Что такое кавалерийский полк? История кавалерии России

Это был в прошлом основополагающий род войск, проходящий сквозь пешие войска, словно нож через масло. Любой кавалерийский полк был в силах атаковать вдесятеро превосходящие пешие силы противника, поскольку обладал манёвренностью, подвижностью и возможностью для стремительного и мощного удара. Конница не только могла вести бой в отрыве от остальных войск, она могла преодолевать большие расстояния в самое короткое время, появляясь в тылу и во флангах противника. Кавалерийский полк мог мгновенно развернуться и перегруппироваться в зависимости от обстановки, менять один вид действий на другой, то есть бойцы умели воевать и пешими, и конными. Задачи решались во всём многообразии боевой обстановки — и тактические, и оперативные, и стратегические.

Классификация кавалерии

Так же, как в русской пехоте, здесь существовало три группы. Лёгкая кавалерия (гусары и уланы, а с 1867 года к ним примкнули казаки) была предназначена для разведывательной и сторожевой службы. Линейная была представлена драгунами — первоначально они назывались драконами, когда пехоту только что посадили на коней. Впоследствии это стал именно тот кавалерийский полк, который может действовать и в пешем строю. Особую славу драгуны снискали при Петре Первом. Третья группа кавалерии — иррегулярная (в переводе — неправильная) и тяжёлая — состояла из казаков и калмыков, а также тяжеловооружённых кирасиров, которые были мастерами сомкнутых атак.

В других странах кавалерия подразделялась проще: на лёгкую, среднюю и тяжёлую, что зависело в первую очередь от массы лошади. Лёгкая — конные егеря, уланы, гусары (лошадь весила до пятисот килограммов), средняя — драгуны (до шестисот), тяжёлая — рыцари, рейтары, гренадёры, карабинеры, кирасиры ( лошадь в раннем средневековье весила более восьмисот килограммов). Казаки русской армии долго считались иррегулярной кавалерией, но постепенно вписались в структуру армии Российской империи, заняв место рядом с драгунами. Именно казачий кавалерийский полк стал главной угрозой противнику в войнах девятнадцатого века. Конные войска подразделялись на звенья согласно требованиям управления и поставленным задачам. Это стратегическая, тактическая, фронтовая и армейская конницы.

Киевская Русь

Киевская Русь знала два рода войск — пехоту и конницу, но именно с помощью последней выигрывались сражения, проводились работы инженерные и транспортные, прикрывались тылы, хотя основное место занимала, конечно же, пехота. Лошади использовались для того, чтобы доставить воинов в данную местность. Так происходило вплоть до одиннадцатого века. Далее пехота некоторое время на равных добывала победу со всадниками, затем конница начала доминировать. Возможно, именно тогда и появился первый кавалерийский полк. Постоянные неудачи в войне со степняками многому научили киевских князей, и скоро русские стали наездниками ничуть не худшими: дисциплинированные, организованные, сплочённые, храбрые.

Тогда и начались главные победы русского войска. Так, в 1242 году кавалерия сыграла огромную роль в разгроме Тевтонского ордена (Ледовое побоище). Затем была Куликовская битва, где засадный запасной кавалерийский полк Дмитрия Донского предрешил исход боя с войском орды. У татаро-монголов была ударная, лёгкая конница, превосходно организованная (тумэны, тысячи, сотни и десятки), прекрасно владеющая луком, а кроме того, копьём, саблей, топором и палицей. Тактика была отчасти персидская или парфянская — заход лёгкой кавалерии во фланги и тыл, затем точный и длительный обстрел из монгольских дальнобойных луков, а напоследок атака сокрушительной силы, которую проводила уже тяжёлая конница. Тактика проверенная и почти непобедимая. И тем не менее в пятнадцатом веке русская кавалерия уже сложилась настолько, что могла противостоять ей.

Средневековая кавалерия Восточной Европы и Азии

Если в Европе появление стремени привело к резкому увеличению роста лошадей, то лошади кочевников Евразии в средние века совершенно не изменились. Пережить зиму, выкапывая из-под снега прошлогоднюю траву, могла только очень мелкая лошадь.

В Причерноморье половцы, а затем татары продолжали разводить легких, стремительных и неутомимых в беге скифских лошадок. Татары не только носились, как ветер, на коротких дистанциях, но и проходили за день до 100 километров. Тогда как европейская кавалерия — только 30 километров. С другой стороны, татарские кони не только были слишком слабы для боя, но и быстро уставали под седлом. Даже легковооруженный всадник должен был иметь двух коней.

Монгольские лошади были еще мельче. Если рост татарских коней составлял 140-145 см, то монгольские лошади имели всего около 130 см в холке. Конечно, большую скорость на своих коротеньких ножках они развить не могли, и всаднику требовалось уже не два, а три или четыре таких коня. Зато в плане выносливости монгольские лошади превосходили татарских в такой же степени, как татарские — европейских. За день монгольская кавалерия иногда проходила 200-240 км. Больше не выдерживали всадники.

Совершенно иначе выглядели лошади арабов. Им-то выкапывать прошлогоднюю траву не приходилось. В Аравии ведь ни снега, ни травы не бывает…

Арабские кони жили в конюшнях, питались зерном, финиками и сушеной рыбой, и предназначались только для войны. Силой и ростом они, конечно, уступали дестриэ, но европейских верховых лошадей даже превосходили. Выносливость же аргамаков вызывала у европейцев приступы самой черной зависти. За день арабы проходили те же 100 км, что и татары, но каждый конь нес двух воинов в доспехах.

Легкая кавалерия Востока действовала примерно так же, как и скифы в древности. Пехоту татары или монголы осыпали стрелами. Копья, сабли и палицы служили только для боя с конницей. Могла быть предпринята и имитация наезда на пехоту. Но только с целью взятия на испуг. Мелкие степные кони все равно не пошли бы на копья. Другое дело, если пехота обращалась в бегство. Для того, чтобы давить людей поштучно, достаточно велика любая лошадь.

Огнестрел

Шестнадцатый век выдвинул на первый план лёгкую конницу, вооружённую огнестрельным оружием, за счёт этого изменились и способы ведения боевых действий, и способы применения её в бою. Ранее отдельный кавалерийский полк атаковал врага холодным оружием, теперь организовывалась стрельба шеренгами прямо с коня. Строй полка был достаточно глубоким, вплоть до пятнадцати и более шеренг, которые выдвигались поочерёдно из боевого порядка в первый ряд.

Именно тогда, в шестнадцатом веке, и появились драгуны и кирасиры. Кавалерия шведов семнадцатого века полностью состояла из них. На поле боя король Густав Адольф выстраивал конницу двумя линиями по четыре шеренги, что давало армии огромную мощную силу, в ударе способную не только решительно атаковать, но и гибко маневрировать. Именно оттуда появился состав армии из эскадронов и кавалерийских полков. В семнадцатом веке конница составляла более пятидесяти процентов армии во многих странах, а во Франции пехоты было в полтора раза меньше.

У нас

В России в эти века кавалерия уже подразделилась на тяжёлую, среднюю и лёгкую, но гораздо ранее, в пятнадцатом веке, была создана поместная мобилизация людей и лошадей, и её развитие сильно отличало подготовку русских конников и западно-европейских. Эта система комплектования пополняла русские войска весьма многочисленной дворянской кавалерией. Уже при Иване Грозном она стала ведущей в родах войск, численностью в восемьдесят тысяч человек, и в Ливонской войне участвовал не один казачий кавалерийский полк.

Состав русской конницы постепенно изменялся. При Петре Певом была создана регулярная армия, где кавалерия составляла боеле сорока тысяч драгунов — сорок полков. Именно тогда всадникам были переданы на вооружение пушки. Северная война научила кавалерию действовать самостоятельно, а в Полтавском сражении конница Меншикова очень изобретательно действовала и в пешем строю. Тогда же решающей исход сражения стала иррегулярная кавалерия, которая состояла из калмыков и казаков.

Пограничные части

Границы нашей страны сейчас охраняет соответствующая служба ФСБ. Она имеет на вооружении бронетранспортёры и бронеавтомобили, авиацию и самоходную артиллерию. Казалось бы, этого вполне достаточно, чтобы задержать нарушителей границы или пресечь локальные конфликты.

Но тут появляется одна проблема. Зачастую граница проходит через горную местность или густые леса. Как контролировать такие участки наших рубежей? Наверное, на помощь должны прийти современные средства: авиация, беспилотные аппараты и электронные системы слежения? Но такая охрана границы встанет слишком дорого.

И снова на помощь приходит лошадь! Причём конные части на пограничной службе принесли немало пользы ещё советской армии. Даже когда от кавалерийских корпусов остались одни воспоминания и конный полк «Мосфильма», некоторые горные заставы СССР имели конный состав для патрулирования сложных участков границы.

(Фото: Михаил Михин)

Но лошадь может пригодиться не только в горах. Она столь же успешно передвигается по лесистой местности и по заболоченным районам. Да и вообще, как правило, вдоль границы редко проложены хорошие дороги… А там, где нет дорог, только всадник сможет быстро переместиться из пункта «А» в пункт «Б». И наконец, вспомним о возможности кавалериста вести визуальную разведку. Возможность эта в разы выше, чем у пограничного отделения, следующего пешим ходом или находящегося в бронетранспортёре.

Устав

Петровские традиции были возрождены в 1755 году царицей Елизаветой: был разработан и внедрён Кавалерийский устав, намного улучшивший боевое использование конницы в бою. Уже в 1756 году русской армии принадлежали гвардейский кавалерийский полк, шесть кирасирских и шесть гренадёрских, восемнадцать штатных драгунских и два заштатных полка. В иррегулярной коннице были опять же калмыки и казаки.

Русская кавалерия была обучена не хуже, а во многих случаях и лучше любой европейской, что было подтверждено Семилетней войной. В восемнадцатом веке увеличилась численность лёгкой конницы, а в девятнадцатом, когда появились массовые армии, кавалерия подразделилась на войсковую и стратегическую. Последняя предназначалась для ведения боя как самостоятельно, так и вместе с другими родами войск, а войсковая входила от взвода до целого полка в пехотные соединения и нужна была для охраны, связи и разведки.

Девятнадцатый век

У Наполеона было четыре кавалерийских корпуса — сорок тысяч всадников. Русская армия имела шестьдесят пять конных полков, среди которых — пять гвардейских, восемь кирасирских, тридцать шесть драгунских, одиннадцать гусарских и пять уланских, то есть одиннадцать дивизий, пять корпусов плюс отдельные кавалерийские корпуса. Бой русские конники вели сугубо верхом, и в разгроме наполеоновской армии они сыграли самую значительную роль. Во второй половине века мощь артиллерийской огневой подготовки выросла многократно, а потому кавалерия несла огромные потери. Тогда и встала под вопрос необходимость её существования.

Гражданская война в США, однако, показала успешность этого рода войск. Естественно, если боевая подготовка соответствует и командиры грамотные. Рейды по тылам и коммуникациям были глубоки и весьма успешны, несмотря на то, что револьверы и карабины уже были не просто огнестрельные, но и нарезные. Холодным оружием американцы в то время практически не пользовались. В США до сих пор история армии пользуется огромным почтением. Так, 2 кавалерийский полк (драгунский, 2nd Cavalry Regiment) был создан в 1836-м и постепенно, не меняя названия, становился сначала стрелковым, затем мотопехотным. Теперь он располагается в Европе, входя в состав контингента войск США.

Первая мировая война

В двадцатом веке, даже в его начале, кавалерия составляла примерно десять процентов от численности армий, с её помощью решались задачи тактические и оперативные. Однако чем далее насыщались армии артиллерией, пулемётами и авиацией, кавалерийские её части несли потери всё более огромные, а потому становились практически неэффективными в бою. Например, непревзойдённое умение ведения боя продемонстрировало немецкое командование, осуществляя Свенцянский прорыв, когда было использовано шесть кавалерийских дивизий. Но это, пожалуй, и единственный положительный пример такого плана.

Русская кавалерия Первой мировой была многочисленна — тридцать шесть дивизий, двести тысяч прекрасно обученных конников, — но успехи даже в начале войны были весьма незначительны, а когда наступил позиционный период и манёвры закончились, боевые действия для этого рода войск практически прекратились. Все кавалеристы спешились и ушли в окопы. Изменившиеся условия войны в данном случае ничему русское командование не научили: игнорируя важнейшие направления, оно распылило кавалерию по всей длине фронта и использовало высококвалифицированных бойцов как снабженцев. Учения посвящались атакам сомкнутым строем в седле, а наступления в пешем порядке практически отработаны не были. После окончания войны армии западных стран были моторизированы и механизированы, конница постепенно ликвидирована либо уменьшена до минимума, как во Франции, Италии, Великобритании и других. Только в Польше осталось одиннадцать полных кавалерийских бригад.

Конница на «войне моторов»

Война началась, как известно, с мощного удара вермахта по Польше. Восьми успешно мобилизованным польским кавбригадам предстояло оказывать сопротивление стальным немецким танковым клиньям.

Так современники представляли себе бой польских Уланов против немецких танков.

Источник: pikabu.ru

С этим эпизодом связан один из самых распространенных мифов Второй мировой войны. В первый же ее день, 1 сентября 1939 года, произошел знаменитый бой под Кроянтами. Польские войска отступали перед превосходящими силами 19 танкового корпуса Гейнца Гудериана. Сообразуясь с обстановкой, польское командование поставило 18-му Померанскому уланскому полку задачу задержать немцев, чтобы дать время уйти основной массе войск. У Тухольского бора польский полковник Масталеж разместил засаду. Когда два польских эскадрона перешли в атаку, им поначалу сопутствовал успех. Они смогли рассеять немецкую пехоту и даже не задействовали резерв (в котором, кстати, помимо всадников были и скоростные танкетки TK и ТKS). Однако своевременный контрудар немецких броневиков, плотный пулеметный огонь и огонь автоматических орудий нанесли ужасные потери уланам. Полковник Масталеж погиб, а уланы были разбиты и отступили.

Однако в этом бою никто не спешил лететь на конях рубить саблями и колоть пиками немецкие броневики. Уланы имели и технику, и противотанковые орудия, и ружья. Неумелое руководство боем и плохая связь стали решающим фактором в неудаче польской атаки.

Советские кавалеристы под Москвой.

Источник: weekend.rambler.ru

А журналисты стран «оси», да и сам Гудериан, позднее сформировали миф, который успешно поддерживается до наших дней о сорвиголовах, летевших на броню галопом с холодным оружием.

По похожему принципу оканчивались и другие атаки польской кавалерии в ходе войны с Германией. В конце месяца уланы и гусары и вовсе ничем не отличались от пехоты: потеряв лошадей, они воевали как обычные части.

В ходе последующих кампаний в Европе можно встретить упоминания о применении кавалерии: к примеру, успешные действия немецкой 1 кавалерийской дивизии во Франции. В польской кампании она себя никак не показала, здесь же некоторые задачи были успешно решены, правда ценой потерь.

К 1941 году лошади, за редким исключением, использовались в Европе лишь как гужевой, тягловый транспорт, и только перед нападением на СССР союзники рейха собрали несколько кавалерийских дивизий, из которых можно выделить три итальянские и две венгерские кавбригады.

«Мы — красная кавалерия…»

Формирование советской кавалерии началось вместе с созданием Красной армии, что в 1918 году было сделать достаточно трудно. Во-первых, все районы, поставлявшие русской армии и лошадей и всадников, были оккупированы иностранными интервентами и белогвардейцами. Опытных командиров не хватало. После окончания Первой мировой только три кавалерийских полка старой армии полностью вошли в состав советской. С оружием и снаряжением тоже было очень плохо. Поэтому как таковой первый кавалерийский полк из новых формирований появился далеко не сразу. Сначала были просто конные сотни, отряды, эскадроны.

Например, Б. Думенко создал в 1918 году небольшой партизанский отряд весной, а осенью это уже была Первая донская кавалерийская бригада, затем — на Царицынском фронте — сводная кавалерийская дивизия. В 1919 году против армии Деникина были задействованы только что созданные два конных корпуса. Красная кавалерия была мощнейшей ударной силой, не лишённой самостоятельности в оперативных задачах, но и во взаимодействии с другими соединениями прекрасно себя показала. В ноябре 1919 года создана Первая конная армия, в июле 1920-го — Вторая. Объединения и соединения Красной кавалерии побили всех: и Деникина, и Колчака, и Врангеля, и польскую армию.

Горные части

Боевые действия последних десятилетий доказали, что необходимо увеличить количество горных частей в составе российской армии. В итоге появились горные бригады. По своему оснащению они всё ещё являются мотострелковыми войсками. Однако механизированная пехота не совсем предназначена для службы в горах. Дорог там может не быть вовсе, или они окажутся плохими. Или пути коммуникации будут находиться под постоянной угрозой внезапного удара неприятеля.

Неслучайно значительная часть потерь во время боевых действий в горах случалась именно во время движения мотострелковых колонн по горным перевалам. И никакая специальная выучка солдат или система разведки эту проблему никогда полностью не решит. Бронетранспортёр горных частей в случае атаки на маршевую колонну всё так же останется «братской могилой на колёсах».

Можно, конечно, перевести всех горных стрелков на пеший ход. Но тогда о мобильности, столь необходимой лёгкой пехоте, и о насыщении войск тяжёлым оружием — столь полезным в современной войне — можно совершенно забыть. На своих двоих далеко не уйдёшь и ничего кроме самого лёгкого вооружения не унесёшь.

Но выход есть! Если сделать горные части кавалерией, внезапно обнаружится: мобильность таких отрядов не меньшая, чем у механизированных. Да, лошадь движется медленнее БТР, но зато она пройдёт там, где не пройдёт техника. Причём пройдёт незаметно — что очень важно, когда воюешь в горах. Кроме того, конница совершенно не зависит от подвоза горючего и ремонтных подразделений — в отличие от механизированных частей, — а достаточный запас фуража может легко увезти с собой.

(Фото: Минобороны РФ)

И самое главное — даже движущаяся в походной колонне конная часть несёт куда меньше потерь, чем механизированная. В случае нападения она гораздо быстрее может рассредоточиться по местности и перейти к обороне.

Разумеется, для современной полевой армии конница не нужна, но для горных частей лошадь — как раз то, что нужно. Сейчас горные части на Кавказе и в Сибири, хоть и являются формально мотострелковыми, используют не только технику, но и лошадей.

Кавалерия навсегда

После окончания Гражданской войны конница долго оставалась многочисленной в войсках Красной армии. Разделение было на стратегическую (корпуса и дивизии) и войсковую (подразделения в составе стрелковых частей). Также с 20-х годов в Красной армии присутствовали и национальные части — традиционно казаки (несмотря на ограничения, отменённые в 1936 году), конники Северного Кавказа. Кстати, после постановления наркома обороны 1936 года кавалерийские части стали исключительно казачьими. Несмотря на противоположную информацию, которая с перестроечного времени бытует повсеместно, о том, что перед Великой Отечественной многочисленнее кавалерии войск у страны советов не было, необходимо восстановить объективную правду: документы говорят, что никакого «лобби Будёного» не было, и кавалерия к 1937 году уже сократилась более, чем в два раза, далее — к 1940-му она исчезала ещё стремительнее.

Однако бездорожье у нас повсюду, и оно не имеет края. Жуков неоднократно в первые недели войны отмечал, что конницу недооценили. И это впоследствии было исправлено. Летом и особенно зимой 1941 года кавалерийский полк ВОВ был просто необходим практически повсеместно. Под Смоленском летом рейды провели пять конных дивизий, помощь остальным нашим войскам была оказана не просто существенная, её просто невозможно было переоценить. А потом под Ельней, уже в контрнаступлении, именно конница задержала подход фашистских резервов, и именно поэтому успех был обеспечен. В декабре 1941 года уже четверть состава дивизий под Москвой были кавалерийскими. А в 1943 году почти двести пятьдесят тысяч конников воевали в двадцати шести дивизиях (в 1940-м их было всего 13, и все с меньшей численностью). Донской казачий корпус освободил Вену. Кубанский — Прагу.

История кавалерии. Вооружение, тактика, крупнейшие сражения

Афинская и фессалийская конница

Греки были далеко не первым народом, использовавшим на войне конницу. Нехватка пастбищ и гористый характер страны, общая неприспособленность к использованию лошадей привели к тому, что сила греческой армии определялась действиями пехоты. В течение длительного периода конница у греков использовалась весьма ограниченно, не так, как это было в ранний период у скифов, персов и ассирийцев.

Самой ранней из упоминаемых в литературе войн с участием Греции была война семерых вождей против Фив в 1225 году до н. э., но она явно носит мифический характер, поскольку в ее описаниях нет практически никакой информации. Как бы то ни было, конница в тот период еще не использовалась.

Следующей по времени войной, о которой имеются исторические источники, стала осада Трои, происходившая сорок лет спустя, в 1194–1184 годах. Гомер приводит весьма полное и детальное описание этой войны, подробно рассказывая о вооружении и тактике ведения военных действий в то время. Он откровенно говорит о том, что, хотя греческие вожди использовали боевые колесницы, как и их противники, настоящая конница как военная сила не была известна обеим сражающимся армиям.

Наиболее правдоподобно предположение, что изобретение военной колесницы принадлежит жителям Малой Азии или Египта[14], от которых его унаследовали греки, подражавшие им. Геродот выразительно пишет о том, что греки научились у ливийцев запрягать в повозку четырех лошадей.

Без сомнения, первыми в Греции кавалерию начали использовать фессалийцы, возможно, задолго до того, как она получила широкое распространение в этой стране. Фессалийские равнины с множеством пастбищ, мягкий климат и плодородная земля необычайно подходили для выращивания лошадей, поэтому в этой провинции они оказались более многочисленными и выносливыми, чем в большинстве других. Вергилий пишет о том, что лапифы (лапиты), жившие в Фессалии, первыми сели на лошадей, стали использовать узду и поводья, тренировать лошадь на круге и обучать вооруженного всадника пришпоривать ее.

Естественно, что и другие народы обратились к примеру фессалийцев, чтобы обеспечить свои армии во время войны такой же конницей. Мы знаем, что, когда Писистратиды свергли правительство Афин и изгнали Алкемеонидов, последние воспользовались помощью лакедемонян, отправивших большую армию через море, чтобы напасть на Афины.

Услышав о готовившемся вторжении, Писистратиды обратились за поддержкой к фессалийцам и получили тысячу всадников. Полагаясь в основном на эти войска, афинские тираны очистили Фалерскую равнину от местных жителей, приспособив ее для действий конницы. И когда лакедемоняне высадились, против них бросили фессалийских наемников.

Фессалийцы атаковали храбро, убили многих спартанцев, включая и их предводителя царя Анхимолия, заставив уцелевших спасаться на своих кораблях. Так закончилась первая экспедиция. Во время второй попытки, произошедшей некоторое время спустя, удача оказалась на стороне лакедемонян, они нанесли поражение фессалийской коннице, потерявшей около сорока человек убитыми, после чего, упав духом, она тотчас вернулась в Фессалию. С того времени фессалийская и фракийская конница постоянно принимает участие в войнах в Греции вплоть до времени Александра, который из уроженцев Фессалии и Фракии набирал, наверное, самые лучшие кавалерийские части своей армии.

Плутарх утверждает, ссылаясь на Филостефана, что первым организатором кавалерии в Спарте стал Ликург, что он сформировал из них подразделения по пятьдесят человек, строившиеся четырехугольниками. Другое его утверждение, что Деметрий Фалерский[15] заявлял, что кавалерия Ликурга не имела военного применения, ибо в то время Спарта пребывала в состоянии мира, представляется сомнительным. Сказанное подтверждает свидетельство Ксенофонта в его «Трактате об управлении Лакедемонией», где он утверждает, что Ликург разделил армию на кавалерию и тяжеловооруженную пехоту, создав по шесть отрядов в каждом из видов войска.

Спустя 60 лет после Ликурга, в 743 году, во время Первой мессенской войны, конница уже использовалась. Как отмечает Павсаний, и у спартанцев и у мессенцев было по пятьсот всадников и легковооруженные воины.

Во время одной из битв тяжеловооруженные фаланги обеих сторон оказались разделены ручьем и не могли начать бой, не нарушив строй, отчего сражение вели только конница и легковооруженные войска.

В другом сражении, как он говорит, кавалерия с обеих сторон оставалась весьма малочисленной и не совершила ничего примечательного. Павсаний добавляет, что в это время жители Пелопоннеса еще не были искусными наездниками, что, вероятно, обуславливает тот факт, что в заключительной битве у подножия горы Итома (Ифома) никакой конницы с обеих сторон не было вовсе.

У древних греков верховая езда не пользовалась популярностью, поэтому они практически не уделяли внимания своей кавалерии, и эти войска практически отсутствовали в армиях греческих государств. Состоятельные граждане, которые были обязаны служить в качестве конных воинов, обычно предпочитали заменять себя наемниками, а сами шли в тяжелую пехоту.

Основной своей силой греческие государства считали фаланги тяжеловооруженной пехоты (гоплитов), и, хотя они нередко терпели поражение из-за недостатка конницы, все же в течение длительного времени не ликвидировали этот пробел. Греки пытались обеспечить необходимую помощь фаланге с помощью легковооруженной пехоты, использовались дротики, пращи, луки и стрелы. Хотя количество лучников никогда не было значительным, в сражении они всегда оказывались полезными.

Появившиеся наконец небольшие подразделения кавалерии не приносили почти никакой пользы. Всадники не были собственниками лошадей, на которых ездили, и поэтому вполне можно утверждать, что плохо ими управляли и недостаточно умело использовали свое оружие, находясь на чужих лошадях.

Следовательно, когда греки выпускали свою кавалерию на поле сражения, она обычно уступала противнику как в количестве, так и в дисциплине, ее нельзя было разделить на два фланга, соответственно ее размещали на одном фланге или спереди, готовой к действиям. Чаще же ее оставляли в тылу в качестве резерва. Подобную методику греки использовали начиная со Второй мессенской войны и вплоть до вторжения персов при Ксерксе. Фессалийцы остались единственным народом, который использовал конницу, и только у них служба в кавалерии пользовалась предпочтением перед пехотой.

В решающей битве при Марафоне (13 сентября 490 г. до н. э.), определившей судьбу первого вторжения персов, Афины имели 10 тысяч тяжеловооруженных пехотинцев. Их союзники платейцы, числом в тысячу, были вооружены сходным образом. Таким образом, у греков не было ни кавалерии, ни лучников. В распоряжении же персов находилось много конных воинов и лучников.

Мильтиад постарался как можно лучше защитить свое войско от персидской конницы, понимая ее значение в бою. За счет ослабления центра он вытянул боевую линию в длину так, что фланги ее оказались прикрытыми поросшими лесом и кустарником склонами холмов, где вражеской коннице, обычно действовавшей на флангах, было не развернуться. Кроме того, Мильтиад приказал преодолеть расстояние в 100–150 метров, с которого персы начали осыпать греков градом стрел из луков, камней из пращей, бегом, а не медленным шагом. Это было сделано, чтобы ошеломить врага, а также чтобы успеть нанести удар прежде, чем развернется кавалерия персов. Когда греческие фланги начали сходиться (в центре персы и мидяне сумели даже прорвать строй фаланги), персы не выдержали и бросились отступать к своим кораблям.

Как уже отмечалось, Мильтиад защитил свои фланги, растянув фалангу и использовав характер местности. Быстрая атака его пехоты не позволила персидской коннице соответствующим образом действовать.

Скорее всего, в битве при Фермопилах греки также не использовали кавалерию, однако у Ксеркса имелось 80 тысяч всадников, а также 20 тысяч ливийцев и арабов, применявших колесницы и верблюдов. Геродот пишет о том, что греки предпочли ожидать захватчика в Фермопильском проходе, заранее рассчитав, что варвары «не смогут воспользоваться ни своей численностью, ни кавалерией».

После возвращения Ксеркса в Персию, когда греки прошли через Истм (Коринфский перешеек), чтобы атаковать Мардония (командующего персидскими силами, оставленными Ксерксом в Греции), не встречаются упоминания о каком-либо использовании кавалерии в греческой армии. Персы же не только располагали многочисленной собственной конницей, но и их союзники фиванцы обзавелись кавалерией, оказавшейся весьма результативной. Она сослужила свою роль как в стычках до битвы при Платеях, так и в ходе отступления персидской армии.

Трудно объяснить, по какой именно причине в составе греческой армии не было конницы, в то время как те из греческих полисов, кто присоединился к персам и сражался в составе их войска, выставили конные отряды, причем воинов весьма искусных в обращении со своими лошадьми и оружием. Наверное, сказанное следует объяснить особой убежденностью греков в силе тяжеловооруженной пехоты, и поэтому для решающих битв, как, например, при Фермопилах, применялась только тяжеловооруженная пехота.

Возможно и другое объяснение, основанное на том факте, что греки, бывшие в союзе с персами Мардония, выставляя свою кавалерию, понимали, что персидская конница настолько многочисленнее и искуснее, что небольшой отряд всадников, который могли выдвинуть противостоящие персам греки, не смог бы реально противодействовать им. В этом случае грекам пришлось бы сражаться с персидской конницей в одинаковых условиях, то есть благоприятных для действий конницы, на ровных просторах, что при разнице в численности и опыте было бы выгодно только персам.

Сосредотачивая свои усилия на формировании и оснащении мощной пехоты, греки понимали, что станут располагать армией, не обремененной всадниками и способной действовать везде. Сражаясь в гористой, пересеченной местности, они смогут нейтрализовать преимущества персидской армии в силе их прекрасной конницы. Практика вполне подтверждает эту догадку. Мардоний ушел из Аттики, потому что она не подходила для его кавалерии, и переместился в Фивы, где местность позволяла использовать его конницу. Сказанное говорит о том значении, которое он ей придавал.

Греки переместились из Элевсина к подножию горы Киферон и построились здесь, стремясь не выходить на равнину. Мардоний отправил свою кавалерию под предводительством Масистия, чтобы он напал на мегарцев, которые единственные из греков, численностью в 3 тысячи человек, удерживали передовой форпост на равнине. Вскоре мегарцы получили подкрепление в виде большого количества греческой пехоты.

Геродот говорит, что персы атаковали греков эскадронами и нанесли им большие потери. Во время боестолкновения был убит Масистий, и сражение развернулось вокруг его тела. Атаковавшую кавалерию жестко встречала тяжеловооруженная пехота. Контратаковав конницу, она отбросила ее и отбила тело мертвого военачальника персов. Ничто не отражает лучше великолепные качества греческой пехоты, чем то, что позволило им отразить натиск лучшей конницы своего времени.

Персидская кавалерия действовала весьма энергично и напористо, что полностью соответствовало задачам этого рода войск и приводило к эффективному результату. Грекам в это время были направлены большие пополнения, а также запасы продовольствия через проходы от Киферона к Платеям.

Ночью Мардоний направил часть своей конницы в обход к этим проходам, надеясь нанести удар по вражеским коммуникациям. Выбравшись на равнину, всадники натолкнулись на конвой в пятьсот вьючных животных, перевозивших провизию из Пелопоннеса в распоряжение греческой армии. Персы тотчас напали и захватили конвой, убив или пленив сопровождающих, а также и большое количество животных, после чего увели оставшихся в свое расположение. Возможно, перед нами одно из первых подтверждений использования кавалерии, организованной таким образом, что она смогла действовать в тылу врага.

Конные лучники персидской армии сильно беспокоили греков. Они изматывали их тем, что на полном скаку пускали стрелы и метали дротики, избегая ближнего боя. Эта конница отсекла греков от реки Азоп, так что они стали испытывать серьезную нехватку воды. Воины, посланные в Пелопоннес за продовольствием, также были отрезаны кавалерией и не смогли достичь лагеря. В течение некоторого времени они оставались в весьма сложном положении и наконец решили переправиться на остров на реке Азоп, где надеялись найти защиту от атак кавалерии. Чтобы избежать столкновения с вражеской конницей, греки совершили марш ночью. Эти события завершились битвой при Платеях, закончившейся убедительной победой греков.

Беотийская (фиванская) кавалерия сослужила прекрасную службу персам, способствуя их отступлению. В конце фиванская кавалерия сразилась в бою с всадниками из Мегар и Флиунта, которые пришли, чтобы присоединиться к греческой армии, и выступили вместе с ней. Геродот пишет о том, что фиванцы убили их порядка шести сотен, заставив остальных искать укрытия на горе Киферон. Описание дает представление об этой яростной атаке.

В этой войне греки ощутили настолько сильную потребность в эффективных действиях кавалерии, что на первом народном собрании афинян после отступления персов Аристид предложил выставить 10 тысяч человек пехоты, 1 тысячу конников и 100 боевых кораблей, чтобы те смогли участвовать в войне против варваров.

После этого греческая конница поднялась на должную высоту и смогла проявить себя во время следующей большой войны, которая подробно и детально описана в дошедших до нас источниках, — в Пелопоннесской войне. К началу боевых действий у афинян было 13 тысяч тяжеловооруженных пехотинцев, кроме размещенных в гарнизонах, и 16 тысяч воинов, защищавших Афины. «В их распоряжении было также 1200 всадников, 1600 лучников и 300 триер, пригодных для плавания по морю», — пишет Фукидид[16].

Кавалерия не отличалась особыми достижениями, ведь во время двух боев, произошедших за первые два года войны, она потерпела поражение и была заперта в Афинах.

На третий год войны в битве, произошедшей под стенами города Спартол в Халкидики, тяжеловооруженная пехота афинян нанесла поражение тяжеловооруженным халкидонянам, за ставив их отступить в город. Легковооруженные и конные халкидоняне воспользовались своим преимуществом над конницей и легкой пехотой афинян и во время последовавшего отступления нанесли афинской армии значительный урон своим метательным оружием, не приближаясь на близкое расстояние.

Сказанное доказывает, что к описываемому времени афинская кавалерия не пользовалась никаким уважением и не смогла соперничать с конниками Македонии или Фессалии.

На седьмой год Пелопоннесской войны у афинян появились транспортные суда, в основном предназначенные для перевозки кавалерии, и две сотни конников были перевезены по морю во время нападения на Коринф. Рассказывая о последовавшей затем битве, Фукидид замечает, что полученное афинянами преимущество от использования конницы, которой не было у их противников, и обеспечило их победу.

В бою при Делиуме (424 г.) Пагонд одержал победу, направив две группы всадников в обход холма, чтобы ударить в тыл афинским войскам. Афиняне вначале приняли их за подошедшее подкрепление, но затем остановились, потерпели поражение и бежали с поля боя. В этой битве кавалерия и легковооруженная пехота располагалась на флангах, что облегчало им маневрирование. В битве при Мантинее (418 г.) кавалерия у обеих сторон также располагалась на флангах тяжеловооруженной пехоты, но так и не смогла оказать существенного влияния на исход боя.

Обратим внимание, что именно в это время впервые вошел в обиход обычай прикрепления к каждому коннику пехотинца. Фукидид пишет, что вскоре после битвы при Мантинее беотийцы собрались в Флиунте. Их войско состояло из 5 тысяч тяжеловооруженных и 5 тысяч легковооруженных воинов, 500 конников, к каждому из которых прикреплялся один пеший. Помощников обучили сражаться совместно с кавалерией. «У каждого конника имелся в распоряжении свой пехотинец, сражавшийся рядом с ним, он служил ему и помогал по мере необходимости». Тот же самый обычай впоследствии вошел в обиход среди германцев, где пешие солдаты следовали за кавалерией, они бежали рядом и держались за гривы лошадей.

В ходе экспедиции против Сиракуз у афинян совсем не было конницы; это обстоятельство вынудило их в первом же сражении принять для обеспечения себя от нападений многочисленной и хорошей конницы сиракузян совершенно новое построение. Половина армии стала в одну линию развернутым строем в 8 шеренг; другая же часть построилась пустым внутри каре, каждая сторона которого была также в 8 шеренг. В середине каре стоял обоз и вьюки. Сиракузяне стояли в обыкновенной фаланге глубиной в 16 человек. После упорного боя афиняне одержали верх, но не могли воспользоваться плодами своей победы, так как конница сиракузян вполне успешно прикрыла отступление своей пехоты.

Поскольку их армия нуждалась в усилении, афиняне отправили следующей весной в Катанию 250 всадников со всем снаряжением и вооружением, но без лошадей, которых им поставили союзники — эгейцы и катанейцы, а остальных купили у соседних народов.

Во время Пелопоннесской войны спартанцев сильно удручили их потери на острове Сфактерия (425 г. до н. э.), и занятие острова Кифера (Китира) афинянами (в 424 г. до н. э.). В дополнение к отрядам конницы, которую в походах за пределами Пелопоннеса им поставляли союзники — фиванцы и фокейцы, спартанцы сформировали собственный отряд из четырех сотен всадников и лучников.

В греческой армии кавалерия состояла из трех родов войска — тяжеловооруженных всадников (катафрактов), греков и тарентинцев. Катафракты использовались еще мало. Они носили шлемы, прикрывавшие половину лица, затылок и уши, латы из железных или роговых пластин, покрывавших тело спереди и сзади. Одновременно бедра и правая рука защищались кожаным доспехом, покрытым металлическими пластинками. Лошади также обеспечивались защитой, конник носил сапоги со шпорами, был вооружен пикой, копьем, длинным мечом, иногда дротиками.

Тактической единицей в коннице была ила из 64 человек. В разные времена и у разных народов применялись различные способы ее построения. Фракийцы придавали иле вид клина, обращенного острием к неприятелю; фессалийцы строили ромб из двух ил, направленный одним из углов к противнику, остальные греки применяли ромб редко, чаще всего — квадрат или четырехугольник, причем последние четыре шеренги служили резервом. У Эпаминонда ила делилась на четыре взвода по 16 человек в каждом — четыре человека по фронту и четыре в глубину, но чаще всего ила имела 16 человек по фронту и четыре в глубину. Две илы составляли эпилархию — 128 коннников, две эпилархии — тарентинархию — 256 конников, две тарентинархии — ксенагию или гиппархию — 512 конников, две гиппархии — эфиппархию — 1024 конников, две эфиппархии — телос — 2048 конников и два телоса — эпитагму — 4096 конников.

Греки применяли и другие разновидности кавалерии, прежде всего более легковооруженную, которая и называлась «греческой». Всадник имел только копье и меч, лошади не защищались доспехами. Всадники носили доспехи, схожие с теми, что имели катафракты, — из толстой кожи или чешуйчатый доспех, небольшой круглый щит, сапоги со шпорами.

Эта средняя или греческая кавалерия, названная так, потому что ее разновидности обычно использовались в Греции, делилась на дорифоров, контофоров и лонгофоров, различавшихся видом, длиной и способом употребления копий. Наиболее длинные копья были у дорифоров, у прочих — короче и приспособлены как для нанесения ударов, так и для бросания, для чего к их древку была прикреплена бечевка, с помощью которой всадник притягивал к себе брошенное копье. Некоторые всадники имели еще щиты. Вообще все греческие конники были сравнительно легко вооружены, но тем не менее достаточно, чтобы подойти близко к врагу во время сражения и действовать копьем и мечом в ближнем бою. Некоторые из них не имели из защиты ничего, кроме щитов.

Тарентинцы, или легкая конница, не имели постоянной организации. Иногда их вооружали дротиками, в ряде случаев луком и стрелами. Они могли иметь меч или боевой топор, для защиты использовали небольшой щит, иногда носили нагрудники из толстой кожи.

Такая кавалерия использовала дротики или другое метательное оружие, действуя на расстоянии, некоторых даже обучали стрелять, оборачиваясь при отходе, как это делали парфяне. Такие конники старались не приближаться к противнику, потому что были слишком легко вооружены, чтобы противостоять ему в ближнем бою. К этой коннице относились и конные лучники, самыми известными из них были критяне. Все эти всадники именовались акроболистами, поскольку сражались на расстоянии.

Место конницы в боевом порядке определялось в зависимости от местности. Тарентинцы, или легкая кавалерия, смешавшись с легковооруженной пехотой, иногда размещались перед греческой, или средней, кавалерией, иногда на ее флангах.

Катафракты обычно удерживались в резерве и вступали в дело, когда бой разгорался. Атакуя противника, они сминали его ряды, расчищая путь пехоте, которая и завершала разгром.

Греческая кавалерия не использовала ни седел, ни стремян, их лошади не подковывались. Всадники ездили верхом без седла или садились на легкую попону из кожи или сукна.

Спартанцы, не придававшие коннице особенного значения, содержали ее очень немного и назначали в нее преимущественно людей физически слабых и наименее храбрых. Ксенофонт говорит, что в сражении при Левктрах лакедемонская конница была очень неудовлетворительна, так как в мирное время богатые люди содержали лошадей, которые при начале войны передавались вместе с вооружением только что набранным людям. Взяв коня и вооружение, они тотчас же выступали.

По сравнению со спартанцами афиняне тщательно подбирали свою кавалерию и заботились о ее нуждах. Они поддерживали кавалерию в 1200 всадников. Каждые 120 конников имели командиром филарха, а во главе всей конницы были два гиппарха, ежегодно выбиравшиеся для командования.

В описанном выше сражении при Левктрах в 371 году до н. э. фиванская кавалерия насчитывала всего лишь 500 всадников, но это были хорошо организованные и обученные воины. Они атаковали лакедемонскую кавалерию, разбили их и рассеяли перед рядами своей пехоты, подготовив путь для фаланги[17] фиванцев, которой Эпаминонд нанес свой сокрушительный удар правому крылу армии спартанцев.

В сражении при Мантинее в 362 году до н. э. Эпаминонд действовал сходным образом, только его левое крыло использовалось вместо правого. Его кавалерия, находившаяся на правом крыле, при поддержке пехоты образовала мощное клинообразное построение.

Часть кавалерии и отряд пехоты он разместил слева от своей пехоты на возвышенности, против афинской конницы, стоявшей на правом фланге лакедемонян. Его планы увенчались полным успехом, расположенная от него справа фиванская конница разбила кавалерию, выступившую против них, и выгнала ее с поля сражения. В это время фаланга ударила по левому флангу противника, смешала его ряды и одержала победу. Афинская кавалерия, сдерживаемая фиванской конницей, так и не смогла принять участия в сражении.