Бутылки против танков
Бутылки с горючей смесью в качестве средства борьбы с бронетехникой известны еще с 1920-х годов, когда они нашли применение во время Рифской войны (1921−1926 гг.). В дальнейшем, бутылки с горючей смесью использовались во время гражданской войны в Испании, японо-китайской войне. Применяли подобное оружие и японские пехотинцы в боях на Халхин-Голе. У красноармейцев бутылки с зажигательной смесью стали появляться летом 1941 г., когда с потерей значительной части противотанковых средств, нехватке гранат необходимо было получить простое и эффективное средство борьбы с немецкими танками в ближнем бою.
Плакат времен Великой Отечественной. (liveinternet.ru)
В пункте 1. Постановления ГКО от 7 июля 1941 г. указывалось на необходимость Наркомпищепрому СССР организовать с 10 июля с. г. снаряжение 120 тыс. бутылок в сутки вязкой смесью. Однако еще раньше во время обороны Минска бойцы 100-й стрелковой дивизии генерал-майора И. Н. Руссиянова использовали самодельные стеклянные фляги и бутылки, наполненные бензином для поражения танков противника. Сам Иван Никитович впоследствии вспоминал: «На КП дивизии провели с командирами штаба и политотдела инструктаж по применению этого средства борьбы с танками. Инструктаж звучит, впрочем, слишком громко. Инструкций и быть не могло, а роль «инструктора» мне пришлось взять на себя. Причем эти «стеклянные гранаты» я и сам бросал впервые».
Смесь КС
По поводу происхождения самого термина «коктейль Молотова» существуют различные версии. Наиболее вероятным является мнение, о том, что массово бутылки с горючей смесью стали применять еще финны во время войны 1939−1940 гг. и называлось это «Коктейль для Молотова» по фамилии советского наркома иностранных дел. Когда же Красная Армия с 1941 г. стала применять это оружие, название превратилось в «Коктейль Молотова»: предлог исчез. Для наполнения бутылок использовались различные смеси. Наиболее совершенным оружием являлись бутылки с самовоспламеняющейся смесью КС. Такая бутылка, попадая на броню танка, разбивалась, и смесь воспламенялась, затекала во все щели и вызывала пожар. При горении смесь выделяла белый дым, ослепляя экипаж. Высокая (от 800 до 1000 градусов) температура горения также нередко вынуждала танкистов покидать танк. Но каждый советский боец прекрасно понимал — попади шальная пуля или осколок в такую бутылку, когда она в руках — смерть будет жуткой.
Наиболее эффективным являлось метание бутылок из узких и глубоких (в полный рост) траншей и щелей, когда пропустив над собой танк противника, боец мог поразить его двигатель. Метать бутылки следовало с дистанции 20 метров, хотя в реальности она была намного меньше. Рекомендовалось применять бутылки с горючей смесью вместе с гранатами — повредить и обездвижить танк броском гранаты и затем поджечь бутылкой с зажигательной смесью. Правда, подбить танк при помощи одной бутылки было сложно. Нередко, чтобы вывести танк из строя уходило не менее 3−5 бутылок. Не реже, чем для поражения бронетехники бутылки использовались и для уничтожения противника в дотах и дзотах, а также в уличном бою. Кроме этого, бутылки с зажигательной смесью применялись партизанами и диверсионными отрядами для поджога сооружений — вражеских складов, штабов и других сооружений.
Изготовление бутылок с зажигательной смесью в Туле. (warspot.ru)
Всего за время Великой Отечественной войны при помощи бутылок с зажигательной жидкостью по официальным данным были уничтожены или выведены из строя 2429 танков, САУ и бронетранспортеров, 1189 дотов, 2547 других укрепленных сооружений, 739 автомашин и 65 складов.
Достоинством этого оружия являлось простота и дешевизна изготовления — производство нередко было налажено непосредственно в войсках и партизанских отрядах. К недостаткам следует отнести, прежде всего, опасность поражения самих бойцов, вооруженных подобным оружием, в случае небрежного обращения или попадания пули или осколка в бутылку. Осложняли применение и примитивные запалы, требующие время для подготовки бутылки к броску (далеко не все бутылки начинялись жидкостью КС). В условиях ближнего боя это было крайне нелегко и нередко могло стоить бойцу жизни. Сложной являлась и переноска сумки с бутылками и по возможности бойцы старались бросить и не переносить опасный груз. Поэтому вскоре были вынуждены перейти к централизованной транспортировке бутылок и выдавать их бойцам непосредственно перед отражением танковой атаки. Перевозились бутылки в ящиках, пересыпанных землей или песком. Хранение бутылок с зажигательной смесью разрешалось не ближе 100 метров от другого имущества. Помимо метания бутылок в цель практиковалось установка своеобразных полей из бутылок со смесью. Подобно минам, бутылки устанавливались в шахматном порядке. Успех, как правило, достигался при взаимодействии с другими средствами противотанковой обороны, когда за подобным бутылочным полем занимала позиции пехота или артиллерия. Задача была скорее не уничтожить, а затормозить или остановить вражескую технику. При наезде танка происходило воспламенение, и экипаж противника был вынужден останавливать или разворачивать танк бортом, превращая его в удобную мишень для расчетов противотанковых ружей или артиллеристов. В ряде случаев при помощи бутылок формировался огневой вал, способный остановить атаку пехоты и бронетехники.
Бутылки с зажигательной смесью в РККА
По требованию ФЕДЕРАЛЬНОЙ СЛУЖБЫ ПО НАДЗОРУ В СФЕРЕ СВЯЗИ, ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ И МАССОВЫХ КОММУНИКАЦИЙ состав и способ изготовления бутылок с зажигательной смесью – удалены. Только общее историческое описание.
ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ «ЗАЖИГАТЕЛЬНЫХ БУТЫЛОК». Зажигательные бутылки («Коктейль Молотова») оказались действенным средством борьбы с бронетехникой в ближнем бою. Огнеметно-зажигательное оружие относится к ведению химических войск. Однако один его тип в годы Великой Отечественной войны использовался повсеместно. Речь идет о различных вариантах бутылок с зажигательной смесью. Дешевые и простые в изготовлении, они впервые нашли массовое применение против танков в ходе гражданской войны в Испании. Лучшим вариантом было попадание на решетку воздухозаборника моторного (моторно-трансмиссионного) отделения бронированной машины — тогда горящая смесь проникала в двигатель, что приводило к пожару внутри танка и детонации боекомплекта. Летом 1939 года советские танкисты столкнулись с японскими «бутылочниками» на Халхин-Голе, а зимой 1939-1940 годов — с финскими на Карельском перешейке. Боевой устав пехоты РККА 1940 года уже предлагал создавать группы истребителей танков со связками гранат и зажигательными бутылками для борьбы с прорвавшимися танками в глубине обороны. Эта рекомендация очень пригодилась в самом начале Великой Отечественной. Маршал И. Х. Баграмян вспоминал о первых неделях войны на Юго-Западном фронте: «Не хватало артиллерии — встречали их (прим. — германские танки) связками гранат. К сожалению, и гранат не всегда было достаточно. Тогда вспомнили об опыте республиканцев Испании, стали собирать бутылки, наполнять их… оружие простое, но в смелых и умелых руках довольно эффективное». Приказ Ставки Верховного командования от 6 июля 1941 года потребовал: «…в целях активизации борьбы с танками противника немедленно создать в полках и батальонах роты и команды по истреблению танков противника. В эти команды выделить наиболее смелых, храбрых и инициативных людей. Команды вооружить противотанковыми гранатами, бутылками с горящей жидкостью, пакетами с взрывчатыми веществами и при наличии огневых точек — огнеметами легких танков». А 7 июля 1941 года Государственный Комитет Обороны принял постановление «О противотанковых зажигательных гранатах (бутылках)»:
Постановление ГКО-43сс. Противотанковые бутылки
Пивные и водочные бутылки емкостью 0,5-0,75 или 1 л снаряжались горючими смесями № 1 и № 3. Для их приготовления использовали горючие смеси загущенные специальным порошком ОП-2, разработанным в 1939 году А. П. Ионовым в НИИ-6 (Наркомат боеприпасов). Вязкие огнесмеси предназначались для струйных огнеметов, но пригодились и для зажигательных бутылок — при горении давали такое же большое пламя, как и не загущенное горючее, горели долго, устойчиво и хорошо прилипали к металлическим поверхностям. В этом они были подобны напалму, появившемуся в 1942 году в США. Время горения смесей № 1 и № 3 (обычно имевших темно-бурый цвет) — 40-60 секунд, развиваемая температура — 700-800 градусов Цельсия, при горении образовывался черный дым, после сгорания — твердая непрозрачная пленка. Военинженер 3-го ранга К. Солдадзе, служивший в Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения НКВД, разработал новую вязкую огнесмесь БГС (по начальным буквам компонентов смеси), которой с 1941 года также снаряжались зажигательные бутылки. Эффективность их применения зависела не только от содержимого, но и от типа запала. Некоторые приводились в действие быстрее, другие значительно труднее и соответственно дольше по времени. С августа 1941 года применялся более надежный химический запал А. Т. Кучина, М. А. Щеглова и П. С. Солодовника: к бутылке резинкой крепилась ампула со спец. химическим составом, тут видно развитие идеи химического «запала Кибальчича», который устанавливали на своих бомбах еще народовольцы. Смесь воспламенялась, как только ампула разбивалась вместе с бутылкой, ее действие не зависело от погоды, наличия спичек и т. п. Дабы повысить надежность воспламенения при попадании в цель, к одной бутылке крепили по окружности четыре ампулы. В Туле Г. А. Коробов разработал простой воспламеняющий механизм на основе холостого винтовочного патрона и подпружиненного ударника с чекой. Химические и пиротехнические запалы повысили надежность срабатывания и безопасность обращения с зажигательными бутылками, однако готовить их по-прежнему приходилось в окопах непосредственно перед применением. Наиболее эффективными оказались «стеклянные гранаты» с самовоспламеняющейся жидкостью КС — вершина «эволюции» зажигательных бутылок. Это был желто-зеленый или темно-бурый раствор, имевший низкую температуру плавления (имел запах тухлых яиц). Время горения такой жидкости — 2-3 минуты, температура — 800-1000 градусов Цельсия. Выделявшийся при горении обильный белый дым давал еще и ослепляющий эффект. Аббревиатуру КС расшифровывали и как «Кошкинская Cмесь» (по фамилии изобретателя Н. В. Кошкина), и как «Качурин-Солодовник» (по фамилиям других разработчиков зажигательных смесей). Однако директор НИИ удобрений, инсектицидов и фунгицидов С. И. Вольфкович в своих воспоминаниях писал: «Огромное значение имела выполненная в первый период войны работа Кузьмина и Сергеева, предложивших самовоспламеняющийся состав (КС). Массовое производство бутылок с этим составом впервые было организовано на опытном заводе НИИУИФ Н. Н. Постниковым, К. И. Макарьиным, А. С. Соловьевым, Е. Е. Зуссером, Н. Д. Талановым. В результате глубокого физико-химического изучения свойств различных композиций состава сотрудники НИУИФ разработали мероприятия, устранившие опасность разрыва стеклянных и металлических сосудов с КС (работы В. В. Илларионова, Р. Е. Ремен и автора этих строк). За что были удостоены награды маршала артиллерии» (то есть начальника артиллерии РККА Н. Н. Воронова). Смесь КС называли и «коньяком старым», и «коварной смесью», и «коктейлем смерти». Но наиболее известное ее прозвище — «коктейль Молотова», впоследствии распространившееся вообще на все типы зажигательных бутылок. На бутылку вместо обычной этикетки наклеивали простое руководство по применению (впрочем, из-за спешности приготовления попадались и бутылки с сохранившимися этикетками «Водка» или «Портвейн»).
ПРОВЕРКА НА ФРОНТЕ. 2 августа 1941 года нарком обороны И. В. Сталин утвердил Инструкцию по применению зажигательных бутылок. Согласно ей в полках и дивизиях начали формирование и подготовку групп истребителей танков с зажигательными бутылками. Дальность броска устанавливалась до 30 м, но реально она равнялась 15-20 м. Первоначальное недоверие пехотинцев к «стекляшкам» вскоре сменилось удивлением: «Танки от бутылок горят!». Командир 1-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор И. Н. Руссиянов вспоминал, как после первого же боя с применением «ручной стеклянной артиллерии» пленный германский ефрейтор-танкист говорил: «Если бы я знал, что у русских такое мощное зажигательное оружие, я бы повернул обратно». Когда мы ему показали это «мощное зажигательное оружие», он очень удивился». Но «подрывать» танк одними лишь бутылками было весьма непросто. Из воспоминаний Д. Ф. Медведева, комиссара 2-го батальона 30-го полка 13-й Ростокинской дивизии народного ополчения, сражавшейся в сентябре 1941 года на Смоленском направлении: «…Начали собирать бутылки с горючим, сформировали группу из 18 человек и меня послали с этими людьми подрывать танки. Пошли вправо, к реке, где был ров. Там должны были, по нашему предположению, переправляться танки. Мы их должны были там зажигать. Когда мы подползли к перекрестку, немцы заметили, открыли по нам бешеный огонь из танков… Мы все-таки залезли в противотанковую щель. На одном из наших людей пуля зацепила бутылку с горючим. Он загорелся. Пришлось срывать с него все и оставить совершенно голым. Там мы пробыли дотемна. Один боец подлез и бросил бутылку. Бутылка загорелась, но танк повернул на ветер, дал ход, и ветром огонь сдуло. Повредить танк не удалось». Осенью 1941 года группы истребителей танков начали создаваться во всех стрелковых частях РККА. Каждая группа насчитывала 9-11 человек, имевших кроме стрелкового оружия 14-16 противотанковых гранат и 15-20 зажигательных бутылок. Последние применялись не только в обороне. Так, в Инструкции по организации наступления, объявленной по войскам 29-й армии 23 сентября 1941 года, говорилось: «В процессе атаки пехота атакует огневые точки противника, максимально используя ручные гранаты, бутылки с горючей смесью, после чего переходит в штыки». Метание бутылок оказывалось успешным из окопов и щелей — особенно в корму танка или штурмового орудия после их прохождения над укрытием. Попадание бутылки в лобовую часть танка обычно лишь «ослепляло» экипаж. Броски вне укрытий или из неглубоких окопчиков приводили к большим потерям среди бойцов. Случайно разбившаяся в руках при неосторожном движении или от попадания пули бутылка сразу воспламенялась. Лучшие результаты давало использование бутылок и гранат наряду с другими противотанковыми средствами. Уже осенью 1941 года под Москвой группе истребителей танков старались придавать 1-2 расчета противотанковых ружей. Такие меры позволяли стрелковым подразделениям «в период танковой атаки не только отсекать вражескую пехоту, но и принимать деятельное участие в борьбе с самими танками». Практиковались «противотанковые узлы» — возле противотанковой пушки размещали бронебойщиков и стрелков с автоматическим оружием и зажигательными бутылками. Директива командующего Западным фронтом генерала армии Г. К. Жукова от 19 октября 1941 года предписывала «поставить на тыловых рубежах и тыловых дорогах противотанковые отряды, состоящие из 1-2 орудий ПТО, взвода истребителей с гранатами и бутылками КС, взвода саперов с минами, роты стрелков». А через два дня военный совет фронта приказал сформировать «в каждом стрелковом полку по одному истребительному противотанковому отряду в составе одного среднего командира и 15 бойцов, в том числе отделение саперов… 150 противотанковых гранат, 75 бутылок КС, ППШ — 3, противотанковые мины, полуавтоматические винтовки… В каждой стрелковой дивизии — по два истребительных отряда… три армейских подвижных отряда». Тогда же начали появляться противотанковые опорные пункты на передовой и противотанковые районы в глубине обороны. В приказе всем командующим армиями, командирам дивизий и полков Западного фронта указывалось: «Истребители танков с противотанковыми гранатами, связками обычных гранат и бутылками с горючей жидкостью являются действенным средством ближнего боя против танков. Группы истребителей танков должны быть подготовлены в каждом опорном пункте». В ходе Сталинградской битвы в каждой стрелковой роте создавали по 2-3 группы истребителей танков, обычно в составе 3-6 красноармейцев под командой сержанта, иногда с 1-2 расчетами ПТР. Каждый боец имел винтовку, карабин или пистолет-пулемет, две ручные противотанковые гранаты, 2-3 зажигательные бутылки. Опытные истребители на поражение одного танка расходовали в среднем 2-3 «стекляшки». Обычно в стрелковой дивизии поддерживался постоянный запас зажигательных бутылок (2000-2500 штук на дивизию, не менее 700 — на стрелковый полк). Боевой устав пехоты 1942 года требовал от каждого бойца «уметь поражать танки. Если танки наступают без пехоты, необходимо поражать их противотанковыми гранатами, бутылками с горючей смесью, вести огонь по смотровым щелям, подбрасывать связки гранат и противотанковые мины под гусеницы, огнем уничтожать танкистов… Если танки наступают с пехотой, борьбу с танками должны вести только специально назначенные бойцы, а все остальные обязаны поражать огнем и гранатами пехоту». Истребители танков применяли такой прием — бросок противотанковой гранаты или связки гранат в ходовую часть танка, а после его остановки — бросок бутылки на корму. Таким образом, например, 18 июля 1943 года у села Новая Жизнь ефрейтор 3-й пулеметной роты 290-го стрелкового полка П. Ф. Храмцов поджег два танка противника, а 4 июня 1944-го рядовой 2-го полка 50-й стрелковой дивизии Р. С. Смищук в бою у горы Роглуй под Яссами уничтожил 6 танков. Сочетание ручных противотанковых гранат и зажигательных бутылок сохранялось до конца войны. Так, 17-25 февраля 1945 года при отражении частями 7-й гвардейской армии контрудара противника бойцы-истребители уничтожили с помощью зажигательных бутылок на плацдарме на западном берегу реки Грон (Чехословакия) 40 танков, 6 бронетранспортеров, 3 штурмовых орудия. В Будапеште только за день боев 10 января 1945 года штурмовые группы и истребители танков 155-й стрелковой дивизии израсходовали 57 зажигательных бутылок. «Боевой счет» бутылок впечатляет: по официальным данным, в период Великой Отечественной с их помощью советские бойцы уничтожили 2429 танков, САУ и бронемашин, 1189 дотов и дзотов, 2547 других укрепсооружений, 738 автомашин и 65 военных складов. Зажигательные бутылки использовали и для поражения транспортных машин, дотов, дзотов, складов, самолетов на аэродромах, живой силы, зданий, устройств огневых и комбинированных заграждений. Уже в оборонительных боях под Москвой и Ленинградом появились огневые валы и поля. В бутылочных полях зажигательные бутылки располагали в шахматном порядке, иногда — в сочетании с противотанковыми минами. Расчет делался на то, что танк или бронемашина раздавит бутылку, горящая жидкость растечется по ходовой части, вынудив экипаж остановиться или развернуться, чтобы сбить огонь, и наехать при этом на мину. Приказ по войскам Западного фронта от 8 декабря 1941 года содержит такие примеры: «Введенный 3.12.41 в действие огневой вал на фронте 5-й армии горел в течение 4 часов, высота пламени достигала 2-3 метров, а местами 4-5 метров. Танки противника вынуждены были изменить боевой курс и двигаться вдоль фронта обороны, подставив под огонь ПТО наиболее уязвимую (боковую) часть, в результате чего артиллерией и противотанковыми ружьями, бутылками и огнеметами перед валом было уничтожено до 20 танков противника. Заграждения, устроенные из бутылок с горючей жидкостью, задержали движение танков противника, а часть из них на этих полях загорелась. Всего бутылочных полей на фронте 5-й армии было устроено 15 с общим расходом бутылок до 70 000 штук». В середине войны распространилась практика создания «огнеминных фугасов» — вокруг противотанковой мины по радиусу укладывалось около 20 бутылок КС. Подрыв мины сопровождался образованием огненного столба, поражавшего танк. Еще одним примером изобретательности наших соотечественников стали «танковые качалки»: к раме из металлических труб крепили изогнутые дуги и зарывали конструкцию так, чтобы при наезде танка качалка опрокидывалась и забрасывала бутылки КС на танк. Не случайно в сентябре 1942 года в полосе обороны 37-й армии на западном берегу Терека и южном берегу Баксана кроме 26 250 противотанковых мин, 250 противотанковых огнефугасов установили 300 «танковых качалок». На протяжении всех четырех военных лет разрабатывались различные способы увеличения дальности броска зажигательной бутылки. Уже в начале войны красноармейцы получили винтовочную мортирку для выстреливания бутылок, создателем которой считается В. А. Цукерман (впоследствии известный физик, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий). Мортирка крепилась на ствол байонентным соединением. Вложенная в нее бутылка КС через деревянный пыж опиралась на перфорированную мембрану, выстрел производился холостым (метательным) патроном. Стрельба велась с упором приклада в грунт. Дальность прицельной стрельбы бутылкой указывалась в 80 м, максимальная — 180 м. Под Москвой стрелковое отделение должно было иметь две такие мортирки, стрелковый взвод — 6-8. Применялись они и под Ленинградом. Бутылки для них подбирались с более толстым и прочным стеклом и все равно часто бились, точность стрельбы оказалась низкой, вот почему мортирки не пользовались популярностью. Вместе с тем на фронтах они применялись для метания термитных шашек замедленного действия или дымовых шашек — при обстреле дотов или дзотов. Бутылкометы были вынужденным импровизированным средством. Характерно, что в 1941 году на НИАБТ полигоне в Кубинке испытывались мортирки для метания зажигательных бутылок к малокалиберным винтовкам и охотничьим ружьям, которыми тогда вооружалось народное ополчение. Применялись и различные «механические» бутылкометы.
ЗАЖИГАТЕЛЬНЫЕ БУТЫЛКИ В ВОЙСКАХ ГЕРМАНИИ. О применении зажигательных бутылок вермахтом можно судить по инструкции по ведению уличных боев, данной командиром 1-й гвардейской танковой бригады генерал-майором М. Е. Катуковым 6 декабря 1941 года: «Противник… часто пропускает передовые части и потом ведет огонь с тыла по нашим войскам, сбрасывает бутылки с горючим на наши танки». На фотографиях также встречаются немецкие солдаты с зажигательными бутылками. Но совсем не так часто как бойцы РККА.
№ 1.
№ 2.
№ 3
№ 4
№1-Заливка в бутылки зажигательной смеси, Сталинград 1942 г.; №2-Изготовление бутылок с зажигательной смесью на одном из Московских заводов, 1941 г.; №3-Немецкая штурмовая группа в Сталинграде с зажигательными бутылками; №4-Кадр из фильма «Они сражались за Родину» с бутылкой зажигательной смеси.
Литература / доп. материалы и ссылки:
- НКО СССР, Москва 12 августа 1941 г. Зажигательные бутылки. ()
Бутылкомет
Для увеличения дальности поражения танков бутылками с горючей смесью создавались различные приспособления, одним из которых стал бутылкомет — мортирка, выполненная на основе трехлинейной винтовки, к которой крепилась специальная насадка. Для стрельбы использовались только бутылки с смесью КС. Старались подбирать бутылки, отличавшиеся более толстым стеклом. Стрельба из бутылкомета не отличалась меткостью, а опасность разрыва бутылки и поражения смесью стрелка была достаточно высокой, поэтому уже в 1942 г. выпуск бутылкометов был прекращен. Отдельные случаи применения этого оружия зафиксированы в битвах под Москвой и Ленинградом.
Памятка по боевому применению бутылок с горючей смесью. (broneboy.ru)
Применение бутылок с зажигательными смесями в период Второй мировой войны не ограничивалось лишь Красной Армией. Подобное средство было в большинстве армий мира. В армии США применялась специальная стеклянная граната. Правда, предназначалась она не для борьбы с бронетехникой, а для поджога всевозможного рода сооружений. Аналогичные средства использовались в итальянской армии. Большое количество бутылок с зажигательной смесью было заготовлено в Англии для вооружения ополчения на случай вторжения германских войск. С самого начала и до конца войны использовались бутылки с горючей смесью и армией страны восходящего солнца. В наши дни бутылки с горючей смесью так же нередко встречаются на кадрах уличных беспорядков.
Клиника отравления
Пропан-бутановая смесь не вызывает физическую зависимость, но, как и при любой форме токсикомании, психическое влечение к сниффингу формируется довольно быстро. Токсический эффект после вдыхания газа для зажигалок развивается в соответствии с несколькими фазами.
Фаза опьянения
Возникает через несколько минут после поступления газовой смеси для зажигалок в легкие. Человек продолжает воспринимать окружающую действительность, может вступать в контакт, но его сознание становится затуманенным, зрение нечетким, характерна шаткая походка, расстройства координации, выраженное веселье и приподнятое настроение.
На фоне прогрессирующей эйфории наблюдается замедление всех рефлексов. При длительном сниффинге эйфорическое настроение может замещать агрессия и другие небезопасные для окружающих поведенческие расстройства.
Стадия искажения сознания
Токсикоман теряет управление над собственным телом, лишается равновесия, при этом ощущая чувство невероятной легкости и всемогущества. Сознание качественно изменяется — человек может выйти из окна, выбежать под автомобиль и совершить другие поступки на фоне возникших навязчивых мыслей и видений, не имеющих ничего общего с реальностью. В этом состоянии он не узнает близких, не идет на адекватный контакт с окружающими. Одновременно с данными проявлениями токсического эффекта отмечается снижение болевого порога. Кожные покровы теряют чувствительность. Токсикоман может нанести себе смертельные травмы.
Фаза галлюцинаций
Человек перестает осознавать себя как личность. Галлюцинаторные видения полностью заполняют его сознание — он может видеть себя животным, растением и т. д. Время останавливается, отсутствует ориентация в пространстве. Отмечается выраженный тремор, склонность к судорожным припадкам, мидриаз (расширение зрачков, не реагирующих на свет).
При продолжении вдыхания газовой смеси для зажигалок состояние токсикомана ухудшается. Наступает вялость, заторможенность, состояние сопора — глубокого угнетения сознания, при котором повышен риск развития комы и ее непосредственных осложнений.
Для газовой токсикомании нет определения толерантности и дозозависимого эффекта. Любой опыт сниффинга может быть летальным. После того, как средство перестает действовать, развивается синдром абстиненции или ломка. При отсутствии очередной дозы газовой смеси, он может продлится от нескольких суток до нескольких месяцев в зависимости от тяжести психической зависимости. Во время абстинентного синдрома токсикоманы страдают сильнейшими головными болями, тошнотой, судорогами.
