Газобаллонные атаки
В 1915 году всё началось с простой идеи, озарившей Германию. Привезти к фронту много (180 тонн при Ипре) хлора в баллонах, сложить в окопы и, дождавшись нужного ветра, пустить на врага.
Достоинства: ни хлор, ни газовые баллоны ни прямого, ни косвенного применения в военном деле не имеют, а в наличии их много — можно взять и «мобилизовать» на войну, не привлекая драгоценные ресурсы военной промышленности.
Недостатки: нужно ждать погоды. Долго. У Ипра ждали одиннадцать дней, в процессе ожидания понеся потери газоотравленными — при артобстреле баллоны повреждались.
А погода нужна такая, что бывает не каждый день — слишком сильный ветер разметает облако, слишком слабый оставит его на месте. Дождь или туман — нельзя. Жарко — тоже плохо. И направление ветра должно быть на врага. Кроме того, облако слабеет с расстоянием, и газ в итоге концентрируется у своих же окопов.
Газовая атака на Сомме
Но первое применение при Ипре дало настолько потрясающий результат, что немцы даже не сумели им воспользоваться. Африканские части в панике бежали, но разумные действия командования Антанты, оправданное недоверие немцев к собственным противогазам и непонимание ширины прорыва (его оценивали в три километра вместо восьми) привели к тому, что общего эффекта не получилось.
Из 15 тысяч отравленных газом погибли пять тысяч человек. Основной причиной таких потерь стало массовое паническое бегство от газового облака — быстрее ветра бежать не получалось…
Гораздо более стойкие русские войска под Болимовым потеряли 9038 газоотравленными, из них 1183 умершими.
«Не бегай от газа»!
Прорыва достичь не удалось.
Выступ преткновения
Пытаясь добиться решающего перевеса, воюющие стороны поставили себе на службу и химиков. Интересно, что первые опыты в этом направлении вовсе не были направлены на убийство — раздражающие свойства газов хотели использовать для деморализации противника и ослабления его воли к сопротивлению.
Но такая тактика результатов не приносила, и остатки гуманизма покинули немецкий генералитет. Принятая еще в 1899 году Гаагская конвенция запрещала применение боеприпасов, единственным предназначением которых является отравление живой силы противника. Однако в Германии нашли выход.
Ипр без иприта. Первое применение отравляющих газов не было первым Подробнее
Камнем преткновения воюющий сторон стал Ипрский выступ — территория в районе бельгийского городка Ипр, где, согласно планам немецкого командования, должен был быть осуществлен прорыв оборонительных линий противника. В действительности же эта территория превратилась в зону кровавых позиционных боев, растянувшихся на период с 1914 по 1918 годы. При крайне незначительном продвижении в ту или иную сторону, участники конфликта теряли убитыми и ранеными десятки и сотни тысяч человек.
Фосген
Хлор на самом деле не очень ядовитый газ. А вот полученный ещё в 1811 году фосген — в шесть раз ядовитее. А главное, гипосульфит его не задерживает.
В октябре 1915 года смесь хлора с фосгеном у форта Помпель (Шампань) имела заметный успех. Впрочем, 500 тонн газовой смеси, выпущенной на фронте на расстояние в 17 километров, причинили очень незначительные потери (1515 отравленных и 253 погибших 19 октября; 2581 отравленных и 562 погибших 20-го).
Британские окопы после газовой атаки
Опасность и одновременно проблема применения фосгена в том, что он действует не сразу.
«Пахнет прелым сеном? Это не повод надевать противогаз!» — и через полчаса масса отравившихся газом.
Но от газопуска до атаки должно пройти больше времени, и вовремя обнаруженный фосген — это плюс полчаса обороняющимся.
Былые штурмы и силы сторон
Первые две попытки штурма Осовца (Подробная история обороны Осовца изложена в книге непосредственного участника событий С. А. Хмелькова «Борьба за Осовец». — Ред.) были предприняты в сентябре 1914 года и в феврале —марте 1915 года и закончились неудачей: немцы понесли серьезные потери и возобновлять приступ не стали. Единственно, вторая попытка была серьезнее, а потерпев провал, немцы перешли к позиционной войне, активно накапливая силы и подготавливая новый штурм.
Осаждающие не сильно превосходили по численности гарнизон крепости. Однако немецкие командиры были известны своим умением создавать огромный перевес на участке главного удара, чем они и пользовались как на Восточном, так и на Западном фронтах. На этот раз 11-я ландверная (Ландвер — немецкие войска милиционного типа, аналог русского ополчения. — Ред.) дивизия подготовилась к штурму крайне серьезно. Для взятия передовых Сосненской и Заречной позиций русских было решено использовать отравляющие вещества и мощную артиллерийскую поддержку.
Артиллерийские атаки
К концу 1916 года газобаллонные атаки устарели. Они очень зависели от погоды, и основной газовый удар приходился на передовые позиции, а не на резервы и артиллерию. Да и защищаться от них получалось с каждым разом всё лучше. Хотелось чего-то большего — и оно вскоре появилось.
Немецкий газовый снаряд
В 1916 году химические снаряды (фосген у французов и дифосген у немцев) применялись скорее в виде эксперимента — а вот в 1917 впервые применили метод «газовых прямоугольников». В ближайшем вражеском тылу химические снаряды создавали зоны заражения прямоугольной формы, в первую очередь — на артиллерийских позициях и путях подхода резервов.
Основным транспортом в артиллерии оставалась лошадь, а в противогазе она может только выживать, но не работать — воздуха не хватает. Так что залитая газом батарея ни переместиться не может, ни подвезти боеприпасы.
Также первоочередной целью химических снарядов становились командные и наблюдательные пункты, телефонные станции и места расположения войск в ближнем тылу. Атака германцами русских предмостных укреплений у деревни Тоболы 3 апреля 1917 года, предпринятая по такой методе, увенчалась успехом — все русские батареи быстро замолчали, удалось взять в плен до десяти тысяч человек.
Для «пробивания» противогазов немцы впервые ввели в действие ядовитые дымы соединений мышьяка (арсины) — от них тогдашние средства защиты не спасали. Несмертельные сами по себе, они вызывали чихание и кашель; поражённый ими солдат, задыхаясь, снимал противогаз… и попадал под действие фосгена.
Газомёты
Стремление увеличить полезный объём снаряда привело к появлению миномётов Стокса — первых миномётов современного типа. Эффективность их осколочно-фугасных мин оценили очень быстро, но изначально основным боеприпасом предполагался химический. Однако миномёт — это почти настоящая артиллерия (дальнобойность поменьше, ствол потоньше), а газомёт Ливенса — средство утилизировать газовые баллоны. Никакого прицела, никаких механизмов наводки.
Солдаты заряжают газомёт Ливенса
Множество труб с зарядом и заложенным внутрь баллоном в нужный момент дают залп, и много-много газа оказывается где-то там, на позициях врага. Очень много — газомётные атаки «пробивали» противогазы локальной, очень высокой концентрацией газа.
Особенности использования химического оружия
В годы Первой мировой войны стороны выработали тактику позиционной войны, при которой теряют эффективность наступательные операции. В качестве выхода из патовой ситуации предполагалось использование для прорыва обороны химического оружия.
Военное использование ядовитых газов стало крупной инновацией, и диапазон отравляющих веществ тогда был широк: от вредоносных (слезоточивый газ) до смертельных (фосген, хлор, иприт). Хотя летальный потенциал был ограничен 4 % смертей от общего числа поражённых, смертность была достаточно высокой. Химоружие было главной опасностью для солдат. Разработанные со временем контрмеры против химических атак привели к снижению их эффективности, и в результате химоружие вышло из оборота. Поскольку массово отравляющие вещества стали применять в Первую мировую войну, её иногда называют «войной химиков».
Ты эксперт в этой предметной области? Предлагаем стать автором Справочника Условия работы
«Жёлтый крест»
Немцы маркировали химические снаряды разноцветными крестами — зелёным дифосген, синим арсины, а в «год большой химии», в 1917-й, появилось принципиально новое вещество, обозначенное жёлтым крестом.
Немецкий газовый снаряд для 105-мм гаубицы
Иприт.
Во-первых, он был стойким. Заражённая ипритом местность остаётся опасной до полутора суток на открытом месте летом и до недели зимой. Это позволило создавать заражённые зоны при отступлении, но ограничило использование иприта в атаке.
Во-вторых, он действовал не только через противогаз, но и через кожу.
В-третьих, срабатывало это вещество не сразу.
Дебют иприта был очень эффективным — во время наступления французов в августе–сентябре они потеряли более 13 тысяч отравленными ипритом: из них 143 получили смертельную дозу, а основная масса выбыла из строя на два месяца. Важнее непосредственных людских потерь было ещё и то, что артиллерия не смогла сопровождать наступающие войска.
Солдаты, попавшие под воздействие иприта, в ожидании транспортировки
Средства противоипритной защиты — бахилы и накидки — появились у союзников только к концу года.
Применение хлора.
Ежегодно во всем мире получают огромные количества хлора – десятки миллионов тонн. Только в США к концу 20 в. ежегодно путем электролиза получали около 12 млн. тонн хлора (10-е место среди химических производств). Основная его масса (до 50%) расходуется на хлорирование органических соединений – для получения растворителей, синтетического каучука, поливинилхлорида и других пластмасс, хлоропренового каучука, пестицидов, лекарственных средств, многих других нужных и полезных продуктов. Остальное потребляется для синтеза неорганических хлоридов, в целлюлозно-бумажной промышленности для отбеливания древесной пульпы, для очистки воды. В сравнительно небольших количествах хлор используют в металлургической промышленности. С его помощью получают очень чистые металлы – титан, олово, тантал, ниобий. Сжиганием водорода в хлоре получают хлороводород, а из него – соляную кислоту. Хлор применяют также для производства отбеливающих веществ (гипохлоритов, хлорной извести) и обеззараживания воды хлорированием.
Илья Леенсон
Многообещающий тупик
Весь 1918 год боевая химия соревновалась в эффективности с обычными снарядами. Новейший яд — люизит, «роса смерти», на войну не успел, однако в течение десятилетий будущие битвы безусловно видели химическими.
Простые и надёжные средства защиты для каждого бойца и возросшие темпы операций так и оставили эти планы на бумаге. Что, впрочем, не помешало даже после Второй мировой совершенствовать химическое оружие, накапливать его запасы… а потом долго и трудно уничтожать.
А какой может быть роль боевой химии сегодня и завтра? Химоружие навряд ли в обозримом будущем вернётся в строй. Слишком много табу, слишком много технических проблем. Золотой век боевой химии миновал очень быстро, и теперь её удел — быть материалом для провокаций.
Крепкий старик Хабер
Первым предложил применить ОВ в виде газового облака немецкий профессор Фриц Хабер. Или Габер, как у нас его долго называли. Гениальный химик, судя по полученной позднее Нобелевской премии (за синтез жидкого аммиака из азота и водорода), и человек с весьма специфическими моральными свойствами. Хабер был немецким патриотом и евреем. «Когда нет войны, — писал он, — я патриот всего мира. Когда идет война, я патриот Германии».
Во время войны Хабер руководил химической службой немецких войск и разрабатывал приемы использования отравляющих газов. После войны его жена и сын, не выдержав сомнительной славы быть родственникам «отца химического оружия», покончили с собой. А сам Хабер оказался крепким стариком. Когда нацисты, невзирая на прошлые заслуги, выгнали его с поста директора берлинского Института физической химии и электрохимии, который он занимал с 1911 г., он эмигрировал. Сперва в Англию, против солдат которой не так давно применял свою адскую химию. Затем в Швейцарию, где вскоре умер.
Фриц Габер. Фото: Commons.wikimedia.org/ German Federal Archives
