Американская триада СЯС (стратегических ядерных сил) в основном состоит из техники, старой не только морально, но и физически: после распада СССР не только не шло речи о получении финансирования на создание новых систем, но и приходилось из соображения экономии списывать некоторые более свежие, но дорогие в эксплуатации комплексы.
Среди характерных «ветеранов» можно выделить шахтную твердотопливную МБР LGM-30G «Minuteman III», это единственный на сегодня представитель сухопутной компоненты СЯС США. Нынешняя группировка из 400 развернутых и некоторого количества запасных «Minuteman III» — это остатки от произведенных и развернутых в 1970-1977 годах ракет. Таким образом, самым молодым из стоящих на вооружении американских МБР в этом году исполнится 44 года — находящиеся за пультами подземных пунктов управления пуском офицеры невысоких званий практически наверняка не родились на свет, когда их ракета уже стояла в шахте. В конце 2022 года 91-е Ракетное крыло ВВС поделилось своей «семейной» историей: с разницей в 26 лет ключи в ходе испытательных запусков повернули мать и дочь.
Разумеется, ракеты более чем за полвека службы модернизировались. Когда в конце 1990-х годов стало ясно, что «Minuteman III» задержится на службе надолго, были начаты программы по замене топлива (в случае твердотопливных ракет «перезаправка» представляет собой длительный процесс осторожного «выковыривания» из ракеты начинки и забивания нового топлива, у всего парка это заняло 15 лет), системы наведения, силовой установки блока разведения, оборудования пунктов управления и т. д.
Наиболее заметная программа модернизации отчасти напоминала даунгрейд: к 2014 году все ракеты были переоснащены одним боевым блоком вместо трех изначальных. В первую очередь это было сделано из соображений оптимизации структуры американских СЯС: от наземной компоненты требовалось иметь большое число носителей, а при нескольких боеголовках они бы «съели» весь лимит зарядов в рамках ДСНВ, не оставив ничего ракетам подводных лодок (БРПЛ) «Trident II». Последние и так были вынуждены «ужаться» с максимальных 8/14 боеголовок (соответственно, со средними зарядами W88 или легкими W76) до 4,4 в среднем по арсеналу.
Дополнительным доводами в пользу оснащения «Minuteman III» моноблочными головными частями было подкрепление позиции о дестабилизирующей роли «многоголовых» МБР. Не углубляясь в эту несколько постороннюю для текущего разговора тему, основной их «грех» в размещении в одной уязвимой, но в то же время высокоточной «корзине» сразу большого количества «яиц»/боеговок, что провоцирует в кризисной ситуации подход use-it-or-lose-it («Используй или потеряй») и противоречит основному принципу сохранения стратегической стабильности — невыгодности начинать ядерную войну. (Принцип «используй или потеряй» в данном случае означает, что обладатель тяжелых МБР в кризисной ситуации может решить атаковать, осознавая их мощь и уязвимость, не дожидаясь удара по ним противника — удара, который противник, возможно, не хотел бы наносить. Осознание этой формулы обоими оппонентами может загнать их в войну только из желания «упредить врага, который иначе упредит мое желание упредить его»).
Кроме того, в результате переоснащения ракет на меньшее количество боевых блоков снизились затраты на их обслуживание, появилась возможность усилить комплекс средств преодоления ПРО, а часть парка была оснащена боевыми блоками Mk. 21 от списанных МБР «Peacekeeper», которые обладают лучшими эксплуатационными характеристиками и, вероятно, более высокой точностью и лучшей возможностью поражения заглубленных целей.
Долгожданная смена
Однако очевидно, что прошедших программ модернизации и продления срока службы не хватит надолго. Программа GBSD (Ground Based Strategic Deterrent, «Стратегический наземный сдерживатель») стала результатом проработки различных вариантов будущего наземного компонента ядерной триады, эти оценки неторопливо велись с начала века. Впервые индекс GBSD появился в оборонном бюджете на 2013 финансовый год и первоначально подразумевал аналитическую работу по выбору оптимального решения из множества альтернатив (включая продление эксплуатации «Minuteman III» аж до 2075 года, отказ от МБР, мобильные ракетные комплексы, и т.д.).
Летом 2014 года был озвучен «гибридный» план — установить новые ракеты в имеющиеся шахты и использовать, хоть и кардинально модернизировав, имеющуюся инфраструктуру связи, управления пуском и т.д. При этом ракета, вероятно, будет иметь близкие, но несколько меньшие габариты, чем «Minuteman III» и однозначно будет твердотопливной. Интересным вызовом для американских конструкторов может стать, судя по имеющейся информации, сохранившееся требование предусмотреть возможность развертывания ракеты на мобильных пусковых установках. «Minuteman III» был легче и меньше «Тополя», так что GBSD в любом случае будет иметь транспортабельные габариты. Однако до этого в США не был реализован ни один проект наземной мобильной МБР, а в законе о национальной обороне (National Defense Authorization Act, NDAA, 2020) присутствует запрет (до 2024 года) на финансирование разработки подобного комплекса. Примечательно, что администрация Д. Трампа критиковала введение этого запрета сразу на десять лет, т. к. на далеком горизонте планирования американские ракетные субмарины могут стать уязвимы, и «живучим» компонентом триады придется делать сухопутный.
Из трех основных участников развернувшегося соревнования Lockheed Martin сошла с дистанции первой и почти добровольно, заявив, что будет обширно сотрудничать с победителем. В августе 2017 года контракты на детальную разработку проектов получили команды, возглавляемые Boeing и Northrop Grumman. Через два года Boeing заявил, что откажется от дальнейшего участия в программе, если государство не воспрепятствует планам Northrop Grumman приобрести фактического монополиста в производстве твердотопливных ускорителей нужного класса — фирмы Orbital ATK. ВВС отказались идти на поводу у компании из Сиэтла и прекратили выделение им средств. Дальнейшие серьезные усилия добиться у политиков остановки «госзакупки у единственного поставщика» (очевидно, таков был основной план Boeing) не увенчались успехом, и в декабре 2022 года ВВС формально объявили о победе Northrop Grumman.
С 2022 финансового года пошло по-настоящему серьезное финансирование — $552,4 млн. В текущем 2022 фин. году уже $1,5 млрд, на 2022 год планируется запросить $2,5 млрд, далее по $3 млрд три года подряд. Общая стоимость программы оценивается в $93,1 — 95,8 млрд (большая часть суммы — производство 659 ракет, в т. ч. 25 для первичных испытаний, а остальные — для поддержания группировки из 400 развернутых с учетом регулярных испытательных и гарантийных пусков) плюс $14,8 млрд уйдут на боезаряды W87-1.
Вероятной датой достижения начальной оперативной готовности, с первыми девятью поставленными на дежурство ракетами, озвучен 2031 год (желательной — 2029 год), полностью сменить «Minuteman III» GBSD должны в конце 2030-х годов. Вероятный индекс будущей ракеты — LGM-182A, имя собственное пока не присваивалось. В свете существования российского комплекса «Авангард» отдельный интерес, конечно, представляет тип боевого блока GBSD. Свидетельства внимания американской стороны к планирующим боевым блокам для МБР периодически попадаются, но очевидно, как минимум на первом этапе, боевое оснащение GBSD будет представлять собой классические «конусы» (и практически наверняка будет моноблочным): на сложную программу разработки аналога российского глайдера у американцев сейчас нет ни времени, ни свободных средств.
Впрочем, многие считают, что средств нет свободных на GBSD вовсе.
Вопросы баланса
Что означает этот запуск для мирового стратегического баланса сил? Многое. Размещённые, скажем, в Польше и Прибалтике, американские БРСД смогут держать под прицелом практически всю европейскую часть России. Это серьёзным образом нарушит существующий баланс сил, строящийся во многом на способности вооружённых сил России ограничить/воспретить доступ и манёвр сил НАТО на своей территории. Россия будет вынуждена ответить развёртыванием аналогичных ракет со своей стороны, что, в свою очередь, повлияет на обороноспособность Западной Европы.
Досягаемость БРСД радиусом действия 1500 км в Восточной Европе и с Окинавы
Однако представляется более вероятным, что в первую очередь американцев интересует развёртывание баллистических ракет на Дальнем Востоке. Китай, договором о ракетах малой и средней дальности не связанный, создал в первое десятилетие XXI века внушительный баллистический арсенал, недвусмысленно угрожающий как американским военным базам, так и союзникам США в регионе. И России, кстати, тоже
Это военное преимущество КНР серьёзно нарушает баланс сил в регионе. И новые американские ракеты, развёрнутые на Окинаве и в Японии, могут его восстановить. Таким образом, если в Европе развёртывание ракет будет иметь скорее дестабилизирующий характер, то на Дальнем Востоке, наоборот, может послужить стабилизирующим фактором.
Обнуление вместо преемника
Ядерное оружие в США не имеет после окончания холодной войны очевидного для россиянина сакрального статуса. Скорее, оно «чемодан без ручки»: бросать как сверхдержаве нельзя, а деньги тратить жалко. Результатом практически полного урезания расходов стало то, что за тридцать лет единственными вставшим на вооружение новым видом ядерного оружия можно назвать малосерийную переделку тактических авиабомб B61 в неудачную бетонобойную модификацию B61-11 и маломощную боеголовку W76-2 для БРПЛ «Trident II» (фактически обычную W76-1 с балластом вместо дающей основную мощность второй ступени), более сложные и дорогие в эксплуатации системы списывались, а ядерная отрасль деградировала настолько, что сейчас с трудом восстанавливается даже возможность производить новые термоядерные боеприпасы.
Подобное отношение связано с тем, что США с 1990-х годах мало связывала ядерный статус со своим военным статусом в мире, справедливо полагая, что он обеспечен в первую очередь качественным и порой количественным превосходством в обычных вооружениях. В то же время для России ядерный статус был последней защитой суверенитета и соломинкой великодержавности, за которую не прекращала цепляться и в самые бедные и тяжелые годы даже та политическая элита, для которой у современных патриотов не найдется доброго слова. Благодаря этому и ядерный сектор был сохранен, и средства доставки, более новые, чем состоящие на вооружении в США, сменяются сейчас как устаревшие по нашим меркам. Мысль, что СЯС могут иметь низкий приоритет по сравнению с другими видами войск, кажется в России совершенно безумной.
Неудивительно, что американское экспертное сообщество, настроенное в основной массе резко антиядерно (причем это совсем не обязательно прекраснодушный пацифизм: если в мире исчезнет все ядерное оружие, относительная военная мощь США, очевидно, вырастет), выбрало основной мишенью своих нападок сухопутный компонент триады. Бомбардировщики регулярно применяются в обычных конфликтах и порой незаменимы, хотя программе разработки новой авиационной стратегической крылатой ракеты, LRSO, порой тоже достается. Ракетные субмарины неприкосновенны, так как они, якобы, стабилизирующий компонент триады, наименее уязвимый и оптимизированный для глубокого ответного удара: возможность стремительной атаки с настильных траекторий из близлежащих к противнику морей стараются не замечать, как и то, что традиционную проблему с низкой точностью БРПЛ по сравнению с МБР уже, похоже, решили.
А тут еще такой прекрасный повод: дорогим элементом столь неприятной для «разоруженцев» программы обновления ядерного арсенала становится вредная сама по себе сухопутная МБР. Какие доводы противники GBSD и шахтных МБР используют чаще всего?
- уязвимость вкупе с наиболее высокой скоростью реакции на приказ о пуске приводит к принципу use-it-or-lose-it. Таким образом, шахтные МБР стимулируют ответно-встречный или упреждающий удар, который может оказаться ошибочным. Для сравнения, подводные ракетоносцы запускают ракеты через больший промежуток после получения приказа и неуязвимы для МБР противника, так что с командой спешить им нет смысла. Бомбардировщики же могут быть отозваны;
- угроза ядерной войны значительно снизилась по сравнению со временем противостояния с СССР, и траты на модернизацию СЯС нужно снизить, а вместо этого тратить больше либо на невоенные сферы, либо, по крайней мере, на обычные вооружения, кибервооружения и т. д.;
- общественное мнение против GBSD.
Что касается довода, опирающегося на общественное мнение, то в его подтверждение публикуются многочисленные опросы, но порой нужный результат достигается, как часто бывает, правильной формулировкой вопроса в анкете или интерпретацией результатов. Так, в острокритическом обзоре Федерации Американских ученых (Public Perspectives on the US Intercontinental Ballistic Missile Force, January 2021) с одной стороны, вроде, пришли к «нужному» результату: например, полностью поддержали GBSD только 26% американцев, но в другом вопросе траты на МБР обошли по поддержке закупку конвенционных вооружений и даже заведомо популистские варианты ответов вроде инвестиций в образование и транспортную инфраструктуру.
Часто звучат предложения если не сократить МБР полностью, то приостановить программу GBSD и продлить срок службы «Minuteman III» еще раз, параллельно проводя активные переговоры по сокращению ядерных вооружении, особо сконцентрировавшись на этом виде. Так, если численность МБР в новой структуре СЯС будет по крайней мере сокращена, то можно будет прибегнуть к «каннибализму» для поддержания готовности оставшихся. Поддерживает разоруженцев левое «молодое» крыло демпартии (провозглашенное лояльными СМИ «прогрессивным»), желающее больших социальных расходов и вложений в «зеленую» энергетику.
Выводы?
В ближайшее время, впрочем, существующему балансу сил ничего не угрожает. Национальный план оборонительных расходов на 2022 год, утверждённый Конгрессом США, недвусмысленно запрещает приобретение и развёртывание боевых ракет малого и среднего радиуса действия. Средства выделены только на исследования и испытания. Так что немедленного обострения ситуации в Европе и на Дальнем Востоке ожидать не стоит — пока.
На позиции
Но сам факт того, что США быстро приближаются к восстановлению своего былого ракетного потенциала, говорит о многом. Ослабление геополитической роли США, усиление военного и экономического влияния Китая сделали устаревшей систему «унаследованных» от эпохи холодной войны двусторонних соглашений. Маловероятно, что договоры, подобные соглашению о РСМД, удастся заключить впредь: любые такие соглашения должны будут учитывать пересекающиеся и зачастую противоречивые интересы множества участников. Скорее можно ожидать дальнейшего отказа от существующих ограничений.
Что, в общем-то, может быть и не так уж плохо. Холодная война наглядно показала, что гонка вооружений — хороший способ избежать войны настоящей.
