Перед II мировой германские сухопутные вооружённые силы насчитывали около Зх млн бойцов. В декабре 1943-го они достигали своей максимальной численности – 11 млн.
В этой огромной армии существовали чёткая иерархия званий и несколько видов униформы. Основной цвет её был «серым полевым» – «фельдграу», с полынным зеленоватым оттенком.
Офицер и унтер-офицеры вермахта в полевых условиях
Чтобы подчеркнуть преданность армии идеям национал-социализма, форма была дополнена элементами геральдики – эмблемами и нашивками с символикой Третьего рейха. Самая заметная из них – это имперский орёл на верхней части груди, который держит в лапах свастику.
Звания в вермахте (иерархия чинов сухопутных войск Рейха)
Так же как и в Красной Армии, в Вермахте существовала иерархическая система воинских званий, которая стала неотъемлемой частью прусского милитаризма.
Звания вермахта 1939-1945. Рядовой состав
Иерархия низшего личный состав состояла из 5-ти званий.
Самое элементарное из них – рядовой солдат – это шутце (стрелок), канонир (артиллерист) или пионер (инженерно-сапёрные части).
Следующий тип звания в немецкой армии – это обершутце, «старший солдат». Более опытные бойцы отмечались соответствующим шевроном, как знаком отличия за их опытность и прочно выработанные навыки.
Следующая ступенька военной иерархии среди рядового состава – это ефрейторы. Они носили дополнительные тёмно-зелёные шевроны – уголки, направленные вниз. Зачастую звание ефрейтора давали пулемётчикам. Либо тем, кому доверяли ещё какое-то иное оружие, более мощное, чем обычное стрелковое.
Знаки различия рядовых германской армии
Обер-ефрейтор – это ефрейтор, получивший дополнительную нашивку за свой опыт, стаж и военные заслуги. Было ещё упразднённое в конце 1942-го звание штабс-ефрейтора.
Эти звания в армии вермахта присваивались самым опытным солдатам, которых по какой-то причине нельзя было сделать унтер-офицерами. К примеру, малограмотность, хроническая недисциплинированность или подозрения в политической неблагонадёжности.
Звания немецкой армии 1941-1945 среди унтер-офицеров
Сержантские и старшинские обязанности выполняли в вермахте унтер-фельдфебели, фельдфебели, обер-фельдфебели и штабс-фельдфебели (по нарастающей). К носителям данных званий прибавляли также вид войск. Например, фельдфебель-связист, либо фельдфебель медслужбы.
Погоны унтер-офицеров вермахта
Унтер-офицеры (кроме унтер-фельдфебелей) уже могли носить портупеи, делающие их внешне похожими на полноценных офицеров.
Звания немцев из офицерского состава и генералитета
Здесь всё практически совпадает с привычной нам иерархией в советской или российской армии: лейтенант; обер-лейтенант; гауптман (капитан); майор; оберст-лейтенант (подполковник); оберст (полковник).
Погоны офицерские
Генеральские звания в вермахте 2 й мировой войны также были похожи на современные: генерал-майор, генерал-лейтенант; далее – генералы конкретных родов войск. Например, «генерал инфантерии» (пехоты); «генерал артиллерии», и т.п. Ещё выше – генерал-оберст, генерал-фельмаршал и рейхсмаршал (но такой был лишь один – Герман Геринг).
Патроны и цианистый калий
24 декабря 1947 г. пограничники советской зоны оккупации Германии задержали человека с опасным багажом — пожилой мужчина пытался пробраться в британскую зону с 19 боевыми патронами для пистолета 6,35 мм. После задержания немец хотел покончить с собой, но пограничники вовремя обнаружили цианистый калий под подкладкой его шляпы. Не с первого раза удалось разговорить задержанного — им оказался генерал вермахта Рудольф Шмидт, командующий 39-го корпуса группы армий «Центр». Шмидт участвовал в захвате Белоруссии, Смоленском сражении и боях под Ленинградом. Скоро его доставили в Москву и в 1952 г. осудили за военные преступления на 25 лет лагерей. Он один из немногих честно признался в своих злодеяниях: угон советских граждан в рабство в Германию, организация карательных операций против партизан, утверждение смертных приговоров…
Шмидт — последний генерал вермахта, арестованный Советским Союзом. Дело не в том, что он умело скрывался, а скорее наоборот, в его же неосторожности (а то бы в плен попал ещё в 1945 г. на фронте). В 1943 г. Шмидта в Орле арестовали сами нацисты за письма брату, в которых он критиковал Гитлера и других вождей НСДАП за бездарное управление войсками, а также говорил о планах бежать из армии. Вскоре брата генерала приговорили к смерти за шпионаж в пользу французского Сопротивления (чтобы избежать казни, брат отравился в тюрьме). Самого же Шмидта уволили из армии, но всё же отпустили благодаря заступничеству сослуживцев — дело представили так, будто рассудок его помутился из-за «болезненного состояния». Шмидт жил в Берлине и Веймаре, купил и сочинял патенты на изготовление спирта, масла и сиропа из каштанов и желудей, а в советскую зону в 1947 г. приехал к знакомым за личными вещами, среди которых оказались те самые патроны.
Р. Шмидт. (ritterkreuztraeger.blogspot.com)
Знаки отличия вермахта: погоны, цвета родов войск
Отличались звания и рода войск также визуально. Это “классическая” армейская традиция многих стран.
Немецкие погоны Второй мировой
Погоны немецкой армии 1941 1945 у рядовых и унтер-офицеров были выполнены из простого сукна, но имели выпушку определённого цвета (соответствующего роду войск). У унтер-офицеров на погонах был кантик из тесьмы.
Начиная с майора, изменялся внешний вид погон: они уже были сделаны с плетением в виде орнамента-косички. У майора погоны были чистые, без звёзд, у оберст-лейтенанта – одна серебристая звёздочка посередине, а у оберста их две.
Погоны генеральские
У погонов генералов тесьма была сделана из прядей золотого цвета, закрученных серебряными нитями «в рубчик».
Вермахт, знаки отличия по цветам родов войск
К какому роду войск принадлежит тот или иной военнослужащий, можно было легко узнать по соответствующему цвету окантовок погон, петлиц, головных уборов и нашивок на обмундировании. Правда, они несколько раз менялись и перемешивались. Но на начальном периоде Второй мировой ещё действовало чёткое разграничение по цветам.
Генерал Гудериан
Французская кампания
Генерал Гот вместе со своим корпусом направился к западным границам для участия в завоевании Франции в составе группировки «А». Именно на эту группу армий было возложено выполнение важнейшего задания – прорвать приграничную оборону Бельгии. Генерал Герман Гот находился за четвертой полевой армией. Это группировкой командовал фон Клюге. В мае 1940 года подразделение Гота смяло кавалерию бельгийцев и егерей Арденнов, выйдя к берегам реки Маас. Ударив вместе с подразделением Клейста по армии французов на юге Соммы, он пробивает их оборону. Это развязало руки остальным немецким подразделениям. Несмотря на то, что французы активно сопротивлялись, уже в начале июня Гот преследовал их.
Затем 10-я французская армия капитулировала. Остальных отступающих он преследовал вплоть до Бретани. Генерал Гот разделил свою группу напополам, направив первую часть к танковому подразделению Роммеля, а вторую — к Бресту. После взятия к концу июня Луары и Руана его удостоили звания генерал-полковника.
Начало кампании против СССР
Танковые операции генерала Гота проходили и по территории Советского Союза. Главной целью его в начале этой кампании стало вторгнуться на территорию государства, уничтожив силы врага под Белостоком, и двинуться к Витебску.
Границы СССР он перешел 22 июня в 1941 году, ударив по Сувалкскому выступу. Он быстро захватывает мосты через реку Неман, ринувшись дальше, к сердцу страны. Благодаря тому что генерал Гот застает вражеские войска врасплох, разбить противника удается особенно быстро. Спустя всего пару дней произошло взятие Минска, где он сошелся с корпусами Гудериана.
Танковые корпуса встретили особенно яростное сопротивление советских войск, поэтому при движении к Витебску его армия понесла потери.
Предисловие
Один из людей, творивших историю – в мировом масштабе! – предлагает нам ознакомиться в этой книге со своим представлением о том, как его действия влияли на события истории и к каким совершенно неожиданным для него результатам это привело. Гудериан оказал огромное воздействие на ход войны своего времени. Без него воинственные настроения Гитлера могли бы оказаться очень быстро пресеченными при первой же попытке развязать войну. Ведь в 1939—1940 годах вооруженные силы Германии были еще не в состоянии одолеть войска какой-либо из крупных держав. Триумфальные победы, с которых началась для Германии Вторая мировая война, стали возможными только благодаря наличию бронетанковых войск, которые создал и обучил Гудериан, и его смелому командованию этими войсками вопреки осторожности вышестоящего командования и страхам Гитлера. Прорыв Гудериана в Седане и молниеносный бросок к Ла-Маншу практически решили исход войны с Францией.
Год спустя его натиск на востоке чуть было не привел к разгрому русских армий, но снова нерешительность вышестоящих лиц привела к торможению кампании вплоть до наступления зимы, которая дала русским передышку. Сталин смог подвести новые армии и возвести новые военные заводы взамен захваченных. Россия принялась набирать силу, а вот Германия уже не была так сильна, как в первую кампанию. Вторая попытка Гитлера, в 1942 году, хотя и представляла для России опасность, но имела более ограниченные масштабы. После поражения под Сталинградом всему миру стало ясно, что мощь Германии ослабевает, а вступление в войну Америки окончательно ускорило исход войны.
Таким образом, одержанные Гудерианом победы принесли его стране больше вреда, чем если бы он потерпел поражение. Ранний цвет принес горькие плоды.
Он и сам успел распробовать этот горький вкус, будучи отправленным в отставку еще в конце 1941 года за то, что осуществил временное отступление, вместо того чтобы потворствовать иллюзиям Гитлера. Он был вновь призван на службу лишь тогда, когда положение Германии стало уже отчаянным, и стал в конце концов начальником Генерального штаба, когда оно превратилось в безнадежное. Так что эту горечь он испил до дна.
Однако плачевные последствия его работы нисколько не умаляют ее исторического значения – сотворения истории посредством новой идеи, выразителем и исполнителем которой он был. Германия не сохранила своих завоеваний, но эти завоевания перекроили карту Европы и повлияли на будущее всего мира.
Книга Гудериана представляет собой большой интерес еще и с точки зрения познания того, как работает мозг специалиста. Сильно развитое воображение Гудериана работало только в рамках профессиональной тематики, причем силу его концентрации многократно увеличивал горячий энтузиазм.
Гудериан был профессиональным солдатом в самом высоком смысле этого слова. Он, как и подобает мастеру, полностью посвятил себя техническому прогрессу. Он не думал ни о карьерных амбициях, ни о необходимом для их осуществления такте, ни о том, каким целям послужат технические нововведения. Понять его – значит понять страсть к идее в ее чистом виде. В этом лежит и объяснение его отношения к Гитлеру – более благосклонное, чем у большинства генералов старой закалки. Гитлер заявлял о своей приверженности новым военным идеям, в том числе идее оснащения танковых войск, так что Гудериану он не мог не понравиться. Гитлер конфликтовал с Генеральным штабом и существующей военной системой, и Гудериан, по своим причинам, тоже, и это вначале сблизило их, хотя по мере развития дальнейших отношений с фюрером Гудериан лишился своих иллюзий.
Читателям его мемуаров станет ясно, что он не задавался вопросом, кому и чему служит он сам и его солдаты. Для него достаточно было того, что страна воюет, а значит – находится в опасности. Выполнение долга было для него несовместимо с сомнениями. Как дисциплинированный солдат, он молча признавал, что его страна вправе защищаться от потенциальных противников. Читателей по всему миру, осведомленных о том, какую опасность несла Германия их странам, такая позиция может, конечно, привести в раздражение. Но установки Гудериана соответствуют установкам любого солдата любой страны в любое время. В мемуарах британских и американских командиров XIX века тоже редко когда мелькают тени сомнения по поводу участия их стран в войнах по довольно спорным поводам. Ход мыслей и способ их выражения носят у Гудериана довольно «викторианский» оттенок.
Более того, солдаты во всем мире привыкли принимать на веру, что «нападение – это лучшая защита», так что разницу между нападением и обороной они считают тактическим различием между двумя альтернативными действиями, и вопрос об агрессии в этом случае не встает. Крупнейшие специалисты в области международного права затрудняются дать безошибочное определение агрессии, а агрессивно настроенные государственные деятели всегда умело сваливают вину на плечи своих иностранных оппонентов. Самые ясные случаи всегда можно затуманить призывами к патриотизму, и чем больше в людях чувства долга перед своей родиной, тем легче обмануть их и заставить замолчать. Солдат не учат расследовать, кто прав в международных спорах, а если они позволят себе увязнуть в этом вопросе, то окажутся неспособными выполнить свой долг. Для военного философа есть место при разработке стратегии войны, но слишком уж вдумчивый ум не годится для самой военной службы.
Из соображений практической необходимости командир на поле боя должен действовать без размышлений, и, даже если у него есть на это время, он не должен каждый раз просчитывать отдаленные последствия выполнения полученного приказа, иначе его действия будут парализованы. Это правило не касается лишь самых высокопоставленных военачальников (Веллингтон тому примером). Так что пока продолжается бой, для выполнения своих задач военные обязаны ограничить сферу своего мышления обдумыванием того, как эффективнее выполнить приказ. «Их дело – не размышлять, а действовать и умирать!» Ни одна страна, имеющая собственную армию, не может позволить себе пренебрегать этим правилом. Там, где солдаты начинают задумываться о том, за правое ли дело они сражаются, армии терпят сокрушительное поражение.
Легко считать Гудериана упорствующим милитаристом, но лучше признать, что его базовые воззрения – необходимые установки военного. То, что он не отказывается от них при написании мемуаров, дабы снискать одобрение судей, говорит лишь о его непоколебимой честности, которая так часто приводила его к конфликту с вышестоящими командирами и с Гитлером, да еще, пожалуй, о боевитости характера, которая сделала его таким выдающимся военным реформатором и командиром.
Не следует отказываться от ознакомления с мемуарами Гудериана из-за неприятия его стиля – это так же неразумно, как если бы его вышестоящие командиры игнорировали его военные предложения из-за нелюбви к нему лично. Эта книга – самый полный фактологический отчет о войне со стороны немцев из всех изданных до сих пор. Подробнейшая картина, делающая книгу ценным источником, хорошо дополняется энергичными и точными комментариями.
Откровения первых глав книги, которые свидетельствуют о том, какое сопротивление Гудериан испытывал при внедрении идеи развития бронетанковой техники и обеспечении методики блицкрига, могут удивить многих читателей, представляющих себе немецкий Генеральный штаб как единый прозорливый организм, состоящий из мыслителей, только и думающих, как бы им получше подготовиться к новой войне. (То, что он рассказывает, не будет таким уж откровением для тех, кто знает, что такое армия и как консервативна она по своей природе.)
Его рассказ о кампании 1940 года не только вскрывает все проблемы форсирования Мёза под Седаном, но и описывает всю гонку последующего броска на побережье Ла-Манша. Вы как будто сидите в автомобиле Гудериана во время этого безостановочного движения и видите, как он управляет своими танковыми дивизиями. Для меня это было как сон с продолжением, потому что до войны я так и представлял себе правильно организованный танковый бросок, но тогда меня уверяли, что я мечтатель. Когда Хобарт на учениях в 1934 году продемонстрировал возможности такого броска, солдаты старой школы заявили, что на настоящей войне такое не пройдет.
Рассказ Гудериана о наступлении на Россию в 1941 году дает нам самую подробную картину этого вторжения, какая вообще доступна на данный момент. Если кажется, что подробности замедляют темп повествования, то должен сказать, что оно очень оживляется историями о конфликтах в немецком командовании, а его описания страшного последнего этапа – зимнего броска на Москву по грязи и снегу – чрезвычайно живописны. Затем следует рассказ о смещении его самого и о повторном вызове на службу в 1943 году с целью реорганизации танковых войск после поражения под Сталинградом. В последних главах он по-новому освещает провал планов по отражению высадки союзников в Нормандии.
Когда ситуация стала отчаянной, Гудериану приказано было заступить на пост начальника Генерального штаба, на должность, полномочия которой были в тот момент ограничены Восточным фронтом и еще более ограничены – стремлением Гитлера контролировать все самому. Такие рамки оставляли Гудериану не много свободы действий, но зато новое назначение предоставило ему прекрасную возможность непосредственно наблюдать за процессом мышления и эмоциями Гитлера на последних этапах войны. Вряд ли можно представить себе более удручающую картину деградации больного диктатора и его деморализованного окружения. Завершает Гудериан свои мемуары набросками-описаниями характерных черт личности Гитлера и прочих вершителей судеб Третьего рейха, – и эта глава кажется мне самой интересной.
Острота и объективность этих описаний крайне примечательны. В этой главе чуть приоткрывается одно из качеств самого Гудериана, не проявляющееся в книге напрямую, но поражающее каждого, кто общался с ним лично, – его чувство юмора. Юмор тем более приятно отметить в данном случае, что для людей его круга это не типичное явление.
Однако Гудериану не удалось исправить то положение, которому он сам ранее и поспособствовал, находясь на более низких должностях. Когда речь заходит о людях действия, то их место в истории определяется тем, насколько они эту историю изменили. Достижения Гудериана – его влияние на ход Второй мировой войны и на способ ведения войны вообще – говорят о нем как о военачальнике высочайшего класса. Он настолько новаторски и решительно применял разработанную им идею независимого использования бронетанковых войск, что это приносило ему несравнимые ни с чем в анналах военной истории победы.
Ясно, что он в полной мере обладал качествами, отличающими «великих капитанов» истории, – острой наблюдательностью, уверенной интуицией, быстротой мысли и действия, не оставлявшей противнику шанса оправиться, даром тактического и стратегического мышления, способностью завоевывать сердца своих солдат и добиваться от них выполнения задуманных им задач. Непонятно только, в какой мере обладал он классическим чувством реализма. Впрочем, он умел делать нереальное реальным.
Помимо этих качеств, у Гудериана имелось и творческое воображение – главная черта гения как в военной сфере, так и во всех остальных. Большинство признанных мастеров военного дела использовали, как правило, традиционные средства и методы. Лишь немногие разрабатывали что-то новое. Изобретения в области вооружений приходили, как правило, извне, обычно от кого-то из гражданских. Изобретения в области тактики принадлежали, как правило, кому-нибудь из военных мыслителей и постепенно распространялись через прогрессивно мыслящих офицеров нового поколения. Редко кому из изобретателей удавалось самим воплотить в жизнь разработанные ими теории. Гудериану, однако, представилась такая возможность. И он воспользовался этой возможностью с революционными результатами.
Капитан Б.Х. Лиддел Харт
Взятие Смоленска
Вскоре танковые подразделения Гота вошли в состав 4-й танковой армии. Командовал этой группой войск Гюнтер фон Клюге. После вызова к руководству Готу была поставлена боевая задача: прорыв обороны Смоленска. Это бы обеспечивало свободу передвижения всей четвертой армии к Невелю.
Взяв вместе с четвертым танковым подразделением Витебск, генерал Гот обходил Смоленск в северном направлении. Но в июле в районе Великих Лук Красная армия подготовила контратаку против танков. Тогда немецкие военачальники распорядились обогнуть район Великих Лук, пройдя с запада и взяв Торопец. Там советские войска оказались сломлены. К 15 июля был захвачен Смоленск. В районе Ельни и Дорогобужа подразделения немцев соединились даже при том, что советские войска упорно тому сопротивлялись. Благодаря удавшемуся объединению Смоленск был полностью окружен.
После этой победы Рыцарский крест Гота дополнили дубовые листья. При попытках взятия города он командовал пехотными войсками, сдерживавшими врага, пытавшегося прорвать окружение. Тогда Гот смог выкроить время, чтобы комплектовать свое войско и позволить ему отдохнуть.
Последствия
К 15 июля ослабленный Гот закончил наступать, отведя подразделения к исходной позиции. Тогда РККА развернула операцию «Полководец Румянцев», в ходе которой немцы были вытеснены. Вклинившись в войска Германа, они открыли путь своим войскам на Харьков, за который вступили в сражение немецкие силы. Однако они проиграли и были вынуждены город оставить.
Тем не менее генерал Гот награды продолжал получать. Ему вручили мечи к Рыцарскому кресту. Танковым частям дали приказ отступить к Днепру. Под Киевом Гот занял оборону. РККА начала наступать на город в октябре. Остатки некогда могущественной армии отбивались от войск Украинского фронта, но ничего не могли поделать. Город был сдан советскому командованию.
Период после Москвы
Гот – генерал вермахта, фактически не участвовавший в сражениях за Москву. Он занимал позицию у Вязьмы и Калинина. Он со своей группой стал частью формирования «Юг». Начал наступление на Ворошиловград совместно с первым танковым подразделением фон Клейста.
В январе 1942 г. войска Гота были атакованы бойцами 37-й армии РККА. Это привело к отступлению немца к Северному Донцу. Однако на подмогу ему пришли танки генерала фон Макензена, благодаря чему наступающие были остановлены. По итогам этой борьбы на фронте формирования «Юг» появился выступ, удобный для советских войск. Они могли когда угодно начать наступать с целью освобождения Харькова и Киева. Все силы немцев были брошены на отражение контратаки РККА, выступ был устранен, а само формирование «Юг» разделилось напополам.
