие боевых действий на суше. Уже 23 июня двигавшаяся на север вдоль балтийского побережья 291-я пехотная дивизия вермахта атаковала Либаву. На следующий день город был полностью блокирован, но окончательно захватить его удалось только к вечеру 29 июня после того, как часть гарнизона (67-я стрелковая дивизия, моряки и местное ополчение) прорвалась в сторону Риги.

Уязвимость Либавы, расположенной у самой границы, была очевидна ещё в Первую мировую, однако ремонтные мощности бывшего «Порта императора Александра III» оказались слишком соблазнительными: осенью 1940 года сюда для проведения ремонта и зимней подготовки была переведена 1-я бригада подлодок. К началу войны два её дивизиона вместе со штабом были переведены в более безопасный Усть-Двинск, игравший роль передовой базы (здесь находились два крейсера и девять эсминцев). Однако 15 подлодок ещё оставались в Либаве, заканчивая ремонт. Тут же ремонтировался и старый эсминец «Ленин» типа «Новик». 2-я бригада подлодок и минные заградители базировались на Таллин (главную базу флота), а также Ханко и Палдиски.

В итоге вечером 24 июня эсминец «Ленин» взорвали по приказу его командира, вместе с ним были подорваны ремонтировавшиеся подлодки С-1, М-71, М-80, «Ронис» и «Спидола». Лодка С-3, не имевшая возможности погружаться и с неисправным 100-мм орудием, в ночь на 24 июня пыталась уйти в надводном положении, но была перехвачена и потоплена немецкими торпедными катерами S-35 и S-60 у маяка Ужава на подходе к Виндаве. Парой часов ранее эти катера атаковали находившуюся здесь в дозоре лодку С-7, но промахнулись. Кроме того, 23 июня на переходе в Усть-Двинск (предположительно от мин) была потеряна лодка М-78, а находившаяся в дозоре М-83 получила повреждения от авиации, вернулась в Либаву, и была взорвана при оставлении города.

Оборона Либавы. Морской атлас. Том III. Военно-исторический. Часть вторая. ГШ ВМФ, 1963

Субмаринам С-9, М-77, «Калев» и «Лембит» удалось прорваться, но двум торпедным катерам, на которых в ночь на 27 июня уходило командование Либавской базы, попросту не повезло. У маяка Ужава они столкнулись с немецкими торпедными катерами S-31, S-59 и S-60 из 3-й флотилии «шнелльботов», возвращавшимися после ночной атаки советских эсминцев в Ирбенском проливе. Катеру №17 удалось уйти, однако №47 был повреждён, на нём кончилось топливо, в итоге он 1 июля выбросился на берег в районе Виндавы, и был захвачен немцами.

Самой большой трагедией стала гибель маленького санитарного судна «Виениба» (288 брт), вышедшего из Либавы утром 27 июня в сопровождении трёх торпедных катеров. Несмотря на знаки Красного Креста, оно было потоплено двумя немецкими самолётами в 10 милях от Либавы, из восьми сотен беженцев спаслись лишь 25.

Впрочем, немецкий флот также понёс потери под Либавой: на минах, выставленных здесь тральщиком «Фугас» 22–23 июня, уже 1 июля подорвался немецкий вспомогательный тральщик M-3134 (KFK-178), а 10 июля — противолодочный корабль Uj-113 (462 брт). 28 октября здесь погиб вспомогательный сторожевик V-309 (367 брт), 31 октября — вспомогательный тральщик M-1708 (46 брт), а 22 ноября — вспомогательный тральщик M-1706 (471 брт).

Стоит также отметить, что оборона Либавы (вкупе с упорным стремлением немцев взять её как можно скорее) полностью отвлекла внимание врага от расположенной севернее Виндавы, где находилось множество советских гражданских судов. В результате этот незащищённый порт удалось эвакуировать почти без потерь.

Следующей наступила очередь Риги. Уже 29 июня сюда вышли передовые части подвижной группы полковника фон Лаша, усиленные несколькими штурмовыми орудиями. Авангард группы с пятью «Штугами» попытался переправиться через Западную Двину по уцелевшему Железнодорожному мосту, но был разгромлен на правом берегу.

В тот же день части немецкой 18-й армии вышли к Двине ещё в нескольких местах. Но ещё раньше, 26 июня, авангарду 54-го моторизованного корпуса с помощью переодетых в советскую форму диверсантов из полка «Бранденбург» под командованием обер-лейтенанта Кнаака удалось почти неповреждённым захватить автодорожный мост в Двинске; находившийся там же железнодорожный мост охране удалось подорвать лишь частично. Против образовавшегося немецкого плацдарма были брошены части 21-го механизированного и 5-го воздушно-десантного корпусов, но выбить вцепившегося в город противника им не удалось.

По приказу Ставки против мостов через Двину была брошена флотская авиация — 8-я бомбардировочная авиабригада. Командующий ВВС Балтийского флота генерал-майор В.В. Ермаченков прямо заявил в приказе: «Там решается судьба КБФ»

. Атаки без истребительного прикрытия продолжались весь день 30 июня и привели к огромным потерям: погибло 32 бомбардировщика из 121. Увы, они лишь ненадолго отсрочили прорыв немцев с плацдарма. 2 июля 56-й моторизованный корпус вермахта начал наступление на Остров и Псков, в тот же день немцы полностью заняли Ригу. Фронт по Западной Двине рухнул, противник нацелился на главную базу Балтийского флота — Таллин. С этого момента и вплоть до эвакуации Таллина главной ареной борьбы советского и немецкого флотов стал Рижский залив.

Начало операций в Рижском заливе

Операции КБФ в Рижском заливе начались ещё 24 июня: в этот день вышедшие из Усть-Двинска эсминцы выставили в Ирбенском проливе минное заграждение (270 мин), после чего здесь в дозоре остался эсминец «Грозящий». В полдень 25 июня его сменил эсминец «Сметливый», который вскоре подвергся многочисленным атакам немецкой авиации. Близкими разрывами на корабле была повреждена левая машина, и он ушёл в Усть-Двинск, заменённый сторожевым кораблём «Туча».

Вечером 26 июля эсминцы «Стойкий» (флаг начальника ОЛС), «Сердитый», «Сторожевой» и «Энгельс» вышли на постановку нового минного заграждения в Ирбенском проливе. Разведку для них проводил тральщик «Фугас», только что пришедший в Усть-Двинск с конвоем судов, эвакуируемых из Либавы и Виндавы. Уже в темноте тральщик был атакован двумя немецкими торпедными катерами, о чём сообщил командиру эсминцев.

Предупреждение не сработало: около 2:30 в районе Михайловской мели отряд эсминцев был атакован немецкими торпедными катерами S-31, S-59 и S-60 из состава 3-й флотилии. Одна из выпущенных торпед попала эсминцу «Сторожевой» в носовую часть. Видимо, сдетонировали носовые погреба, потому что взрывом эсминцу оторвало всю носовую часть вместе с надстройкой и фок-мачтой вплоть до передней трубы, которая превратилась в груду искорёженного металла. Погибло 85 человек, включая командира корабля. Поскольку торпедные катера замечены не были, долгое время считалось, что эсминец атаковала подлодка. Интересно, что при этом со «Стойкого» атаку торпедных катеров заметили и даже уклонились от двух торпед, одна из которых прошла вплотную к правому борту. Но и здесь вражеские катера были обнаружены лишь на дистанции в 10 каб.

Боевые повреждения эсминца «Сторожевой» 27 июня 1941 года. С. Балакин. Легендарные «семёрки»

Удивительно, но корабль удержался на плаву: благодаря эшелонированной силовой установке проекта 7У кормовое машинное отделение продолжало работать, и турбонасосы смогли откачивать воду. В 16 часов, после окончания постановки мин, «Энгельс» взял изувеченный эсминец на буксир и оттащил его в Курессааре. Затем «Сторожевой» был отведён в Кронштадт и уже 7 июля поставлен в док. Ремонт корабля затянулся до 1943 года, при этом он получил новую носовую часть по проекту 30 с двухорудийной 130-мм башней, английскую РЛС тип 291 и усиленное зенитное вооружение.

Эсминец «Сторожевой», восстановленный по проекту 7/30 в конце войны. С. Балакин. Легендарные «семёрки»

Таким образом, массированное сосредоточение «шнелльботов» на Балтике себя полностью оправдало: в течение первых двух недель войны ими были потоплены подлодка и торпедный катер, тяжело повреждён эсминец. Характерно, что все эти успехи пришлись на долю 3-й флотилии торпедных катеров, которая до конца августа записала на свой счёт ещё один тяжело повреждённый эсминец и три транспорта.

За всё это немцы заплатили сравнительно малую цену: 23 июня в районе Ирбенского пролива выскочил на мель и получил повреждения торпедный катер S-103, а 26 июня у мыса Тахкауна (остров Хийумаа) погибли на минах катера S-43 и S-106, прикрывавшие минную постановку.

Флот уходит в Муху-вяйн

27 июня силы КБФ покинули Усть-Двинск: транспорты ушли в Пярну, боевые корабли — на рейд Куйвасте у входа в пролив Муху-вяйн, отделяющий Моонзундский архипелаг от материка. С 28 июня сюда же направлялись суда, эвакуировавшие Виндаву. Торпедные катера и транспорт «Вирония» со штабом Прибалтийской военно-морской базы перешли в удобный порт Рохукюля в глубине пролива Муху-вяйн. С 30 июня по 3 июля корабли и суда были переведены в Финский залив, причём для крейсера «Киров» пришлось специально углублять дно: фарватер Моонзундского морского канала ещё в 1917 году был загромождён затопленным броненосцем «Слава». На северном выходе из пролива противник успел поставить мины, на которых 1 июля погибли подлодка М-81 и транспорт «Кримульда».

Основная часть ОЛС ушла в Таллин, а для обороны Рижского залива у Моонзундского архипелага были оставлены эсминцы «Сильный», «Сердитый», «Энгельс», сторожевики «Туча» и «Снег», а также несколько торпедных катеров и малых охотников. Базируясь на рейд Курессааре, они сразу же занялись заграждением минами южного входа в Муху-вяйн, а также постановками у южного берега Рижского залива. После ухода судов из Пярну 3 июля в подходном канале порта были затоплены два транспорта, две шхуны и две баржи с камнями; несколькими днями раньше два транспорта были затоплены для заграждения устья Западной Двины.

Рижский залив, Моонзундский архипелаг и устье Финского залива. Цифрами обозначены: 1 – Рохукюля и Хапсалу; 2 – рейд Куйвасте; 3 – Виртсу; 4 – рейд Курессааре. По карте из «Хроники Великой Отечественной войны Советского Союза на Балтийском море и Ладожском озере. Выпуск 1»

Уже 8 июля немцы подвижной группой заняли Пярну, а 10 июля — Виртсу, где сразу же была установлена 150-мм батарея для контроля над входом в Муху-вяйн. Штаб Прибалтийской военно-морской базы на эсминце «Грозящий» перешёл из Рохукюля в бухту Трииги на северном побережье острова Хийумаа. Таким образом, всё восточное побережье Рижского залива оказалось под контролем врага. Моонзундский архипелаг оставался под контролем советской стороны.

Наступила своеобразная патовая ситуация: не заняв Таллин, немецкий 26-й армейский корпус не мог начать зачистку Моонзундских островов, занятых Балтийским оборонительным районом (3-я отдельная стрелковая бригада и части береговой обороны). Кроме того, наличие в Моонзунде советского флота неизбежно оказывало давление на приморский фланг 18-й немецкой армии.

18 июля совместным наступлением с суши и десантом с моря был отбит Виртсу, советские войска вышли к Пярну. Советские морские силы вернулись в оставленный ранее Рохукюля, и проход через устье пролива Муху-вяйн вновь сделался безопасным.

Продолжение следует…

Литература:

1. Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Балтийском море и Ладожском озере. Выпуск 1. С 22 июня по 31 декабря 1941 г. М.-Л.: Управление Военно-Морского издательства НКВМФ Союза ССР, 1945
2. Балтийский щит Ленинграда. Сборник воспоминаний. СПб.: Остров [б.г.]
3. Труды научно-исследовательского отдела Института военной истории. Том 3. Военно-морской флот (специальный выпуск). СПб, 2012
4. С. Патянин, М. Морозов, В. Нагирняк. Кригсмарине. Военно-морской флот Третьего рейха. М.: Яуза, Коллекция, Эксмо, 2009
5. С. Балакин. Легендарные «семерки». Эсминцы «сталинской» серии. М.: Яуза, Коллекция, Эксмо, 2007.
6. А. Б. Морин, А. А Чернышев. Сторожевые корабли типа «Ураган» в бою. 1941-1945. М, 2005 («Морская коллекция», 2005, №5)
7. С. Б. Булдыгин. Оборона Лиепаи. СПб.: Гангут, 2012
8. С. Б. Булдыгин. Героический Таллин. Оборона города летом 1941 г. СПб.: Гангут, 2014
9. С. В. Богатырев, Р. И. Ларинцев, А. В. Овчаренко. Морская война на Балтике 1941-1945 гг. Справочник-хроника. Часть I. Потери флота противника на Балтийском море в 1941-1943 гг. Архангельск, 1997
10. И. Г. Святов. Корабли эскадры и отряда легких сил в битве за Ленинград // Краснознаменный Балтийский флот в битве за Ленинград, 1941-1944 гг. М.: Наука, 1973
11. Erich Gröner. Die deutschen Kriegsschiffe 1815-1945. Band 2, 3, 5, 7. Koblenz: Bernard & Graefe, 1983-1990

Состав ВВС БФ в середине 1940 г.

Управление ВВС — Таллин.

• 8-я БАБ (Котлы): 1-й МТАП, 57-й БАП, 17-й ОТАО; 10-я АБ (Таллин): 73-й БАП, 13-й ИАП, 71-й ИАП, 43-я ОМРАЭ, 44-я ОМРАЭ;
• 61-я ИАБ (Новый Петергоф): 5-й ИАП, 11-я ОИАЭ, 12-я ОИАЭ, 13-я ОИАЭ,
• 35-я ОРАЭ (расформирована в 1940 г.);
• 15-й ОМРАП: 11-я МРАЭ, 13-я МРАЭ, 15-я МРАЭ, 18-я МРАЭ, 19-я МРАЭ, 22-я МРАЭ;
• 41-я ОМРАЭ, 58-я ОАЭ ВУ, 81-я ОМРАЭ, 85-я ОМРАЭ;
• 12-й ОМРАО, 43-й ОМРАО, 44-й ОМРАО;
• 1-я ЗАПАЭ, 71-я ОКОРАЭ;
• 7-е ОАЗ ПВО, ОСАНАЗ, 23-е ОАЗСВ, два корабельных авиазвена.

Состав Военно-воздушных сил БФ в 1943 г.

Управление ВВС — Ленинград (Лесное).

• 61-я ИАБ (Кронштадт): 3-й гв. ИАП, 4-й гв. ИАП , 13-й ИАП;
• 9-я ИАБ (Новая Ладога) :11-й ИАП, 71 -й ИАП, 12-я ОИАЭ;
• 8-я МТАБ (Ленинград): 1-й гв. МТАП (Углово), 57-й ПШАП (Гражданка), 73-й БАП (Гражданка), 21-й ИАП (Приютино);
• 15-й МРАП (Борки): 44-я МРАЭ и 58-я МРАЭ (до марта 1943 г.);
• 26-я ОРАЭ (Приютино), с апреля — 15-й ОРАП (43-я РАЭ и44-яРАЭ);
• 7-я УАЭ (Пильна) — переформирована в 1-й УАП;
• 6-я ОСАЭ, 13-я ОКОРАЭ, 25-я ОИАЭ, 52-я ОНБАЭ;
• 7-й ОБУКАЗ/ОБУКАО, 16-е ОСАНАЗ, 23-е ОАЗСВ, 17-й ОТАО (с февраля).

Состав ВВС Балтфлота на 1944 г.

Управление ВВС — Ленинград.

• 8-я МТАД (Борки): 1-й гв. МТАП (Каменка), 51-й МТАП (Новая Ладога), 12-й гв. ПБАП (Борки), 21-й ИАП (Гора-Валдай), 9-я ШАД (Копорье): 7-й гв. ПШАП (Котлы), 35-й ШАП (Копорье), 12-й ИАП (Копорье), 13-й ИАП (Котлы);
• 1-я гв. ИАД (Липово): 3-й гв. ИАП (Сескар), 4-й гв. ИАП (Лавенсаари), 10-й гв. ИАП (Липово);
• 15-й ОРАП (Гражданка): 43-я РАЭ, 44-я РАЭ и 45-я РАЭ (с апреля);
• 11-я ШАД (с июня): 8-й гв. ШАП, 47-й ШАП, 9-й ИАП, 11-й ИАП (Бычье Поле);
• 1 -й УАП (Новая Ладога);
• 1-я ОСАЭ (Гора-Валдай, с июля), 3-я ОБУКАЭ (с июня);
• 13-я ОАРТАЭ (Гражданка), 7-й ОБУКАО (до июня);
• 17-й ОТАО, 16-е ОСАНАЗ, 23-е ОАЗСВ (все — до июля).

Моряк с политическим чутьем

Щастный происходил из дворянской семьи, обучался во Владимирском кадетском корпусе в Киеве и в Морском корпусе, участвовал в Русско-японской войне на крейсере «Диана», а в межвоенные годы стал крупным специалистом по радиотехнике, участником международных конгрессов по радиоделу и несколько лет фактически возглавлял службу радиосвязи Балтийского флота.

А.М. Щастный — кадет Киевского кадетского корпуса (1892 г.) Фото: РГАВМФ

В целом русские морские офицеры были политически наивны и демонстративно чуждались политики, однако среди них были и исключения, одним из которых оказался Щастный2. Он стал свидетелем резкого возрастания политической роли матросов в марте-октябре 1917 г., бессилия Временного правительства и, несомненно, делал соответствующие выводы. Именно он предложил на заседании Центрального комитета Балтийского флота (Центробалта) 3 сентября поднять на кораблях красные стеньговые флаги и красные топовые фонари в честь провозглашения России республикой.

Накануне Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде Щастный проявил неординарные для строевого офицера качества политического аналитика, предсказав победу большевиков3. 25 октября офицеры штаба флота не желали спасать А.Ф. Керенского. Именно «хитрейший из хитрейших», как охарактеризовал Щастного один из сослуживцев, придумал способ «прикрыть» бездействие штаба Балтийского флота, когда был получен приказ оказать помощь правительству4. Из штаба ответили, что не смогли расшифровать телеграмму и что всю переписку якобы контролирует Центробалт. Все это не соответствовало действительности5.

А.М. Щастный — бравый мичман в гостях у матери (1901 г.). Фото: РГАВМФ

Распространитель фальшивых документов

В начале 1918 г. флоту стала грозить новая опасность — в Финляндии вспыхнула Гражданская война, причем белые финны являлись явной креатурой Германии. Щастный занимал патриотические позиции, соглашаясь даже с тем, что для спасения флота и его баз в Финляндии предпочтительна победа красных финнов, дружественных к Советской России6. При этом он верил, что большевики являются немецкими агентами и готовы передать Балтийский флот немцам или уничтожить его. В эти дни он сказал лейтенанту Д.Н. Федотову (Уайту): «Балтийский флот сделал большевистскую революцию возможной, Балтийский флот приведет большевистскую власть к ее концу»7. Он хранил и распространял фальшивые «документы Сиссона», якобы доказывающие, что большевики стали немецкими агентами еще до начала Первой мировой войны, прямо обвинял нового главного комиссара Балтийского флота большевика И.П. Флеровского и Троцкого в том, что они «действовали по соглашению с агентурой германского морского штаба»8. Также он безосновательно заявлял, что в Брестском мире есть тайный пункт о выдаче немцам или уничтожении Балтийского флота9.

А.М. Щастный (стоит слева) с сослуживцами на палубе канонерской лодки «Манджур». 1903 г. Фото: РГАВМФ

Героизм Нельсона Степаняна

Авиационным штурмовым полком командовал подполковник Нельсон Георгиевич Степанян. Это был человек исключительной смелости и отваги. Требовательный к подчиненным в бою, но скромный в повседневной жизни, весельчак и балагур, он всегда заражал окружающих своим оптимизмом.
Боевая слава штурмовика Нельсона Степаняна была хорошо известна всем морякам и солдатам, сражавшимся под Ленинградом и Севастополем, под Тихвином и на Ладоге, под Нарвой и у Лиепаи. Флотский летчик лично совершил около 250 боевых вылетов. На его счету — немало потопленных вражеских боевых кораблей и транспортов, уничтоженных танков и орудий.

Трибуц знал Степаняна с осени 1941 года, когда младший лейтенант после излечения от раны под Одессой, прибыл в авиацию КБФ. Весь боевой путь летчика прошел на глазах командующего флотом. Все его воинские звания и все награды — орден Ленина, три ордена Красного Знамени и звание Героя Советского Союза прошли «через руки» Трибуца. За это время летчик стал командиром полка.

14 декабря 1944 года Владимир Филиппович узнал, что при штурмовке вражеских кораблей в Лиепае Н. Степанян погиб. Командующий посмертно представил отважного балтийского летчика ко второй звезде Героя. Спустя три месяца после героической гибели Н. Г. Степаняну было вторично присвоено звание Героя Советского Союза.

Трибуц хорошо знал людей, имел о них свое собственное мнение и твердо его отстаивал.

Состав ВВС БФ на 1 ноября 1944 г.

Управление ВВС — г. Паланга.

• 8-я МТАД (Паневежис): 1-й гв. МТАП, 51-й МТАП, 12-й гв. ПБАП, 14-й гв. ИАП, 21-й ИАП;
• 1-я гв. ИАД (Лагсберг): 3-й гв. ИАП (Лагсберг), 4-й гв. ИАП (Малми), 10 гв. ИАП (Бычье Поле);
• 9-я ШАД (Пернов): 7-й гв. ПШАП, 35-й ШАП, 12-й ИАП;
• 11-я ШАД (Паланга): 8-й гв. ШАП, 47-й ШАП, 9-й ИАП, 11-й ИАП;
• 15-й ОРАП (Паневежис);
• 1-й УАП (Новая Ладога);
• 1-я ОСАЭ, 3-я ОБУКАЭ, 13-я ОАРТАЭ (Липово), 29-я ОРАЭПЛО (с июля).

Клубок мифов

Капитан 1 ранга Алексей Михайлович Щастный (1881-1918) известен широкой публике прежде всего как командующий Балтийским флотом во время Ледового похода (апрель-май 1918 г.), человек, который вывел флот из Гельсингфорса в Кронштадт через непроходимые льды и стал жертвой первого расстрельного судебного приговора в истории Советской России.
Вокруг гибели Щастного быстро возник ряд мифов. Один из наиболее абсурдных — вымышленная капитаном 2 ранга А.П. Лукиным кафкианская история о его расстреле китайцами и о захоронении тела под паркетом одной из комнат здания Реввоенсовета (бывшее Александровское военное училище), а может быть, и под полом кабинета наркома по военным и морским делам Л.Д. Троцкого1. Эта нелепая история получила второе дыхание в постперестроечные годы.

Герб «Трубы», к которому принадлежал род Щастных.