Баллада про знаменитый «винчестер»: новые патроны, новое оружие…

.44-40 Winchester
известный также
.44 Winchester
,
.44 WCF
(Winchester Center Fire),
10.5×34 мм
,
.44 Largo
(в испаноязычных странах) был представлен компанией Winchester Repeating Arms Company в 1873 году как первый цельнометаллический патрон центрального воспламенения в своем ассортименте. Вместе с винтовкой Winchester Model 1873 быстро завоевал широкую популярность не только как винтовочный боеприпас, но и револьверный, например — Colt Single Action Army. Кроме этого использовался в стрелковом оружии фирм Remington Arms и Marlin Firearms. В связи с появлением новых видов бездымного пороха, выпуск патрона .44-40 Winchester был прекращен в 1937 году.

Отрывок, характеризующий .44-40 Winchester

– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль? – Да, ты прошел и через это. – Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер. – Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо. – Нет, убить человека не хорошо, несправедливо… – Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым. – Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь. – А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он. – Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя. – Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c’est le remord et la maladie. II n’est de bien que l’absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь. – А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.

Баллада про знаменитый «винчестер»: новые патроны, новое оружие…

Долина реки Литтл-Бигхорн, округ Монтана

воскресенье, 25 июня 1876 г. 1:00 пополудни Стрела вонзилась ему в левый глаз, оперённое древко глубоко вошло в голову, спина, дёрнувшись, выгнулась назад, руки раскинулись широко в стороны, а его конь встал на дыбы, сбросив солдата из седла на землю, так, что у того хрустнули кости, прямо под ноги подполковнику Джорджу Армстронгу Кастеру.

– Где, дьявол его побери, Рено? – заорал Кастер среди усиливающегося шума битвы, развернувшись и выпалив из своего «Уэбли» по несущемуся на него шайену. Выстрел оказался удачным.

Полковник стоял у гребня холма севернее Медсин-Тэйл-Куули, его желтоватые волосы коротко подстрижены, небритые скулы покрыты въевшейся пылью после трёхдневной езды по дикому краю. Пыль покрывала его бакенбарды, бриджи, заправленные в тупоносые кавалерийские сапоги, и красный, с пятнами пота платок, повязанный на шее. Его когда-то белая, с загнутыми широкими полями шляпа, упавшая в пылу схватки, теперь валялась растоптанная в шалфее у его ног.

Тот, кто погибал сегодня, был искусным, хорошо вышколенным кавалеристом, приведшим Седьмой полк к победе в 1868 г., когда, вырвавшись из бушующей бури, они уничтожили лагерь Чёрного Чайника, раскинутый на берегу реки Уошито.

Оказавшийся на месте человека, ранее имевшего репутацию лучшего в армии США усмирителя индейцев, был уставшим, неопрятным солдатом, отчаянно дерущимся за свою жизнь, выкрикивающим команды молодому горнисту, стоящему рядом с ним.

– Плотнее, чёрт вас побери, плотнее!

– Во имя Господа, парни, не бежать! Что это? Поражение?

– Пусть люди Келхауна спешатся и развернутся, как пехотинцы!

Сержант Роберт Хьюджес из роты К держал боевое знамя Кастера.

Развевающееся знамя с красными и голубыми полосами и двумя скрещенными саблями своим присутствием указывало на то, что полковник был на поле брани. Когда Кастер переломил, открывая, свой ‘Уэбли’, чтобы зарядить его патронами 45-го калибра из патронташа на поясе, Хьюджес закричал:

– Иисусе милостивый! Том получил своё!

Капитан Том Кастер, брат полковника, получив удар между глаз, забрызгал кровью и мозгом всего перепуганного знаменоносца.

– Они приближаются сюда! – выкрикнул горнист. – Чёрные, как черти, и их полно, словно травы! О, Боже, мы погибнем!

Вид, открывавшийся Кастеру на индейский посёлок, вытянувшийся вдоль реки, с высокого обрыва, позже известного как Гребень Битвы, ограничивался зарослями высокой сухой травы. Глядя сверху на невероятную резню, продолжающуюся внизу, он понял, что там было гораздо больше жителей, чем он ожидал. Неизвестные полковнику сиу и шайены располагались семью кольцами протяжённостью четыре мили, образованными, когда три союзных племени – каждое ходившее по своей охотничьей тропе, как было ясно по их размерам – соединились вместе незадолго до кавалерийской атаки.

Кастер был заносчивым человеком непомерных амбиций. Командиром, для которого атака и победа были синонимами. Отступление с поля брани было просто не в его правилах. Три дня назад его следопыты обнаружили свежую охотничью тропу, и тогда он отдал приказ Седьмому полку следовать по ней через опалённые солнцем Волчьи горы к тому месту, где индейцы разбили лагерь. Его план заключался в том, чтобы захватить их врасплох внезапной кавалерийской атакой с двух сторон, и для этого он разделил своих 615 солдат на три батальона. Возглавив лично головной отряд, в то время как колонна Рено должна была напасть с фланга, полковник галопом направил свой батальон на лагерь, где оказались не только те индейцы, которых они преследовали, но также и воины других союзных племён. Его люди оказались в меньшинстве в пропорции один к десяти. ‘Удача Кастера’ отвернулась от него.

Словно пчёлы, вылетающие из улья, сиу и шайены устремились в яростную контратаку. Неистовые сиу, такие, как и Чёрный Месяц, Король Воронов и Гал – Яростный Воин полуодетые устремились из своих типи[1] на строй вооружённых длинными саблями солдат; на некоторых из них были боевые головные уборы равнинных племён, у других были перья в волосах, собранных в пучок, что означало «перерезаю глотки и снимаю скальпы», или разделённых, что указывало на то, что их владелец «перенёс много ран». Шайенские храбрецы, вроде Тупого Ножа, Плоского Бедра и Ледяного Медведя, дико вопили, чтобы заставить врага отступить, некоторые – паля из «винчестеров», другие из более старых, заряжающихся с дула ружей; кое-кто был вооружён луками со стрелами или длинными украшенными перьями копьями, а остальные размахивали двусторонними томагавками. Бешеные Лошади, сиу из племени огалалы – их лошади были украшены отрезанными пальцами, чтобы похвастаться количеством убитых врагов – галопом неслись за Кастером и его отброшенными людьми, разметая белых по склону.

История калибра: .44 Magnum

«Сорок четвертый» – могучий американец и его русский дедушка

Роберт Мальборо: «Знаешь, каждая пуля и каждый выстрел из этого пистолета стоит 2 доллара».
Харли Дэвидсон: «Сколько я уже настрелял?»Роберт Мальборо: «12 баксов, но результат нулевой. А я подстрелил одного и потратил на это 4.25».
к/ф «Харли Дэвидсон и Ковбой Мальборо» 1991 г.

По сюжету фильма Харли Дэвидсон стреляет из пистолета, который он сам назвал «Desert Eagle 44 Магнум. 6 в магазине, один в стволе». На самом деле, в фильме снялся Desert Eagle MK VII калибра .357 Magnum – тоже интересный патрон, про который мы обязательно расскажем. Но сейчас нас интересует «сорок четвертый» – гроза злодеев в черных плащах и медведей гризли.

Началось же все в далеком XIX веке, когда русский военный агент, как тогда было принято говорить, генерал-майор Александр Павлович Горлов заинтересовался револьверами . До этого Горлов уже поспособствовал появлению на вооружении русской армии винтовки Бердана и картечницы Гатлинга, так что в «Smith & Wesson» вполне могли оценить открывающиеся перед ними радужные перспективы. Тем более, что револьверов русским требовалось много, а наладить производство такой сложной конструкции было бы еще труднее, чем в случае с винтовкой.

Интерес Горлова вызвал Smith & Wesson Model 3. Для тех лет это была очень удачная модель, об одном из вариантов которой уже рассказывалось на нашем сайте. Но если револьвер Горлову и его коллегам понравился, то его штатный патрон у них вызывал обоснованные сомнения. В тот момент Smith & Wesson использовал патрон .44 S&W, по конструкции напоминающий современные .22LR – со свинцовой пулей, диаметр которой был больше гильзы. При заключении контракта одним из условий русской стороны стало применение нового патрона — в том же калибре .44, но с пулей уменьшенного диаметра и с введением системы внутренней смазки вместо ранее применявшейся внешней. Также был увеличен вес пули. Однако теперь новый патрон имел слишком высокое рабочее давление при выстреле, и чтобы избежать проблем револьверами под старые патроны, S&W пришлось также чуть удлинить гильзу. Получившийся .44 S&W Russian, как пишут сами американцы, стал одной из вех эволюции револьверных патронов и самих револьверов. Особенно впечатляла точность – из револьверов под «русский» патрон добивались групп в 3 дюйма (76 мм) на дистанции в 50 ярдов (46 м). В общем, как пишут те же американцы: «.44 Russian — одна из важнейших револьверных разработок с тех времен, когда мы перешли от круглых пуль, пороха и капсюлей к гильзам».

Но время шло, и если во времена черного пороха «сорок четвертый русский» был великолепен, то с переходом на бездымный порох большая часть преимущества была утрачена. Тем не менее, мечта о точном и мощном револьверном патроне продолжала волновать разработчиков боеприпасов. В 1907 году Smith & Wesson попытались продолжить удачную историю, приспособив .44 для бездымного пороха путем удлинения гильзы. Новый .44 Special действительно получился довольно точным для револьверного патрона, но даже для начала XX века с точки зрения дульной энергии он уже выглядел середнячком.

Прошло еще несколько лет, прежде чем когда-то легендарным 44-м заинтересовался человек, сам по себе являвшийся живой легендой. Элмер Меррифилд Кейт, фермер из штата Айдахо, охотник, писатель, стрелок и создатель «магнумов».

Еще в 20-х он стал экспериментировать с патроном .44 Special, постепенно увеличивая вес пули и заряд пороха. Но только в 1955 году эти эксперименты привели к созданию очередного «сорок четвертого». Встречайте – их величество .44 Magnum. «Четыре сотни метров скорость пули, две тыщи джоулей имеем мы на дуле»

.

Серийный патрон, взяв за основу работы Кейта, создали на , а первым оружием для него стал Smith & Wesson Model 29, в тот момент являвшийся самым мощным короткостволом в мире. Но монополия «смит-вессонов» в этот раз продержалась недолго – уже через несколько месяцев её нарушил револьвер Ruger Blackhawk. Согласно легенде, один из сотрудников «Sturm, Ruger & Co» обнаружил на свалке три незнакомые гильзы, изучив их, на фирме пришли к выводу, что конкуренты из «Smith & Wesson» готовят к выпуску новый мощный револьвер. Менее красивый вариант легенды гласит, что гильзы вместе с технической информацией передал Биллу Ругеру нечистый на руку сотрудник «Remington».

В любом случае, простые пользователи только выиграли от появления на рынке сразу двух моделей и наличия выбора. Позже к ним добавились и другие – не только короткоствольные модели, но и карабины. Хотя формально .44 Magnum – револьверная пуля, в некоторых вариантах по дульной энергии она вполне сравнима с пулей патрона 7,62х39 мм из автомата Калашникова.

Впрочем, поначалу .44 Mag не вызвал своим появлением совсем уж бурного ажиотажа. Для служебного оружия или самозащиты он был, что называется, чересчур. Зато его с удовольствием приобретали охотники или любители спортивной стрельбы из револьвера. Сочетание точности и мощности .44 Mag впечатляло. Все тот же Элмер Кейт однажды «добрал» раненого другим охотником оленя на дистанции в 548 м. Возможно, это достижение из категории «охотничьих рассказов», но вот регулярно собираемые из «сорок четвертого» группы в 2-3 дюйма на 45 метрах – это вполне реальные факты.

А затем наступил 1971 год и на экранах кинотеатров появился Клинт Иствуд со своим S&W 29 в фильме «Грязный Гарри» . Почти сразу после выхода фильм стал культовым, а вместе с ним – и револьверы под «сорок четвертый».

«Это .44 Магнум, самый мощный револьвер в мире и он снесет тебе башку».

Очень многим хотелось вообразить себя столь же мужественными и сильными, как герой этой картины, и проще всего это было сделать, купив «такую же крутую пушку, как у этого парня».

Со временем, конечно, ажиотаж спал, и в наши дни большая часть оружия под .44 Mag выпускается для тех, для кого и создавал его Элмер Кейт – охотников и спортсменов. По крайней мере, в собранной за 20 лет одним въедливым американцем статистике, именно этот калибр чаще всего фигурировал в случаях самообороны… от медведей. И победителем каждый раз становился вовсе не медведь.