Чтобы лучше спалось
АПЛ К-278 «Комсомолец» проекта 685 «Плавник» затонула 7 апреля 1989 года на глубине 1680 метров в 180 километрах к югу от острова Медвежий в Норвежском море. Из 69 находившихся на субмарине человек погибли 42. Считается, что катастрофу спровоцировал пожар в седьмом (кормовом) отсеке субмарины, однако внятного и однозначного объяснения причин инцидента власти до сих пор не предоставили.
Кроме трагедии, К-278 «Комсомолец» известна тем, что 4 августа 1985 года установила мировой рекорд погружения обитаемых подлодок (1027 метров). Подобную нагрузку АПЛ выдержала за счет своего титанового корпуса, который сейчас скрывает на морском дне ядерную силовую установку (ЯСУ) со 190-мегаваттным реактором ОК-650Б-3 и две ракетоторпеды КС-122 комплекса С-10 «Гранат» с трехкилограммовой плутониевой боевой частью.
Дело труба
В начале июля в рамках программы арктического мониторинга Arctic Monitoring and Assessment Programme (AMAP) подлодку «Комсомолец» изучал телеуправляемый необитаемый подводный аппарат (ТНПА) Ægir 6000 научно-исследовательского судна G. O. Sars. ТНПА провел визуальное исследование подлодки, а также взял пробы воды и придонного грунта. Целью экспедиции, организованной Норвежским агентством по радиационной и ядерной безопасности и Институтом морских исследований (Норвегия) при участии Центра радиоактивности окружающей среды (Норвегия) и научно-производственного объединения «Тайфун» (Россия), стало исследование радиационной обстановки вблизи затонувшей подлодки.
Научно-исследовательское судно G.O. Sars
Фото: @Straalevernet
Согласно предварительным данным, обнародованным специалистами, наибольшая удельная объемная активность цезия-137, составившая 800 беккерелей на литр, наблюдалась в образце воды, взятом непосредственно из вентиляционной трубы реакторного отсека субмарины. Данный показатель в 800 тысяч раз превышает естественный уровень радиации в Норвежском море, равный 0,001 беккереля на литр. Показатель радиоактивности другой пробы, взятой из той же вентиляционной трубы, как ранее сообщали ученые, составил 100 беккерелей на литр.
Содержание радионуклидов в других пробах оказалось значительно ниже. Например, заборы, проведенные на высоте нескольких метров над вентиляционной трубой, не продемонстрировали значимого превышения допустимого уровня радиации. Подобные результаты позволили специалистам предположить, что утечка радиации связана с пылевым облаком в районе вентиляционного отверстия, которое легко просматривается на видео с Ægir 6000, а разброс полученных значений удельной объемной активности обусловлен переносами водных масс. Такое объяснение фактически предполагает, что при сохранении текущей обстановки в регионе находящийся на морском дне радиоактивный К-278 «Комсомолец» не представляет угрозы.
Катастрофа
Форштевень ледокольного типа судна «Академик Берг» ударил атомную подводную лодку К-56 в стык между первым и вторым отсеком. В отсеки тут же хлынул поток воды. В этот момент в первом отсеке находилось 20 человек, во втором больше тридцати. Сразу после удара из второго отсека в третий выскочили оба командира и еще несколько человек, после чего последовала команда командира БЧ-5 капитана второго ранга Леонида Пшеничного задраить переборку.
Из показаний капитана судна «Академик Берг» Ивана Марченко:
— 13 июня 1973 года в 21 час 30 минут НПС «Академик Берг» ТУРНИФа снялся с якоря в Находке в рейс и пошел на выход из залива Америка. Подводной лодки на острых курсовых углах видно не было. Наблюдая визуально ходовые огни, мы думали, что идет катер, тем более что подводную лодку и катер по ходовым огням практически не отличишь. В 00 часов на вахту заступил 2-й помощник С. Куксенко. Тогда же видимость ухудшилась до 1-1,5 мили. В 00 часов 05 минут видимость уже ухудшилась до 0,5 мили. Я покинул мостик и пошел сначала в штурманскую рубку, а затем к себе в каюту переодеться. В этот момент и произошло столкновение. Часы показывали 01 час. 00 минут… Я тотчас выскочил на мостик. Лодка тащила, разворачивая, за собой наше судно. После этого я сразу же принял управление судном на себя. Здесь же в горячке чуть было не ударил 2-го помощника. Дело в том, что, когда я покинул мостик, он для проверки района на предмет выявления наличия косяков рыбы на 20 градусов самостоятельно изменил курс и не поставил меня об этом в известность. Вскоре после столкновения лодка исчезла из нашего поля зрения, и мы, было, подумали, что она затонула. Потом получили сообщение о ее местонахождении, и пошли к ней…
***
Увидев надвигающийся из тумана силуэт судна, старпом, находящийся на мостике, замешкался. После столкновения в отсеки хлынула вода. После того, как переборка второго и третьего отсеков была по приказу старшего механика Леонида Пшеничного задраена, по внутренней связи он приказал операторам реакторной установки заблокировать автоматическую защиту работающего реактора, обосновывая это тем, что только на ходу лодка сможет бороться за свою живучесть. За минуту до своей гибели капитан второго ранга Леонид Пшеничный совершил настоящий подвиг, обеспечив даже после своей смерти, успех борьбы за живучесть всего корабля.
Всего во втором отсеке оказались отрезанными от мира 25 моряков и два гражданских специалиста. После того, как морская вода попала в аккумуляторную яму, началась реакция гидролиза, стал выделяться ядовитый хлор. Это предопределило судьбу подводников — они погибли раньше, чем отсек был полностью затоплен. Никто из них даже не успел воспользоваться средствами защиты. Позже, когда водолазы извлекали тела погибших из отсека, капитан второго ранга Леонид Пшеничный был обнаружен у переборки, ведущей в третий отсек, а заместитель командира дивизии, старший офицер на борту атомохода капитан первого ранга Ленислав Сучков у переборки в первый отсек. Корабельным Уставом и Руководством по борьбе за живучесть корабля определено страшное, но единственно спасительное правило: после объявления аварийной тревоги весь личный состав, находящийся в отсеке, независимо от того, к какому боевому посту он причислен, приступает к устранению аварии, а сам отсек, во избежание распространения по кораблю огня или воды, наглухо задраивается. В Корабельном Уставе прямо сказано: «…никто не имеет права самостоятельно покинуть аварийный отсек». Не дай Бог никому прочувствовать это на себе, но жизнь у моряка такая — он всегда должен быть в готовности до конца бороться за живучесть. В первую очередь корабля, и только потом — себя. Вот они и боролись. Но характер аварии был сильнее людей — пробоина была слишком огромна, чтобы подводники своими силами смогли прекратить поступление в отсек забортной воды. Очевидно, что понимая бесполезность попыток остановить воду, старшие офицеры сделали то, что должны были сделать — до самой своей гибели не позволяли обезумевшим людям гибнущего второго отсека вырваться наружу. Ведь за переборками в других отсеках лодки находилось более двухсот человек из основного и сменного экипажей, а также гражданские специалисты.
В книге военного моряка и историка Владимира Мормуля, который восстановил события тех дней, так описан этот эпизод:
«Когда впоследствии подняли тела Сучкова и Пшеничного, то лица офицеров были сплошь в синяках и кровоподтеках. Их били свои же товарищи. Но дверь они так и не сумели открыть — офицеры держались стойко. А буквально через минуту в отсеке все стихло — хлор сделал свое дело…»
***
В первом отсеке ситуация развивалась не менее драматично. В пробоину поступала вода, но не так сильно, как во втором отсеке. Тем не менее, отсек затоплялся, и никому неведомо было, что происходит в других отсеках лодки — нужно было действовать немедленно! Первым сориентировался мичман Вячеслав Теличко, старшина команды рулевых сигнальщиков, а проще говоря, боцман подводной лодки. Он возглавил борьбу за живучесть в первом отсеке. Позже он рассказывал:
— Мы пытались заделать пробоину подручными средствами, толкали туда матрацы, одеяла, но это мало помогало. Рвущийся в отсек поток встречной воды сводил на нет все наши старания, выбивая пластырь. Понимая, что при таком активном поступлении воды мы долго не продержимся, я приказал трюмному попробовать запустить помпу. Она заработала, но воды поступало в отсек больше, чем помпа откачивала: лодка шла с дифферентом на нос, заныривая им под воду. Потом вода стала добираться до электродвигателя помпы, и мы, чтобы не произошло замыкания и пожара, прекратили откачку. Благо, у нас имелась связь с центральным, попросили дать нам в отсек воздух высокого давления для создания воздушной подушки и уменьшения количества поступающей воды, так как первая носовая группа баллонов с ВВД была повреждена при ударе и воздух в ней оказался стравлен. Если бы нам не помогли воздухом, весь наш отсек погиб бы. Между тем уровень воды в первом отсеке продолжал подниматься. Причем она шла с примесью хлора из второго отсека. Наш отсек «делил» с ним пробоину в корпусе лодки. Мы стали задыхаться, болела голова. Связались с центральным постом, доложили обстановку. Оттуда был один ответ: «Крепитесь. Идем на мель…». Между тем люди стали терять сознание. Все понимали, что нам осталось жить минут 30-40. Но паники и суеты не было. Ребята в основном молчали. Вода в отсеке уже поднялась выше пояса, дышать становилось с каждой минутой все труднее и труднее, и тут пришло внезапное спасение: над нами открыли носовой люк и велели покинуть отсек, который тотчас стал быстро наполняться водой.
***
Прибежав в центральный пост, командир лодки капитан второго ранга Леонид Хоменко оценил обстановку: первые два отсека затопляются, причем со вторым связь прервалась, а по трубам вентиляции ощущается появление хлора. Мгновенное затопление первого и второго отсеков снизило запас плавучести и продольной остойчивости практически до нуля, привело к ряду коротких замыканий в основной силовой сети и срабатыванию аварийной защиты реактора. Лодку мог спасти только ход (о чем и предупредил погибший механик), решительные действия командира и самоотверженность экипажа. Началась борьба за живучесть. После автоматического глушения реактора, электродвигатели могли работать только от аккумуляторов третьего отсека, и эту батарею, пока шли к берегу, разрядили сверх возможных нормативов — других вариантов у экипажа уже не было.
Академик Берг. Фото: Из архива Военно-морского флота
Ситуация осложнялась тем, что из-за ряда коротких замыканий, силовая сеть корабля могла в любой момент стать причиной новых аварийных ситуаций — в любую секунду в любом отсеке мог полыхнуть пожар, и тогда неизвестно бы чем всё закончилось…
Штурман определил маршрут к ближайшей отмели, и только после того, как лодка ткнулась носом в берег у мыса Гранитного, экипаж смог перевести дух. Выжили.
Спустя шесть месяцев гвардейская атомная подводная лодка К-56 вернулась в строй и прослужила до 1992 года, после чего была выведена из состава ТОФ и поставлена на отстой в ожидании утилизации.
Пока угрозы нет
Полученные предварительные данные не удивили ученых. Только Россия с момента аварии провела семь экспедиций к К-278 «Комсомолец». Последнее российское погружение к субмарине состоялось в марте 2007 года. Тогда же и была подтверждена утечка радиации в районе одной из вентиляционных труб реакторного отсека, ранее фиксируемая в российских и норвежских экспедициях.
Поскольку К-278 «Комсомолец» находится на глубине 1680 метров, где практически отсутствуют течения и крайне мало морских животных, вероятность попадания радиоактивных веществ в трофическую цепь человека ученые считают очень низкой. Тем не менее действующие в Норвегии нормы (измененные после аварии на Чернобыльской атомной электростанции, ЧАЭС, в апреле 1986 года) устанавливают предельную удельную объемную активность в пищевых продуктах в 600 беккерелей на килограмм, что все же ниже, чем наблюдаемый максимальный уровень радиации от АПЛ.
«Загрязнение разрежается крайне быстро, что видно в отобранной нами воде. Во всех пробах, взятых не вблизи вентиляционной трубы, загрязнение не обнаружено», — сказала The Barents Observer руководитель экспедиции к К-278 «Комсомолец» Хильде Элисе Хельдал. Специалист подчеркнула важность регулярного мониторинга радиационной обстановки вокруг субмарины, поскольку Норвежское и Баренцево моря выступают одними из основных источников рыбы в Европе и имеют важное экономическое значение для Норвегии и России.
Лицо кирпичом
Реакция некоторых российских комментаторов на экспедицию норвежцев традиционно оказалась своеобразной. «Если посмотреть внимательно на опубликованные норвежцами снимки, то мы отчетливо видим, как щуп аппарата проникает внутрь лодки, но это недопустимо! Корпус играет роль саркофага, как в Чернобыле. А норвежцы, получается, проникли внутрь и теперь еще удивляются, что уровень радиации вырос тысячекратно», — заявил «Московскому комсомольцу» редактор журнала «Арсенал отечества» Алексей Леонков.
Отметился и бывший командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов, руководивший операцией по спасению АПЛ К-141 «Курск», утонувшей 12 августа 2000 года со 118 членами экипажа в Баренцевом море в 175 километрах от Североморска на глубине 108 метров. «Не может такого быть, чтобы без каких-то видимых причин фон в районе реактора вдруг возрос и превысил норму в сто тысяч раз», — сказал «Московскому комсомольцу» военный. По его мнению, «океан сам по себе хорошая защита» и «не надо ничего там бередить, ворошить, чтобы не возникло никаких осложнений». Справедливости ради нельзя не отметить, что Попов, сегодня заседающий в Мурманской областной думе, в свое время умолчал об остававшихся в живых после взрыва торпеды 65-76А («Кит») в девятом отсеке К-141 «Курск» 23 подводниках.
В отличие от военных комментаторов, российские ученые оказались сдержаннее. «Информация о превышении нормы в сто тысяч раз кажется нам странной. Уровень там, как я видел [из сообщений СМИ] — 800 беккерелей. Обычно в морской воде 2-4 беккереля. Это не в пищу уж точно. Важно дождаться радионуклидного анализа», — сказал ТАСС заместитель генерального директора «Тайфун» Владимир Булгаков. По его словам, последняя экспедиция к К-278 «Комсомолец» была исключительно норвежской, а с российской стороны в ней принимал участие всего один эксперт, который наблюдал за методами работы скандинавских коллег.
Доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник Международной лаборатории по изучению климата, землепользования и биоразнообразия Тюменского государственного университета (ТюмГУ) Александр Хаустов в беседе с «Интерфаксом» напомнил об отложенном эффекте накопления малых доз радиации. «Малые дозы приносят отдаленный эффект. То есть мы не знаем, какие последствия — они могут проявиться через 15-20 лет. Как сейчас в Чернобыле рождаются телята с двумя головами — вот это все отдаленные последствия», — отметил ученый.
К-27 — атомная бомба замедленного действия
30.08.10 Текст: ruspodlodka.narod.ru, Вячеслав Мазуренко, бывший член экипажа АПЛ К-27 Фото: К-27. korabli.ukoz.ru
Сегодня трудно найти человека, который бы не знал о большой трагедии, которая случилась в апреле 1986 года на атомной электростанции в Чернобыле. Но широко ли знает наша общественность о ядерных авариях, которые происходили задолго до Чернобыля? Думаю, нет. Речь идет о ядерных катастрофах на советских атомных подводных лодках первого поколения. Десятки моряков погибали, сотни получали большие дозы облучения и становились инвалидами, но об этом сообщать было не принято. Под грифом «совершенно секретно» скрывали все. И в первую очередь — свою некомпетентность, расхлябанность, страх перед наказанием. Чины из высших эшалонов власти покрывали свою преступность, а наказывали, как всегда, «стрелочника».
Об одной из ядерных аварий, а также об уникальной подводной лодке того времени я и хочу рассказать.
Полные данные о проекте атомной лодке К-27 и сегодня, спустя десятилетия, трудно получить в архиве.
Работы над ней в 50-х годах прошлого столетия велись под покровом глубочайшей секретности.
Что же это был за корабль?
На атомной подводной лодке К-27 (645пр) впервые в мире был установлен реактор с жидким металлом. Вот его и пришлось испытывать экипажу корабля. Новое, как говорят, всегда неизведанное. Применение житкометалического теплоносителя (ЖМТ) в реакторе давало ряд преимуществ перед водо-водянными. В частности, если водо-водяные реакторы требовали в первом контуре для полноценного отвода тепла от активной зоны давление 150-200 атмосфер, то реакторам, которые были установлены на К-27, было достаточно всего 12 атмосфер. Это создавало надежность систем и механизмов. Ведь не каждая труба выдержит 200 атм! Были и другие достоинства К-27 перед атомными подводными лодками, на которых устанавливались водо-водянные реакторы. Атомоходы созданы для ведения боевых действий на случай войны. Так вот, атомной подводной лодке К-27 достаточно было 15-20 минут, чтобы отойти от пирса и скрыться под водой, в то время как АПЛ с водо-водянными реакторами для этого понадобится 2-3 часа! При современных средствах наблюдения со стороны противника этого вполне достаточно, чтобы уничтожить место стоянки атомохода.
Особенность конструкции АПЛ позволяла ей всплывать с глубины до 100 метров при затоплении любого из отсеков. Реакторы на атомоходе были размещены ближе к носовой части. Это улучшало ходовые характеристики лодки, но одновременно ухудшало радиационную обстановку в центральном отсеке, где находилось командование корабля.
Апл К-27 имела 9 отсеков. Торпедный, аккумуляторный и жилой, центральный, реакторный, турбогенераторный (где имел честь нести вахту автор), турбинный, электородвигательный и жилой (там же холодильники), жилой (в нем размещались рулевые машины).
На атомной лодке легкий корпус был изготовлен из маломагнитной стали. Это также было впервые применено на К-27.
1 апреля 1963 года атомная лодка была спущена на воду, в состав ВМФ СССР принята в октябре т.г. За время заводских испытаний лодка прошла около 6000 миль, более 600 часов под водой. Испытанию подвергался не только реактор, но и все узлы и механизмы.
Поначалу все проходило нормально. Как у нас привыкли делать — быстрее, быстрее и рапортовать об успешном выполнении поставленных задач. Но… первый звонок о том, что ядерный реактор с жидким теплоносителем имеет свои технические недостатки — прозвучал еще в 1959 году на стенде в центре обучения подводников в Обнинске. Тогда в трубопроводе, по которому курсировал жидкий металл, нарушилась герметичность, образовались микротрещины. При соприкосновении с внешней средой металл стал окисляться, в итоге произошла зашлакованость системы.
Морякам, а это были первые члены экипажа К-27, которые прибыли сюда на учебу, ничего не оставалось, как вручную демонтировать механизмы, при этом каждый из них получил огромную дозу облучения. Часть из моряков были помещены в госпиталь, потом на тихую списаны на гражданку. На руки никто из них не получил никаких документов. Они дали подписку на 25 лет о неразглашении того, что с ними случились. Так молча и уходили из жизни, не зная, от чего.
Экипажу в Обнинске пришлось дважды на себе испытать, что такое радиационное облучение. И, тем не менее, атомная лодка была построена и сдана ВМФ. Вот только вместо троих запланированных атомных лодок данного проекта (645) построили одну — К-27. Были у лодки и другие серьезные недостатки, что грозило или могло грозить не только облучением всего экипажа, но даже гибелью корабля. Это — применение на лодке легкого корпуса из маломагнитной стали. Походы в Атлантику и Средиземное море показали, что эта сталь обладала низкой прочностью, подвергалась коррозии, а это приводило к трещинам в корпусе АПЛ. К-27 отличалась слишком высокой шумностью, намного выше, чем в американских и многих других советских лодках. И все-таки больше всего проблем экипажу, ученым доставлял реактор, который был установлен на атомной подводной лодке. Спор о том, строить ли атомоходы с ядерным реактором ЖМТ и отдать ли им преимущество, принял острый характер после того, как экипаж под командованием Гуляева Иван Ивановича совершил испытательный поход в Атлантику (1964 год) на 52 суток. Без всплытия! Это был мировой рекорд на то время. По одну сторону — шла речь об очень высокой стоимости строительства корабля, его содержания, сложности и опасности эксплуатации экипажем. По вторую — некоторые преимущества лодки с реактором ЖМТ. Я уже писал, что аварии,которые случались на ядерном реакторе во время походов и при ее строительстве — не принимались во внимание. Хотя при этом десятки и десятки моряков-подводников из числа матросов, старшин и офицеров теряли свое здоровье. Точку в этом споре поставила ядерная авария 24 мая 1968 года. И тем не менее! Чтобы закрыть полностью этот проект, в СССР будет впоследствии создано еще семь атомных лодок с ядерным реактором ЖМТ! Это действительно были уникальные лодки! Во время войны им не было бы цены. Но и их постигла печальная участь: все они сегодня выведены из состава российского флота и ждут своей утилитизации. Печальный опыт атомной лодки К-27, к великому сожалению, ничему не научил тех, кто не считался ни с материальными затратами на строительство этих кораблей, ни со смертью моряков из АПЛ К-27, ни с сотнями облученных, которых выбросили на гражданку, взяв расписку молчать и молча умирать.
Хочу отметить, что американцы также вели работу в данном направлении. На одной из подводных лодок «СиВульф» они также установили реактор с жидкометалическим теплоносителем, в отличие от нашего, там применили натрий, у нас — свинец и висмут. Испытание у них проходило тяжело. Произошел пожар. После тщательного расследования американцы приняли решение отказаться от этого проекта. Ради безопасности самих подводников и большой дороговизны.
В Советском Союзе никто народных денег не считал, здесь решили продолжать работу над применением на атомных лодках ядерного реактора с жидкометаллическим теплоносителем и стороительством других лодок, в частности, нового типа 705 проекта. На частые аварии реактора, установленного на К-27, никто не обращал внимания, вернее, считали их не слишком серьезными и опасными для подводников. Жизнь и здоровье мало интересовало Власть! Человек всегда для Системы был винтик, который можно поменять с наименьшими затратами для самой Системы.
За 5 лет своего пребывания в составе Военно-морского флота атомная лодка К-27 совершила два боевых похода. Первый — испытательный в Южную Атлантику — продолжался свыше 52 суток. Там снова произошла серьезная авария на реакторе, и только благодаря спецтрюмным и лично капитану 3-го ранга Шпакову А.В экипаж не получил большие дозы облучения. О радиоактивных распадах никто не говорил, да на них и никто не обращал внимания. Второй поход К-27 совершила в 1965 году в Средиземное море. Этот поход продолжался 60 суток. И снова авария в реакторном отсеке. И снова пришлось ее устранять морякам-спецтрюмным (те, кто обслуживал ректор). Грише Раину, Васе Осюкову, молодому старлею Домбровскому Владу, который в этом походе был командир реакторного отсека. А лишились ребята награды только из-за того, что Домбровский В. носил бороду! На замечания старшего похода Михайловского А.П. сбрить бороду, потому что ее носят только кретины, командир реакторного отсека ответил будущему полному адмиралу: а как же быть тогда с Владимиром Лениным? От такого ответа старший потерял дар речи, и единственное, что мог ответить — уйти с его глаз и больше ему до конца похода не попадаться!
Но, как говорят в народе, сколько веревочке ни виться, все равно конец будет. Так произошло и с нашим кораблем.
После двух походов атомная лодка стала на ремонт в Северодвинске. В начале 1967 года на ней заменили активную зону в реакторах. Как говорят, горючее. Летом — снова заводские, глубоководные испытания. Сегодня в ряде воспоминаний некоторые адмиралы пишут, что уникальная операция по загрузке ядерного топлива на АПЛ К-27 прошла идеально. Может быть, и идеально, только в результате этого акватория причала, где мы стояли, и сама лодка от первого до девятого отсека была загажена радиоактивной грязью, от которой мы так до конца своей службы и не очистились.
В сентябре 1967 года экипаж, загрузившись провизией, был готов к своему третьему боевому походу. На этот раз задача стояла совершить подводное плавание вокруг земного шара без всплытия на поверхность.
Предстояло испытать реактор в различных широтах Мирового океана при различных температурах и собрать разведданные о противнике, о его базах.
Прибыв на постоянное место базирование в Гремиху, корабль через пару дней снова вышел в море. Надо было сдать задачи, провести торпедные стрельбы, вернувшись на несколько дней в базу — и в поход. 13 октября 1967 года, когда лодка в очередной раз находилась в море, произошла авария на ядерном реакторе. С контура вылился свинец. Лодка возвратилась в базу. Спецтрюмные приступили к уборке радиоактивного сплава. Надо было найти причину аварии. Все это в первую очередь ложилось на плечи команды реакторного отсека (реактор находился в 4-м отсеке), спецтрюмных 1-го и 2-го экипажа. Командирами отсека в то время были инженеры капитан-лейтенанты Агафонов Геннадий Александрович (ныне капитан 2-го ранга) и Домбровский Владислав Владимирович (ныне капитан 3-го ранга). Подводники знают, какая стесненность в отсеках, как тяжело бывает добраться до того или иного узла, чтобы устранить неполадки. Выдалбливать свинец спецтрюмным приходилось вручную с зубилом и молотком в руках. Мало того, что он был радиоактивный, так к этому надо добавить еще большую температуру, которая была в отсеке в районе разлива свинца. Это был просто АД!
Защиты у ребят от радиоактивного воздействия не было никакой. Просто установили — работать не более 5 минут!
Командир корабля Леонов П.Ф. и командир БЧ-5 Иванов А.А. понимали, что команда спецтрюмных, если и справится со своим заданием, то будет практически потеряна для экипажа. Ее врачи вынуждены в дальнейшем не допустить служить на лодке из-за получения ею радиоактивной дозы, превышающей той, которая устанавливалась нам на год.
А это значит — срыв боевой службы! Конечно, этого никто не мог допустить. Система, в которой мы жили и служили, была жесткая. Жизнь, здоровье моряков-подводников были для Системы второстепенными! Иногда под высокими словами и лозунгами о защите социалистического государства скрывались амбиции политиков и военных высокопоставленных чинов.
Тогда командир Леонов П.Ф. построил экипаж и обратился к нему с просьбой помочь спецтрюмным. Обьявил — дело это добровольное. Все моряки, стоящие тогда в строю (это около 100 человек) сделали шаг вперед!
Металл был убран, но без потерь не обошлось. Врачи запретили выход в море, а, значит и в предстоящий боевой поход, спецтрюмным старшинам Литвиненко Феликсу и Ращупкину Валентину.
Не думаю, что меньше набрались рентген остальные ребята из этой команды — Витя Гриценко, Коля Лагунов, Саша Петров, Валя Куликов, Женя Дурденко, те же командиры отсеков — Геннадий Агафонов и Влад Домбровский. Они остались в команде, но пройдет немного времени, и этим ребятам придется принять на себя первыми весь удар ядерной аварии, которая случится на реакторе 24 мая 1968 года в Баренцевом море.
Они, как и остальные мои сослуживцы, сделали все, чтобы не повторился мировой Чернобыль (до него было еще 18 лет). Вот только, возможно, организм ребят-спецтрюмных был уже ослаблен, когда они долбали несколько суток радиоактивный свинец в отсеке в октябре 1967 года.
21 мая 1968 года, несмотря на предупреждения моряков-подводников, в частности спецтрюмных и ряда офицеров (а кому как не им знать об этом), что реактор не готов к выходу в море, командование дивизии обязало в приказном порядке командира корабля выйти в море. И случилось то, что должно было случиться. 24 мая 1968 года в 11-35 на атомоходе К-27 произошла ядерная авария. Авария, в результате которой облучились 144 члена экипажа, впоследствии пятеро моряков, из них четверо спецтрюмных (Виктор Гриценко, Александр Петров, Вадим Куликов, Николай Воевода), умрут в страшных муках в госпитале. В районе реакторного отсека через сутки после ядерной аварии погибнет Иван Пономаренко. Получив свыше 1700 рентген, выживет Николай Логунов. Более половина экипажа ушла из жизни за эти 36 лет. Средний возраст их составил не более 50-лет! Десятки стали инвалидами. Многие и до настоящего времени не имеют никаких социальных льгот от государства. Их просто стараются не замечать и забыть. А ведь атомоход К-27 был не только опытный образец для военного флота и науки. Этот корабль дал той стране, которой он служил и защищал, ЧЕТЫРЕХ Героев Советского Союза, семерых адмиралов и десятки докторов и кандидатов наук. Но это так, к слову. К этому добавить, наверное, следует десятки академиков, профессоров и кандидатов медицинских наук — звания, которые они получили при нашем лечении в госпиталях. Не только на нас, но и на ядерных авариях АПЛ К-19, К-8. Вот только почему-то весь этот опыт не был ими задействован при ядерной аварии на ЧАЭС!
Дальнейшая судьба АПЛ К-27 столь же несчастна, как и судьба ее экипажа.
После аварии она еще 13 лет простояла у пирса,первоначально в Гремихе, потом в Северодвинске. Сначала, как всегда у нас бывает, никто не знал, что с ней делать. Но это была боевая атомная подводная лодка, там были реакторы с активной зоной. Значит, требовалось обеспечить ее живучесть. Для этого к ней пришвартовали судно берегового обеспечения, которое в течение 13 лет подавало на атомоход пар от своих котлов, обогревая системы ее жизнеобеспечения. И это все благодаря морякам-подводникам, в частности, офицерам Агафонову Г.А, Ткаченко В.Ф, Тимонину В., мичманам Литвиненко Ф., Набоке И. и многим другим, кто, не жалея своего здоровья после мая 1968 года, устраняли ядерную аварию на корабле, принимали меры, чтобы радиоактивность не распространялась вне лодки. В январе-феврале 1973 года они совместно с учеными провели эксперимент по запуску неповрежденного реактора правого борта. В ходе этого им удалось вывести реактор на мощность 20% от номинальной.
Некоторые горячие головы из военного командования, обрадовавшись этому, хотели предпринять попытку выхода в море (им же не выходить, сидя в кабинете) К-27. Но потом все-таки разум и разъяснение офицеров корабля не дали сделать это.
В августе месяце 1981 года команда в количестве 10 человек в составе и.о. командира лодки капитана 2-го ранга Иванова Алексея Анатольевича (хочу отметить, что этот офицер пришел на лодку, когда она строилась в 1958 году), боцмана мичмана Петухова Геннадия Александровича, мичмана Овтина, Фильшина В., Кавуна И. и остальных моряков (пусть простят меня за то, что не могу назвать их фамилии) начали буксировать лодку в Карское море к острову Степовой. Там третьего сентября она была затоплена на глубине 33 метра в нарушении требованиям МАГАТЕ (а кто тогда с этими требованиями считался)! Вместо положенных 3000-4000 — тыс. метров!
Даже тогда мой корабль, которому отдано несколько лет службы, не хотел уходить на дно. Первоначальная попытка его затопить оказалась неудачной.
Полузатопленная субмарина встала вертикально, превратившись в гигантский поплавок. Ведь длина корабля была 109 метров, а глубина — 33 метра! После многочасовой попытки лодка медленно, как бы в упрек тем, кто ее топил, ушла на свой вечный покой.
Последним с лодки сошел капитан 2-го ранга Иванов Алексей Анатольевич, отдавший ей свыше 23 лет! Он прошел путь от молодого лейтенанта до командира БЧ-5, два боевых похода. Не оставил ее и после аварии. После лечения в госпитале вернулся служить на корабль. А мог бы, как другие, уйти и продолжить службу в более «теплом» месте. По воспоминаниям очевидцев, которые присутствовали при затоплении, ее и.о. командира плакал, когда она медленно уходила в небытие. И его можно понять… это были слезы настоящего офицера-подводника, любящего флот и корабль, которому отдал всю свою молодость, все лучшие годы и здоровье! И с которым прощался навсегда! Ну а атомная подводная лодка К-27 продолжает лежать на дне уже более 24 лет, и никто не может сказать, что будет дальше с ней, с реакторами, с сотнями контейнеров, которые загружены ядерными отходами. Как они поведут себя, когда к ним подберется морская вода?
Цветочки и ягодки
В перспективе ядерный реактор и торпеды К-278 «Комсомолец» обещают доставить немало хлопот. Визуальное исследование затонувшей субмарины продемонстрировало серьезные повреждения передней части корпуса — там располагаются ядерные торпеды. Возможными решениями проблемы могли бы стать подъем подлодки или надежная изоляция источников радиации от внешней среды.
Руководитель международной общественной организации Bellona Foundation норвежский эколог Фредерик Хауге напомнил The Barents Observer, что еще в 1990-х годах фонд Komsomolets Foundation, организованный петербургским центральным конструкторским бюро морской техники «Рубин» (разработчик российских АПЛ) и нидерландскими компаниями Mammoet и Smit International (при их участии поднимался К-141 «Курск»), счел трудновыполнимым подъем К-278 «Комсомолец». «В то время мы пришли к выводу, что поднять субмарину технически невозможно. Тросы длиной около 1700 метров будут слишком тяжелыми», — сказал ученый.
Хауге согласился с Элисе Хельдал в том, что радиационное загрязнение от К-278 «Комсомолец» практически не скажется на пищевой цепочке человека. Между тем эколог обратил внимание на гораздо более серьезную и актуальную на сегодняшний момент угрозу, исходящую от еще одной российской АПЛ — находящейся на глубине 248 метров в Баренцевом море севернее Кольского залива в местах рыбного промысла субмарине К-159 проекта 627А «Кит». Проржавевшая советская субмарина 30 августа 2003 года якобы из-за шторма утонула по пути буксировки из отстойника в закрытом городе Островной (Мурманская область) на плановую утилизацию в город воинской славы Полярный. В результате инцидента погибли девять человек.
АПЛ К-159 перед буксировкой на плановую утилизацию
Фото:
Любопытно, что на утилизацию К-159 и других 15 атомных субмарин из отстойника западные страны выделили России около 200 миллионов долларов. По словам руководителя операции по буксировке К-159 капитана второго ранга Сергея Жемчужнова, впоследствии обвиняемого в инциденте с АПЛ (в 2005 году уголовное дело в отношении военного из-за недоказанности было прекращено), зарубежные «деньги требовалось как можно быстрее освоить, отрапортовав в Москву об очистке баз Северного флота».
В интервью «Коммерсантъ» военный рассказывал, что понтоны-двухсоттонники ССП-200, с помощью которых подлодка держалась на плаву, были изготовлены в 1940-х годах, предназначались для подъема кораблей, а не буксировки и крепились к проржавевшему «корпусу, прочность которого в некоторых местах была сопоставима с прочностью обыкновенной фольги». «Конструкция, созданная из таких деталей, вряд ли может считаться надежной. Но так как я по образованию не являюсь судоводителем, в данном случае я полагался на мнение специалистов, которые готовили проект и осуществляли контроль за подготовкой АПЛ к переходу», — утверждал Жемчужнов.
К-159, как отмечается в презентации Курчатовского института, представляет серьезную актуальную опасность для радиационной обстановки в Баренцевом море. Причина этого заключается, помимо сравнительно неглубокого залегания субмарины и неудовлетворительного состояния ее корпуса, в самом устройстве АПЛ, где фактически отсутствуют надежные защитные барьеры между отработавшим ядерным топливом (ОЯТ) и морской средой.
1958 год 2 марта Зачислена в списки кораблей ВМФ;
1958 год Сформирован основной экипаж. Экипаж прошел обучение и вошел в состав 150-го ДнОПЛ 339-й БрСРПЛ БелВФл;
1958 год 15 июня Заложена в цехе ССЗ №402 в г.Северодвинск как КрПЛ;
1961 год Сформирован резервный 246-й экипаж;
1962 год 1 апреля Спущена на воду (выведена из дока). Входила в состав 339-й БрСРПЛ БелВФл Северного флота;
1962 год 8 мая — 10 июня Швартовые испытания;
1963 год 10 января — 22 февраля Комплексные швартовые испытания ГЭУ проводились под руководством энергетической секции Правительственной комиссии;
1963 год 22 — 26 июня Заводские испытания;
1963 год 29 июня — 30 октября Государственные испытания;
1963 год 30 октября Государственной комиссией подписан акт о завершении государственных испытаний. Вступила в строй. Начало опытной эксплуатации. Входила в состав 14-й БрПЛ Йоканьгской ВМБ СФ с базированием на губу Гремиха;
1964 год 21 апреля — 12 июня Совершила 1–й автономный поход на БС (командир — кап.1р. Гуляев И.И., старший — в.а-л Холостяков Г.Н.) продолжительностью 52 суток в район Центральной Атлантики. АПЛ вышла в 40-дневное автономное плавание, в ходе которого экипаж, включая находившихся на борту руководителя похода вице-адмирала Холостякова Г.Н. и представителей флотских управлений, обратились к командованию продлить срок плавания до 50-и суток. Достигнув 17 мая 1964 года территории экваториальных вод, экипаж АПЛ провёл 2-недельные напряжённые испытания корабельной техники, и в особенности – ядерного реактора на средних и полных ходах, которые прошли успешно. Впервые в истории отечественного подводного флота были поставлены рекорды непрерывного подводного плавания на расстояние 1000 миль, 5000 миль, 10000 миль и далее! 12 июня 1964 года провела на «отлично» торпедные стрельбы, установив рекорд подводного плавания — свыше 50-и суток без всплытия на поверхность. За 1240 ходовых часов АПЛ прошла 12425 миль (12278 миль под водой). За успешное выполнение задач в первом автономном походе командир ПЛ Гуляев И.И. удостоен звания Героя Советского Союза;
1965 год июнь Выполнила задачи курса боевой подготовки (командир — кап.2р. Леонов П.Ф., старший — НШ 11-й ДиПЛ кап.1р. Михайловский А.П.) и перешла в Западную Лицу;
1965 год 16 июля — 13 сентября Совершила 2–й автономный поход на БС (командир — кап.2р. Леонов П.Ф., старший — НШ 11-й ДиПЛ кап.1р. Михайловский А.П.) продолжительностью 60 суток в Средиземное море. Возвратилась в Западную Лицу. За поход пройдено около 15000 миль. Через два дня после возвращения из похода, АПЛ перешла в пункт постоянного базирования — Гремиху;
1965 год 7 сентября Вошла в состав Краснознаменного Северного флота, включена в состав 14-й БрПЛ (с 04.1966 — 17-й ДиПЛ) Йокангской ВМБ КСФ с базированием на губу Гремиха. Отнесена к подклассу опытовых КрПЛ;
1965 год октябрь (предположительно) Перешла в г.Северодвинск на ПО «Севмашпредприятие» для проведения межпоходового ремонта и перезарядки реакторов;
1967 год январь — февраль Произведена перезарядка реакторов;
1967 год октябрь Перешла из Северодвинска в Гремиху;
1967 год 13 октября При нахождении в море, произошел заброс сплава в газовую систему 1 контура реактора правого борта. Его причиной стали отложения шлаков (окислов сплава свинец — висмут), закупоривших проход для теплоносителя, который стал поступать в газовую систему. В результате этой аварии два насоса оказались залитыми застывшим сплавом. Пришлось вывести из работы ППУ правого борта, прервать поход и вернуться обратно в базу. Причины этой течи остались неизвестны, а также и то, кто конкретно был в этом виноват;
1968 год 21 мая Вышла в море для отработки задач боевой подготовки и испытаний АЭУ (командир — кап.1р. Леонов П.Ф.). На борту находилось 147 человек. Практически полностью первый экипаж, и значительная часть моряков со второго экипажа, это 39 человек. Полностью команда спецтрюмных обоих экипажей, офицеры КГДУ и КИПовцы, а также другие специалисты. В море ушло и командование второго экипажа, командир Новицкий Г., старпом Томко Е., помощник командира корабля Сальников Л.;
1968 год 24 мая Во время проверки параметров ГЭУ на режимах полного хода в подводном положении стержень автоматического регулирования АР-1 самопроизвольно вышел на верхний концевик, а мощность реактора ЛБ начала быстро уменьшаться и за 60-90 сек. упала с 83 до 7%. Авария сопровождалась резким ростом гамма-активности в реакторном отсеке (до 150 р/ч и выше), выбросом радиоактивного газа из газовой системы в реакторный отсек с последующим распространением его по другим отсекам. Все члены экипажа (124? человека) были переоблучены. КрПЛ всплыла в надводное положение, переход из полигона в базу был осуществлен при работе реактора ПБ. ПЛ поставили у пирса в губе Гремиха. К ПЛ был пришвартован СКР «Барс» (проекта 50), через ТЦН которого на АПЛ был переброшен паропровод. На СКР водолеем от береговой станции поставлялась ВВЧ, главные котлы СКР на лодочный контур подавали ПВЧ, чтобы не остыл металлический теплоноситель. Всего во время аварии и сразу после нее в госпитале умерло 4 подводника (Петров А., Гриценко В., Воевода В. и Куликов В.). Пономаренко И. позже погиб при несении вахты на корабле. За период 1968-2003 гг. ушли из жизни свыше тридцати моряков принимавших участвие в ликвидации аварии;
1968 год 20 июня Были выполнены необходимые операции по расхолаживанию ППУ и замораживанию сплава. Все механизмы ПЛ были выведены из действия и законсервированы;
1969 год — 1970 год 246-й экипаж был переформирован в 426-й экипаж. Не исключена путаница и экипаж мог изначально быть 426-м;
1968 год — 1973 год Поставлена на прикол в губе Гремиха. До 1973 года на КрПЛ проводились различные экспериментальные работы. Изучалась возможность использования АПЛ с одним восстановленным реактором правого борта, вариант вырезки аварийного отсека и замены жидкометаллической ППУ водо-водяными установками типа ВМ-А;
1974 год К этому времени базировалась на г.Северодвинск. Предположительно входила в состав 299-го ОДнПЛ БелВМБ;
1979 год 1 февраля Исключена из состава ВМФ;
1980 год 1 октября Расформирован экипаж;
1981 год май Поставлена в док СРЗ «Звездочка» (г.Северодвинск). Полости оборудования ППУ и ее трубопроводы были заполнены специальным составом, который после затвердевания предотвращал вымывание и выход из реактора радиоактивных материалов. Свободные объемы отсека и цистерну водно-свинцовой защиты заполнили битумом. Всего в отсек было залито около 270 тонн битума, который полностью закрыл реакторы. Этим достигалось полное исключение попадании воды к загрязненному оборудованию и последующего заражения окружающей среды в месте затопления АПЛ. Консервация реакторного отсека позволила довести уровни проникающего излучения на поверхности легкого корпуса до фоновых значений;
1982 год сентябрь Отбуксирована в специально отведенный полигон (72гр.31’с.ш. 55гр.30’в.д.) Карского моря у северо-восточного побережья архипелага Новая Земля в заливе Степового и затоплена на глубине 33 м.;
2011 год В СМИ появилась информация о том, что подъем и утилизация АПЛ К-27 запланирован на 2014 год. Об этом рассказал в интервью РИА Новости руководитель Северо-Западного центра по обращению с радиоактивными отходами (СевРАО) Валерий Пантелеев;
2011 год Прошел межведомственный семинар «Обзор научно-технических проблем и поиск их решения при подъеме и дальнейшем обращении с АПЛ К-27». Определен план дальнейших действий на период 2015-2020 гг.;
2015 год Прошла презентация «Проблемы обеспечения экологической безопасности арктических акваторий, островов и прибрежных территорий». Скорректирован план дальнейших действий на период 2016-2022 гг.;
2015 год Разработка технических проектов УСП проекта 23570 и ГПУ–6000/300 и эскизного проекта грузозахватных устройств для подъема АПЛ К-27. К 2016 году планировалось определение завода строителя, разработка КД УСП в объеме «судно в постройке», закладка УСП проекта 23570 в 4-м квартале 2016 года, проведение КИРО АПЛ К-27; к 2017 году — подготовка к подъему АПЛ К-27, строительство УСП проекта 23570; к 2022 году — испытание и сдача УСП проекта 23570, подъем АПЛ К-27; к 2022 году — передача АПЛ К-27 в филиал «Гремиха» ОАО «СевРАО»; к 2022 году — выгрузка ОЯТ (ОВЧ) и утилизация АПЛ. Однако планы так и не были осуществлены;
2020 год 3 августа Госкорпорация «Росатом» рассчитывает за восемь лет поднять со дна акватории арктической зоны РФ шесть наиболее радиационно-опасных объектов — затонувшие части ледокола, атомные подводные лодки К-27 и К-159, реакторы с отработанным ядерным топливом;
2021 год март Госкорпорацией Росатом» объявлен тендер, в котором говорится о работах по подготовке к разборке и непосредственно самой разборке отработавших выемных частей (ОВЧ) утилизированной атомной подводной лодки (АПЛ) проекта 645 («изделия 64») в пункте Гремиха Мурманской области. Также будут проводиться подготовка кассет с облучёнными тепловыделяющими сборками ОВЧ к транспортировке на переработку и доставка на накопительную площадку федерального государственного унитарного предприятия атомного флота контейнеров с отработавшим ядерным топливом. Начальная цена тендера – около 500 млн рублей. Руководитель проектов международной технической помощи Госкорпорации «Росатом» Анатолий Григорьев пояснил, что речь идет о выемных частях АПЛ К-27, перезарядка которых была произведена 1967 году. После выгрузки активные зоны были размещены на хранение в пункте Гремиха. Сейчас прорабатываются различные варианты, технологии и способы создания судна по подъёму затопленных и затонувших объектов. Ожидается, что подводные исследования, проектирование и строительство судна для подъёма продлятся до конца 2026 года. Подъем АПЛ К-27 вместе с проектированием и утилизацией займет четыре года, ориентировочно с 2028 по 2031 годы.
