Казаки сдали своих. Трагическая история семьи Михайловых

Сыновья

Сто лет назад Южный Урал стал одним из центров Гражданской войны — весной 1918 г. здесь разгорелось мощное восстание оренбургских казаков против красных. В ночь на 4 апреля казаки совершили набег на Оренбург, истребив много советских работников. Жертвами набега стали даже женщины и дети. Красные смогли отразить нападение, после чего ответили жестокими мерами, характерными для борьбы с партизанским движением во все времена: стали сжигать казачьи станицы и истреблять повстанческих лидеров — офицеров. Оренбургский военно-революционный штаб выдвинул ультиматум всем казачьим станицам и поселкам: «На белый террор предателей офицеров, юнкеров и примыкающих к ним казаков, нападающих на революционных рабочих и крестьян, вырезающих их семейства с малолетними детьми, ответим же беспощадным красным террором, силою артиллерийского огня и силою рабоче-крестьянских революционных масс. Пусть все станицы и поселки помнят, что если какая-либо из них сделает хотя бы самое незначительное выступление против революционных рабочих и крестьян, она будет без всякого разбора виновных и невиновных сметаться с лица земли силою оружия революционных войск»1.

Именно тогда и произошла эта потрясшая многих даже в то суровое время трагедия. 9 апреля 1918 г. на станции Дубиновка Орской железной дороги были выданы казаками красным и расстреляны два казачьих офицера — родные братья, подъесаулы Василий и Михаил Михайловы. Василию не исполнилось и двадцати шести, Михаилу было тридцать лет. Несмотря на молодой возраст, оба уже успели повоевать в Первую мировую и заслужить боевые награды.

Станица Верхнеозерная на правом берегу Урала, где жили Михайловы, оказалась в сфере казачьего антибольшевистского восстания. Михайловы как офицеры возглавили две сотни местных казаков, которые собрались примкнуть к повстанцам и участвовать в набеге на Оренбург. Считалось, что идея оказать красным вооруженное сопротивление принадлежала их отцу — генералу Михайлову. Однако сам он впоследствии утверждал, что это решение принадлежало самим станичникам.

Впрочем, до Оренбурга казаки не доехали — набег был отбит, и сотни вернулись в свою станицу. Затем пришли известия о массовых расправах над подозревавшимися в набеге. Опасаясь наказания, верхнеозернинские казаки провели сход и отправили делегацию к красным на разъезд Кондуровский в 14 верстах от станицы.

По возвращении делегаты собрали станичников и объявили требования красных: восстановить в станице Советскую власть, выдать офицеров как зачинщиков сопротивления, в том числе семью Михайловых, и заплатить полмиллиона контрибуции. С требованиями казаки согласились, однако из всей семьи Михайловых удалось схватить только двух братьев, а их отец, генерал, сумел бежать к брату в станицу Гирьяльскую. Имущество Михайловых в период их отсутствия в станице раздали беднякам (позднее изъятое вернули).

Генерал Михайлов вспоминал о гибели сыновей: «Когда сыновья вернулись, первый, Михаил, а Василий еще был в Гирьяле2, я написал записку Василию и послал с извозчиком, чтоб Василий приехал обсудить втроем, что делать дальше, а между населением уже какое-то шло беспокойство, перешептывание. Я с Михаилом собрался уехать, но дожидался еще сына Василия, вдруг забежал Михаил и сказал: «Папа, большевики». Я бросился бежать в сторону Гирьяла и стал скрываться, а с Василием я разошелся — он приехал домой, и вечером его забрали, когда он доехал до дома, большевики»3. Корил ли себя генерал за записку, которая привела к гибели сына? Наверняка. Но об этом он промолчал.

Реконструировать обстоятельства расстрела позволили свидетельства с обеих сторон. Братья понимали, что их участь незавидна, и попросили позвать священника причаститься. По свидетельству очевидца, еще в родной станице «братья… настояли, чтобы их посадили в одни сани. Повели. Масса народу. Женщины, плача и причитая, провожали до окраины станицы.

Привезя на станцию, вновь высадили и велели отойти от полотна шагов на 15. Братья встали на колени, помолились Богу, перекрестили друг друга и, крепко обнявшись, расцеловались, потом оба крикнули: «Да здравствует казачество, умираем за казачество!»4 Однако казачья газета, напечатавшая в 1919 г. такую заметку, возможно, исказила последние слова расстрелянных, чтобы не пропагандировать монархические настроения.

Дополняет картину случившегося свидетельство организатора расстрела. В 1934 г. на заседании оренбургского землячества ветераны Гражданской войны со стороны красных делились своими воспоминаниями и откровениями. Бывший командир одного из первых красных отрядов Павел Селиверстович Курач (его именем названа одна из улиц Оренбурга) тогда рассказал: «Таких офицеров я встречал под Орском. Когда я ездил с отрядом, то поймал двух братьев Михайловых. У них были паспорта, как будто они из Пензенской губ[ернии] учителя, а фронтовики говорят, что это братья Михайловы.

Когда их стали допрашивать, то они говорить не желают, смотрят с презрением. Когда я уезжал из Оренбурга, то мы создали следственную комиссию. Туда входил Блиничкин и еще один анархист, фамилию я не помню, но в общем было 4 человека. Постановление этой комиссии я как начальник этого отряда утверждал. Когда утром вызвали в комиссию, я ничего не говорил, но комиссия постановила расстрелять, и приговор был утвержден. Когда их поставили к расстрелу, они закричали: «Да здравствует Николай II и казачество»5.

Согласно заметке из казачьей газеты, команду «пли!» выкрикнул один из братьев, Василий. Если верить этому свидетельству, братьев после расстрела добили штыками — на теле Василия насчитали 13 штыковых ран.

Казненных похоронили в родной станице. Белая печать использовала громкую казнь для нагнетания антибольшевистских настроений.

Белые всадники Гражданской войны

Первая мировая война наглядно продемонстрировала, что в новых условиях ведения боевых действий кавалерия может играть только вспомогательную роль. Ушли в прошлое массированные кавалерийские атаки. Грезившая о боевых подвигах детвора представляла себя уже не в роскошном гусарском мундире, а в кожаной куртке лётчика или униформе танкиста. Однако разразившаяся в России гражданская война показала, что конницу ещё рано списывать со счетов.

Донцы начинают

Инициатива создания крупных кавалерийских соединений в Гражданской войне принадлежала белой стороне. Это и неудивительно: в распоряжении контрреволюционных сил имелись людские ресурсы Дона и Кубани, а выходцы оттуда составляли значительную часть бывшей кавалерии Русской императорской армии (РИА). Там же располагались и центры коннозаводства — как государственные, так и частные. Вернувшиеся с полей Великой войны казаки в большинстве своём сохранили коней, что позволило уже в 1918 году создать в составе Донской армии множество конных частей.

Донские казаки. pinterest.es

Первоначально конница придавалась пешим полкам, образовывая отдельное формирование численностью от 30 до 300 всадников. Позднее из них стали создавать отдельные конные полки. Они формировались по станичному принципу и объединялись в номерные полки, состоявшие из шести сотен (в данной ситуации сотня не означала количество воинов). Их численность не была постоянной и колебалась в пределах 150–1000 всадников. Во время военных действий 1918 года казачья конница, как правило, придавалась пехоте. Атаман Пётр Краснов так описывал казачью тактику:

«Обыкновенно на рассвете начинали наступление очень жидкими цепями с фронта, в то же время какою-либо замысловатою балкою двигалась обходная колонна главных сил с конницею во фланг и тыл противнику. Если противник был в десять раз сильнее казаков — это считалось нормальным для казачьего наступления. Как только появлялась обходная колонна, большевики начинали отступать, тогда на них бросалась конница с леденящим душу гиком, опрокидывала их, уничтожала и брала в плен. Иногда бой начинался притворным отступлением вёрст на двадцать казачьего отряда, противник бросался преследовать, и в это время обходные колонны смыкались за ним, и он оказывался в мешке».

Текст довольно реалистично — если, конечно же, отбросить соотношение 1 к 10 — описывает специфику тактики боёв Гражданской войны в Донской области. Как видим, конница здесь играла больше вспомогательную роль, добивая бегущего врага.

Донские казаки. Современная реконструкция событий Гражданской войны на Дону. umokrug.ru

Впрочем, изредка случались и лобовые атаки всадников. К примеру, 17 мая 1919 года гвардейская бригада 1-й Донской дивизии в конном строю атаковала позиции красноармейцев у Луганска. Атаку подготовил огонь белого бронепоезда и поддержала пехота Гундоровского батальона. Слаженное взаимодействие привело к положительному результату: позиции противника были захвачены, а с ними несколько орудий и пулемётов, хотя атака и производилась в ситуации «несоответствия сил атакующих с силами противника, причём в условиях совершенно открытой местности»

Первой крупной операцией донской конницы является, пожалуй, рейд казаков генерала А.С. Секретёва в мае–июне 1919 года. В марте того же года начался знаменитый Вешенский мятеж, впоследствии блестяще описанный Михаилом Шолоховым. Несмотря на всё мужество казаков, численно превосходящие войска РККА почти сумели подавить восстание. Почему почти? Да потому, что командующий Донской армией генерал Сидорин выделил конную группу из трёх дивизий (8-я, 11-я и 12-я конные) под командованием опытного кавалериста генерал-майора Александра Секретёва. Пройдя более 300 вёрст, всадники пробили кольцо окружения и соединились с восставшими. Конечно, не всё прошло гладко. Темпы наступления кавалеристов были довольно невысокими. К тому же казаки часто отвлекались от выполнения основной задачи, громя находившиеся неподалёку небольшие отряды красноармейцев. Но в любом случае этот рейд коренным образом изменил ситуацию в пользу белых не только в районе восстания, но и на всём Южном фронте, войска которого отступили на 150 км.

Александр Секретёв. hrono.ru

Именно с этого момента белое руководство обратило пристальное внимание на стратегическое использование конницы. Планирование операций находилось в руках командования Вооружённых Сил Юга России (ВСЮР), созданных путём объединения Донской и Добровольческой армий. Во главе последней стоял генерал Антон Деникин, он же возглавил и ВСЮР. Посмотрим, как же обстояли дела с кавалерией у добровольцев.

Кавалерия Добровольческой армии

Начав формировать в Ростове-на-Дону армию для противодействия большевикам, белое командование столкнулось с нехваткой лошадей: кавалеристы были, а вот кавалерии не было. Выступив в Ледяной поход, генерал Лавр Корнилов располагал всего немногим более 300 всадников в составе трёх «полков», которые в марте 1918 были сведены в 1-й конный полк под командованием полковника Петра Глазенапа. В мае того же года, после соединения Добровольческой армии с отрядом Дроздовского, был сформирован 2-й конный полк, основу которого составили дроздовцы. Приказ № 409 утвердил временный полковой штат кавалерии, который впоследствии должен был распространяться и на вновь формируемые части. Согласно документу, полк состоял из шести эскадронов, в каждом из которых имелось 19 офицеров, восемь унтер-офицеров и 120 строевых солдат. Всего в шести эскадронах насчитывалось 114 офицеров и 768 унтер-офицеров и солдат. Штат пулемётной команды составлял четыре офицера, девять унтер-офицеров и 54 солдата, команды связи — три офицера и 26 солдат, нестроевой команды — два офицера, семь строевых и 115 нестроевых солдат. В обозе 1-го разряда было 29, 2-го разряда — девять, а в пулемётной команде — пять обозных солдат. Помимо этого, штаб полка насчитывал четыре офицера, семь военных чиновников и одного штаб-трубача. Всего в составе полка имелось 127 офицеров, четыре классных чина и 965 солдат при 1078 лошадях. Естественно, как и в Донской армии, штатная численность существовала только на бумаге, а в реальности была намного ниже.

Атака. Художник Сергей Гавриляченко. artlib.ru

Летом 1918 года в Добровольческой армии уже было создано две кавалерийских дивизии. Увеличение численности произошло главным образом за счёт кубанских конных частей. А дальше в руководстве вспыхнули разногласия по поводу дальнейшего развития кавалерии. Генерал Пётр Врангель был ярым сторонником создания регулярной кавалерии. В своих воспоминаниях он писал:

«Созданию мощной конницы в условиях настоящей войны, где манёвр играл главенствующую роль, я придавал огромное значение. Зная казаков, в полной мере учитывал, что по освобождении казачьих земель они неохотно примут участие в дальнейшей нашей борьбе, и считал необходимым безотлагательно озаботиться восстановлением частей регулярной конницы. Большое число офицеров-кавалеристов оставалось без дела или служило в пехотных частях сплошь и рядом рядовыми. Ценнейшие кадры лучшей в мире конницы полегли. Между тем, оттого, что среди лиц штаба, начиная с Главнокомандующего, за немногими исключениями, большинство были пехотными офицерами, к мысли о необходимости создания регулярных кавалерийских частей верхи армии относились не только безразлично, но и отрицательно
».

Пётр Врангель.

Как видим, генерал обвинял Антона Деникина в некомпетентности, считая, что пехотный генерал не в силах осознать преимущества, которые может дать кавалерия. В определённой степени с Врангелем был солидарен и генерал А.С. Лукомский, подчёркивавший, что командование Добровольческой армии хотя и осознавало необходимость создания массовой конницы, ничего для этого не делало.

Однако если предоставить слово самому генералу Деникину, то картина выглядит немного иначе. Врангель, планируя рост кавалерии, основным путём достижения цели видел восстановление бывших полков Русской императорской армии. К этому же стремились и сами бывшие кавалерийские офицеры, в значительной мере сохранившие свои кадры: в рядах Белого движения участвовало от 50% до 90% офицеров от каждого кавалерийского полка РИА. В Добровольческой армии, а позднее в Вооружённых Силах Юга России было восстановлено в виде дивизионов, эскадронов и даже полков 49 из 57 полков регулярной армейской кавалерии. Начало этому положил сам П. Врангель, восстановив ещё в октябре 1918 года 10-й гусарский Ингерманландский полк: сперва как дивизион, а с мая 1919 года — уже как полноценный полк. Деникин отнёсся отрицательно прежде всего не к развитию кавалерии, а к развитию кавалерии таким способом, на который ориентировался Врангель. Главнокомандующий считал:

«Крупным злом в организации армии было стихийное стремление к формированиям — под лозунгом «возрождения исторических частей Российской армии». «Ячейки» старых полков, в особенности в кавалерии, возникали, обособлялись, стремились к отделению, обращая боевую единицу — полк — в мозаичный коллектив десятков старых полков, ослабляя ряды, единство и силу его. Такие формирования возникали и в тылу, существовали негласно по целым месяцам, добывая частные средства или пользуясь попустительством властей разных рангов, ослабляя фронт и превращая иной раз идейный лозунг «под родные штандарты» — в прикрытие шкурничества».

Кто же из генералов был прав? Ответ на это может дать обзор боевых действий Сводной кавалерийской дивизии Донской армии. Хотя бывшие полки РИА восстанавливались, как правило, в Добровольческой армии, здесь имело место исключение. Стремление офицеров-кавалеристов возродить свои части наткнулось на противодействие со стороны командования добровольцев, но неожиданно получило поддержку руководства донцов. Причина заключалась в том, что донской атаман Африкан Богаевский во время Первой мировой войны возглавлял 4-й гусарский Мариупольский полк — одну из стремившихся к восстановлению частей.

Слева направо: войсковой атаман Африкан Богаевский, генерал-лейтенант Антон Деникин, атаман Всевеликого Войска Донского Пётр Краснов, генерал-лейтенант Иван Романовский. Станция Чир, 1918 год.

9 октября 1919 года был отдан приказ по Донской армии о формировании 1-й Сводной кавалерийской дивизии в составе 4-го Мариупольского и 6-го Клястицкого гусарских, 11-го Чугуевского уланского и Туземного конного полков. Командовать дивизией поручалось генерал-майору Петру Чеснакову. Однако из-за ухудшающегося военного положения дивизия 28 ноября 1919 года отправилась на фронт для обороны Донецкого бассейна, так и не успев завершить процесс формирования. Соединение активно участвовало в боях против красной 1-й Конной армии в северной части Донбасса, в районе станций Сватово и Рубежная. Потери дивизии оказались столь велики, что она была свёрнута в сводный кавалерийский полк, который позднее был расформирован, а его остатки вошли в состав других кавалерийских частей.

Возражения А. Деникина в тех условиях были вполне резонны. И всё же командование Добровольческой армии, не желая зависеть от своенравных казачьих генералов, пыталось хоть в какой-то степени реорганизовать и увеличить собственную конницу. Все её кавалерийские части, созданные на основе старых полков Российской империи, в июле 1919 года были сведены в 5-й кавалерийский корпус, который возглавлял генерал-лейтенант Яков Юзефович. Этот корпус действовал на стыке наступавшего на Москву 1-го армейского корпуса и Киевской группы генерала Н.Э. Бредова. В состав 5-го кавалерийского корпуса входили 1-я (генерал-майор И.И. Чекотовский) и 2-я (полковник И.М. Миклашевский) кавалерийские дивизии. Количество полков в дивизиях колебалось от трёх до пяти, но численность их была невелика. Добровольческая конница играла второстепенную роль, поддерживая наступление ударных «цветных» дивизий и отражая контрвыпады красноармейцев, но так и не приобрела стратегического характера. Белогвардейцы по-прежнему возлагали все надежды на казаков.

1/2

Заголовок1

Заголовок2

Донские казаки. Проводы на фронт. Художник Аугусто Феррер-Далмау. pinterest.cl

Казачьи проводы. Стременная. Художник Сергей Гавриляченко. artlib.ru

Чем воевать?

Скажем пару слов и о снаряжении белой кавалерии. Его основу составляли бывшие запасы РИА. Однако единое снабжение отсутствовало, и потому вооружение и снаряжение войск было очень разнообразным. К примеру, на вооружении дивизиона сумских гусар находились

«драгунские, казачьи, кавказские шашки, гусарские сабли, английские и французские палаши, был даже один старинный меч, найденный в брошенном разграбленном имении. Под стать холодному оружию были и сёдла самых разнообразных моделей, до скаковых включительно, казачьи, кавказские, а то и просто одна подушка от казачьего седла, подтянутая чересседельником с перекинутыми через неё стременами. Интендантство сёдел не давало…»

Широко применялись в кавалерийских частях ВСЮР пики. Ими вооружилась вся регулярная кавалерия, даже гусары и драгуны, хотя в РИА они имелись только в уланских полках. Что же касается казаков, то пики использовали исключительно донцы: ни терцы, ни кубанцы их не применяли. В руках опытного кавалериста пика становилась страшным оружием. Примером тому является легенда о донском казаке Козьме Крючкове, который во время Первой мировой войны в одной стычке заколол пикой одиннадцать немецких солдат.

Белые казаки Гражданской войны. pinterest.es

Кубанские казаки

В рядах ВСЮР оказались не только донские казаки. Ещё одной составляющей Белого движения было кубанское казачество. Кубанцы с первых дней Гражданской войны поддержали действия Добровольческой армии. Однако, не имея в своём распоряжении таких военно-политических лидеров как П.Н. Краснов, А.П. Богаевский и В.И. Сидорин, они не сумели создать отдельную армию, присоединились к добровольцам и длительное время действовали в одних рядах с ними. Например, как уже говорилось выше, сформированная летом 1918 года 1-я кавалерийская дивизия наполовину состояла из кубанских частей.

В мае 1919 года, во время очередной реорганизации, кубанцы составили основу Кавказской армии, действовавшей на царицынском направлении. Именно кавалерия 1-го (командир — генерал-лейтенант В.Л. Покровский) и 2-го (командир — генерал-майор С.Г. Улагай) Кубанских корпусов разгромила во встречных боях красный конный корпус Бориса Думенко в задонских степях. 3-й Кубанский корпус (командир — генерал-лейтенант А.Г. Шкуро) был придан Добровольческой армии, наступавшей на Донбассе. Казаки Андрея Шкуро были вынуждены действовать как против красноармейцев, так и против их временного союзника — армии Нестора Махно, зачастую выполняя роль своеобразной мобильной пожарной команды. Кубанцы нередко прорывали линию красного фронта, но далеко в тыл врага не вторгались, действуя в интересах «цветных» полков Добровольческой армии. Во время летнего наступления на Москву 3-й Кубанский корпус действовал на стыке Добровольческой и Донской армий, часто взаимодействуя с казаками 4-го Донского корпуса (командир — генерал-лейтенант К.К. Мамонтов). Осенью корпус пришлось разделить. 1-я Терская дивизия (командир — генерал-майор В.К. Агоев) продолжала бороться против красных, а 1-я Кавказская дивизия (командир — генерал Губин) была направлена против повстанцев Махно.

1/2

Заголовок1

Заголовок2

Сергей Улагай в форме полковника.

Андрей Шкуро.

В декабре 1919 года в распоряжение Добровольческой армии перешёл и 2-й Кубанский корпус, который уже возглавлял генерал-майор В.Г. Науменко. Оба Кубанских корпуса, а также 4-й Донской были задействованы в декабре 1919 года в обороне Донбасса, где потерпели поражение от красной 1-й Конной армии.

Следует отметить, что если в 1918 году кубанцы отличались высокой боеспособностью, то к концу следующего года они превратились в самые ненадёжные части ВСЮР. Причиной этому стало так называемое Кубанское действо — разгон оппозиционной ВСЮР Кубанской Рады, преследовавшей сепаратистские цели. Боевой дух кубанских формирований был подорван. Участились случаи дезертирства и невыполнения приказов. Рассчитывать на кубанцев в сложной боевой обстановке больше не приходилось.

Примерно такая ситуация сложилась с белой конницей к середине 1919 года, когда произошло, пожалуй, самое знаменательное событие, связанное с боевыми действиями кавалерии, — кавалерийский рейд донских казаков К.К. Мамонтова. Больше всего, как это ни парадоксально, от рейда выиграла красная сторона, окончательно убедившаяся в том, что именно в использовании стратегической конницы кроется залог победы.

Продолжение следует

Григорий Циденков

Красный гусар против белых казаков

Командир без страха и упрёка Лайош Винерман: жизнь и смерть одного из самых ярких венгерских интернационалистов РККА

персоналии
гражданская война
Российская империя
Венгрия

Григорий Циденков

Миф о красных мадьярах

Венгры в боях Гражданской войны: кем были, зачем пришли и куда ушли люди, ставшие одним из стереотипов российской истории XX века

гражданская война
Российская империя
Венгрия

Юрка Пряник

Кавалерийская атака под Кроянтами

Польские уланы с пиками против немецких танков: миф или реальность первого дня Второй мировой войны?

ВМВ
Германия
легенды
Польша

Источники и литература:

Венков, А.В. Донское казачество в гражданской войне (1918–1920) / А.В. Венков. — Ростов н/Д.: Изд-во Ростов. ун-та, 1992.
Волков, С.В. Белое движение. Энциклопедия гражданской войны / С.В. Волков. — СПб.: Издательский Дом «Нева», М.: Издательство «ОЛМА-ПРЕСС», 2003.
Врангель, П.Н. Записки. Ноябрь 1916 г. — ноябрь 1920 г. / П.Н. Врангель. — В 2-х т. Т.1. — Мн.: Харвест, 2002.
Гагкуев, Р.Г. Белое движение на юге России. Военное строительство, источники комплектования, социальный состав. 1917–1920 гг. / Р.Г. Гагкуев. — М.: Содружество «Посев», 2012.
Гражданская война. 1918–1921: В 3-х томах / под ред. С.С. Каменева. — Т. 2. Военное искусство Красной Армии. — М.: Военный вестник, 1928.
Гражданская война. 1918–1921 / Н.Е. Какурин, И.И. Вацетис; Под ред. А.С. Бубнова и др. — СПб.: ООО «Издательство «Полигон», 2002.
Деникин, А.И. Очерки русской смуты: Вооруженные силы юга России. Заключительный период борьбы. Январь 1919 — март 1920 / А.И. Деникин. — Мн.: Харвест, 2002.
Дерябин, А.И. Гражданская война в России 1917–1922: Белые армии / А.И. Дерябин. — М.: ООО «Издательство АСТ», 2000.
Егоров, А.И. Разгром Деникина, 1919 г. / А.И. Егоров // Гражданская война в России: Разгром Деникина. — М.: ООО «Издательство АСТ»; СПб.: Terra Fantastica, 2003. — С. 9–376.
История Гражданской войны в СССР. 1917–1922. — Т. 4. Решающие победы Красной армии над объединёнными силами Антанты и внутренней контрреволюции (март 1919 г. — февраль 1920 г.) / Под ред. С.Ф. Найды, Г.Д. Обичкина, А.А. Стручкова, Н.Н. Шатагина, С.Н. Шишкина. — М.: Госполитиздат, 1959.
Краснов, П.Н. Всевеликое войско Донское / П.Н. Краснов // Белое дело. Дон и Добровольческая армия. — М.: Голос, 1992. — С.5–209.
Лехович, Д. Белые против красных / Дмитрий Лехович: militera.lib.ru
Мамонтов, С.И. Не судимы будем: Походы и кони / С.И. Мамонтов. — М.: Воениздат, 1999.
Сумские гусары в Гражданской войне // Возрождённые полки Русской армии в Белой борьбе на Юге России / Под ред. С.В. Волкова. — М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2002. — С. 11–57.
Тюленев, И.В. Первая Конная в боях за социалистическую Родину. Очерк боевых действий / И.В. Тюленев. — М.: Воениздат, 1938.
Шкуро, А.Г. Записки белого партизана / А.Г. Шкуро // Белое дело. Добровольцы и партизаны. — М.: Голос, 1996. — С.75–246.

Отец

Расстрелянные были старшими сыновьями генерал-майора Федора Николаевича Михайлова — ветерана памирских походов, Русско-японской и Первой мировой войн. У генерала было еще пятеро сыновей и две дочери. Из сыновей Александр и Николай тоже были офицерами, в Гражданскую вместе с отцом и большинством казачьих офицеров пошли за атаманом А.И. Дутовым. Александр позднее ушел с казаками в Китай, судьба Николая все еще неизвестна.

Генерал Михайлов давно находился в отставке6 и занимался хозяйством (свое имущественное положение он считал средним, владел десятью коровами и шестью лошадьми, засевал 10-12 десятин земли7). Приказ о формировании сотен, по словам генерала, был получен из Оренбурга еще в конце 1917 г. Своей инициативы в этом вопросе Михайлов якобы не проявлял. Однако при отступлении из Оренбурга в начале 1918 г. атаман Дутов останавливался на несколько дней именно в доме Михайлова, причем к отцу вместе с атаманом приехал и сын Михаил8 — один из немногих оставшихся тогда верными Дутову его подчиненных. Дутов поехал дальше в Верхнеуральск, а Михаил остался у отца, что стоило ему жизни.

После бегства из родной станицы генерал Михайлов до июня 1918 г. скрывался у брата, не зная ни о Дутове, ни об ушедших с ним сыновьях. Летом 1918-го красные под ударами казаков и чехословаков ушли с казачьих земель. Вышел из подполья и стал служить белым генерал Михайлов. У белых он большой карьеры не сделал: летом 1918-го председательствовал в комиссии по реорганизации и ликвидации утративших свое значение военных учреждений, осенью руководил обучением мобилизованных казаков, не призванных в строевые части, а в начале 1919 г. отчислен от этой должности с оставлением в отставке.

Смена власти

На следующий день после взятия Петрограда – 26 октября (8 ноября по новому стилю) — о свержении Временного правительства становится известно на Дону. Ростов становится первым городом области, перешедшим в руки Советов. В этот же день генерал Каледин, бывший на тот момент атаманом Войска Донского, получает известие о вооруженном восстании в Петрограде. В качестве контрмеры Каледин устанавливает на Дону военное положение и объявляет о переходе власти в руки войскового Круга. Первейшей задачей атаман ставит очистку Дона от большевиков, и к началу декабря 1917 года власть Советов в Ростове свергнута. Для борьбы с «красными захватчиками» Каледин открывает набор в Добровольческую Армию.

В ответ большевики в качестве меры борьбы с правлением Каледина создают Южный революционный фронт, руководить которому поручается Антонову-Овсиенко А.И. Успешные действия большевиков позволяют найти сторонников как среди крестьянского населения Дона, так и среди казачества. В январе 1918 года Каледин окончательно теряет поддержку большей части казаков: Съезд фронтового казачества снимает атамана с должности и открыто переходит под крыло Совета Народных Комиссаров. В марте 1918 года территория Дона объявляется Донской Советской Республикой.

Месть

Одержавшие временную победу белые стали вершить суд и расправу над приверженцами красных. При встрече генерала Михайлова с атаманом Дутовым безутешный отец, естественно, просил привлечь к ответственности тех, кто выдал его любимых сыновей на расправу. Дутов на это ответил: «Подайте заявление»9.

Впоследствии на суде генерал Михайлов свидетельствовал: «Я верил своим казакам и когда узнал, что они расстреляли моих сыновей, я разочаровался в них. Я с ними жил в хороших отношениях, если они меня исключали10, то это была кучка из 3-4 человек — горлопанов…»11.

Организаторы казни были известны белым. В газете «Оренбургский казачий вестник» прямо отмечалось, что расстрел был организован «карательным отрядом под начальством Курача и Назаренко»12. Однако Курач сражался в рядах Красной армии, и белое правосудие до него добраться не могло. Можно было наказать только выдавших Михайловых станичников, которые остались дома.

Генерал Михайлов, пытаясь впоследствии оправдаться перед советским судом, вспоминал о своих сомнениях: «Я долго раздумывал, как поступить, с одной стороны, я должен был как христианин простить, но, с другой стороны, жалко было сыновей, что погибли молодыми, не пожившими, и что их расстреляли свои же казаки, которые посылали их воевать. И я в конце концов решил подать заявление»13. «У меня появилось желание не оставить без наказания поступок казаков, что они расстреляли невинных моих детей»14, — добавил Михайлов.

29 июля 1918 г. Михайлов выступил вне очереди на Чрезвычайном съезде 1-го военного округа Оренбургского казачьего войска и попросил привлечь виновных в выдаче детей к суду и возместить убытки. Съезд предложил передать дело в военно-следственную комиссию, а на предмет возмещения убытков обратиться в комиссию помощи потерпевшим15.

В станицу прибыла следственная комиссия. «Доброжелатели» составили список участников выдачи, ставший по сути расстрельным. Позднее в этом заподозрили помощника станичного атамана хорунжего Дмитрия Елизаровича Горбунова, представшего за это перед советским правосудием. Однако генерал Михайлов в качестве составителей списка назвал других лиц, умерших ко времени советского расследования. Сам Михайлов принимал участие в расследовании, а также выступал в печати на эту тему. При выдаче сыновей Михайлов не присутствовал и, как утверждал позднее, знал только пятерых делегатов, ездивших к красным, а в остальном доверился списку.

В августе 1918 г. в станице арестовали 18 человек16. Одного из арестованных, казака Василия Лошкарева, застрелили без суда и следствия по дороге, другого, случайно арестованного, по просьбе генерала освободили. 22 сентября генерал Михайлов выступил перед депутатами 3го чрезвычайного Войскового Круга Оренбургского казачьего войска, рассказав об обстоятельствах выдачи сыновей на расправу. После этого он попросил лишить казачьего звания и выселить из станицы виновных, имена которых перечислил. Казнить их генерал, судя по сухим строчкам протокола заседания, не призывал.

В обсуждении принял участие депутат Верхнеозерной станицы фельдшер Александр Сергеевич Беленинов, который от имени избирателей выразил сочувствие несчастью Михайлова, сообщил о расстреле одного из фигурантов и предании суду остальных. В духе идеализма тогдашней демократической интеллигенции Беленинов добавил, что «одними карами ограничиться нельзя. Чтобы подобные явления в будущем не имели места, необходимо повысить культурный уровень населения и восстановить утраченную им связь с историей казачества, а для этого нужно учиться, учиться и еще раз учиться»17. Круг постановил принять доклад генерала к сведению.

Перед военно-полевым судом в Оренбурге в сентябре 1918 г. предстали шестнадцать человек: одиннадцать из них расстреляли, пятерых сослали в Восточную Сибирь на каторгу. Давал показания и Михайлов. Публику в зал заседания не пускали. Атаман Дутов якобы утвердил приговор в отношении своих казаков не сразу, а лишь после целого дня колебаний и передачи непопулярного решения на усмотрение Войскового Круга18.

Начало военных действий

Причиной первых столкновений стали земельные споры: областной съезд крестьянских депутатов объявил всю землю общественной, отменив тем самым частную собственность на личные наделы. Этому нововведению особенно резко воспротивилось казачество: войсковой Круг в ответном указе заявил, что земля – «историческая собственность казаков» и в знак протеста отзывает своих представителей как из Совета депутатов, так и из Временного правительства. Подобный демарш не мог не вызвать обострения отношений – Войсковое правительство и Совет рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов становятся по разные стороны баррикад.

Иностранная интервенция

Однако земельный вопрос по-прежнему остается больным местом для большинства казаков. И с объявленной национализацией земли были согласны далеко не все коренные жители Дона. С передачей излишков сельскохозяйственных наделов и так называемых «запасных» войсковых земель в руки «иногородних» — пришлых крестьян, привлеченных плодородием донских угодий, в казачестве нарастает недовольство властью Советов. Ситуацию усугубляет вторжение немецких войск на территорию современной Украины, проводимое Германией в рамках Первой мировой войны. Германские войска занимают большую часть западной территории Дона.

Казаки, возмущенные изъятием земель, объявляют о создании Круга Спасения Дона. Избранный Кругом атаман Краснов открыто переходит на сторону германских войск. В сотрудничестве с немецкими интервентами казаки занимают Ростов, и в мае 1918 года Донская Советская Республика перестает существовать.

Сотрудничество с врагом Антанты, проявленное Кругом Спасения Дона, не нравится значительной части казаков, и Добровольческая Армия открыто выступает против Краснова. После вынужденного ухода немецких войск с территорий Дона и Украины власть переходит в руки Деникина, командовавшего ВСЮР — Вооруженными силами юга России.