УР-100: как генсек Хрущев выбрал самую массовую ракету РВСН (часть 2)

«… И для противоракетной обороны»
Так фактически была решена судьба будущего «советского «Минитмена» — первой в истории СССР легкой межконтинентальной баллистической ракеты ампульного типа. Слово тогдашнего Генсекретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева определило исход соперничества между Янгелем и Челомеем — на том этапе. Вот как это выглядит в документах.

Загрузка ракеты 8К84 в ТПК в шахтную пусковую установку и вид на оголовок шахты с открытым защитным устройством. Фото с сайта https://www.arms-expo.ru
23 марта 1963 года в ЦК КПСС ушло сопроводительное письмо к проекту постановления о начале работ над «легкой» межконтинентальной баллистической ракетой. Его подписали заместитель председателя правительственной комиссии по военно-техническим вопросам Сергей Ветошкин (второй человек в этом ведомстве после Дмитрия Устинова), маршал Родион Малиновский, глава Госкомавиапрома Петр Дементьев, председатель Госкомрадиоэлектроники Валерий Калмыков, председатель Госкомсредмаша (отвечавшего за всю атомную отрасль) Ефим Славский, главком ПВО маршал Владимир Судец и еще два маршала — Сергей Бирюзов и Матвей Захаров, первый из которых тогда был главкомом РВСН и буквально через несколько дней сменил на посту второго, занимавшего должность начальника Генштаба Вооруженных сил СССР. Вот каким был его текст:

«Сов. секретно ЦК КПСС В соответствии с поручением ЦК КПСС представляем проект Постановления о разработке в ОКБ-52 Госкомитета Совета Министров СССР по авиационной технике автоматизированного ракетного комплекса с универсальным изделием УР-100 ампульного типа с упрощенным шахтным стартом. Предложение по разработке комплекса УР-100 было представлено конструкторами тт. Челомей, Пилюгиным, Рязанским, Косбергом, Минцем и Расплетиным. Ракета УР-100 разрабатывается как универсальная для поражения наземных целей и для противоракетной обороны страны. Дальность стрельбы ракетой УР-100 со специальными зарядами по наземным целям от 2000 км до 11 000 км. Точность стрельбы на предельную дальность ± 3 км. Срок начала совместных испытаний – IV кВ. 1964 г. Проект постановления прилагается».

Проект, который прилагался к этому письму, всего через неделю был рассмотрен на заседании президиума ЦК КПСС и принят практически без изменений, превратившись в знаменитое совместное постановление № 389-140 ЦК КПСС и Совета министров СССР. Оно тоже стоит того, чтобы привести его с небольшими купюрами:

«Особая папка Сов. секретно Особой важности ЦК КПСС и СМ СССР от 30 марта 1963 г. No 389-140 О создании ракетного комплекса УР-100 Придавая особо важное значение вооружению Советской Армии ракетами ампульного типа с упрощенным шахтным стартом, ЦК КПСС и СМ СССР ПОСТАНОВЛЯЮТ: Принять предложение ГКАТ (тт. Дементьева, Челомея), Госкомитета по РЭ СССР (тт. Калмыкова, Пилюгина, Рязанского) и МО СССР (тт. Малиновского, Бирюзова), рассмотренное и одобренное комиссией ВСНХ СССР по военно-промышленным вопросам, о разработке в 1963–64 годах автоматизированного ракетного комплекса с универсальным изделием УР-100 ампульного типа с упрощенным шахтным стартом со следующими основными характеристиками: наибольшая дальность стрельбы без учета вращения Земли — 11 000 км минимальная … — 2000 км система управления — автономная с радиокоррекцией максимальное отклонение при стрельбе на предельную дальность: при автономной СУ – по дальности — ± 5,5 км – по направлению — ± 3,0 км с радиокоррекцией – по дальности — ± 3,0 км – по направлению — ± 3,0 км заряд специальный с автоматикой, системой инициирования, контактными и неконтактными датчиками на наибольшую дальность — 11000 км на минимальную … — 2000 км стартовый вес изделия —35 т двигатель —жидкостной топливо: – горючее — диметилгидразин – окислитель — безводный азотный тетраксид Хранение заправленного компонентами топлива изделия в условиях шахтной стартовой позиции в готовности №1 — 7–10 лет; Готовность №1 автоматизированного комплекса к старту по заранее намеченной цели с момента получения команды на пуск — 3 минуты; Вид старта — шахтный автоматизированный Защищенность старта — 2,5 кг/кв.см. во фронте ударной волны … Разработку универсальной ракеты УР-100 вести как в качестве баллистической ракеты для поражения наземных целей, так и для противоракетной обороны страны. Установить срок начала совместных испытаний комплекса с изделием УР-100 — IV кв. 1964 г. Утвердить основными исполнителями работ: по системе в целом и баллистической ракете УР-100 – ОКБ-52 ГКАТ СССР (Генеральный конструктор т.Челомей) Обязать МО СССР (тт. Захарова, Бирюзова) в месячный срок выдать, а ГК АТ СССР, ГК РЭ СССР в месячный срок рассмотреть и согласовать с МО СССР тактико-технические требования на разработку комплекса изделия».

Патронташ для баллистической ракеты

Так была решена судьба будущей самой массовой межконтинентальной баллистической ракеты советских Ракетных войск — знаменитой «сотки». Увы, но разработка ОКБ-586 под руководством Михаила Челомея, «легкая» межконтинентальная ракета Р-37, так и канула в небытие. Канула, несмотря на неоднократные обращения конструктора в ЦК КПСС и лично к Никите Хрущеву с просьбой выполнить сгоряча данное зимой 1963 года обещание и разрешить доработать не одну систему, а две. Впрочем, вскоре и сам Хрущев превратился в пенсионера союзного значения, а занявший его место Леонид Брежнев к тому обещанию никакого отношения не имел.

Пусковая площадка на полигоне Байконур, с которой осуществлялись первые наземные пуски УР-100. Фото с сайта https://www.arms-expo.ru

А одобренная на высшем уровне ракета УР-100 в спешном порядке доводилась до воплощения в металле и выводилась на испытания. Они начались 19 апреля 1965 года на испытательном полигоне Тюра-Там (Байконур) запуском с наземной пусковой установки. Через три месяца, 17 июля, осуществили первый пуск из шахтной пусковой установки, а всего до конца испытаний, то есть до 27 октября 1966 года, новая ракета успела совершить 60 пусков. В итоге советские РВСН получили «легкую» межконтинентальную баллистическую ракету стартовой массой 42,3 тонны, из которых 38,1 т приходились на топливо, двумя вариантами боеголовки — мощностью 500 килотонн или 1,1 мегатонны и дальностью полета в 10 600 км (с «легкой» головной частью) или 5000 км (с «тяжелой»).

Пока УР-100 училась летать, смежники ОКБ-52 работали над созданием соответствующей инфраструктуры. Филиал №2 конструкторского бюро, созданный сразу после принятия решения о разработке «сотки», занялся работой над созданием транспортно-пускового контейнера (ТПК) для нее. Ведь ракета должна была не просто быть ампулизована, то есть заправлена топливом прямо на заводе-изготовителе — она должна была устанавливаться в шахту максимально быстро и просто и не требовать никаких сложных регламентных работ. Добиться этого можно было, решив две задачи. Первая — исключение возможности утечки и смешивания компонентов высококипящего топлива, чего конструкторы добились, установив мембранные клапаны между топливными баками и двигательной системой. А вторая — обеспечение максимально простого и автоматизированного обслуживания, для чего полностью собранную и заправленную ракету прямо на заводе помещали в ТПК, который УР-100 покидала только в момент старта (или разделки).

Этот контейнер был одним из тех уникальных технических приспособлений, которые обеспечили УР-100 долгую военную службу. После того, как ракета занимала свое место в ТПК, он герметизировался сверху специальной пленкой — и «сотка» больше не имела контакта с окружающей средой, оставаясь недоступной для коррозии и прочих опасных химических процессов. Все дальнейшие действия с ракетой производились исключительно дистанционно — через четыре специальных разъема в контейнере, в которым подключались провода системы внешнего управления и контроля и газовые коммуникации для предстартового наддува топливных баков сжатым азотом и воздухом. Другой технической новинкой была система «отдельного старта», при которой каждая шахтная пусковая установка для УР-100 отстояла от других на расстояние в несколько километров. Если учесть, что в состав одного ракетного полка, на вооружении которого находился комплекс 15П084 с ракетой 8К84 (армейский шифр «сотки»), то станет понятно, что даже ядерный удар по расположению не должен был вывести из строя больше пары-тройки ШПУ, позволив остальным нанести ответный удар.

Схема размещения ракеты 8К84 в шахтной пусковой установке отдельного старта. Фото с сайта https://kollektsiya.ru

Сама же шахтная пусковая установка УР-100 представляла собой шахту глубиной 22,85 м и диаметром 4,2 м, в которую с помощью специальной машины-установщика помещался герметичный ТПК с ракетой внутри. Шахта имела оголовок, где размещались наземная проверочно-пусковая аппаратура и аккумуляторные батареи, и закрывалась тяжелой крышкой диаметром 10-11 м, которая отъезжала по рельсам. Рядом с одной из таких шахт размещался и командный пункт котлованного типа, то есть построенный в специально отрытом для него котловане и собранный непосредственно на месте. Такой КП был, к сожалению, гораздо хуже защищен от воздействия ядерного оружия противника, и это разочаровывало военных. Ведь если ШПУ ракеты УР-100 выдерживало даже ядерный взрыв на расстоянии до 1300 метров от установки, то какой был от этого прок, если тот же самый взрыв уничтожал командный пункт — и подать команду «Старт!» было просто некому?! Поэтому в дальнейшем в КБ тяжелого машиностроения был разработан универсальный КП шахтного типа, который размещался в шахте, подобной ракетной — и обладал практически такой же защитой.

Еще одним техническим новшеством, примененным в ракете УР-100, стала система коррекции в полете. По традиции за это отвечали отдельные небольшие двигатели, которые требовали отдельной же системы снабжения топливом и управления. На «сотке» вопрос решили иначе: за изменение курса во время полета на первой ступени у нее отвечали основные двигатели, сопла которых могли отклоняться в горизонтальной плоскости на несколько градусов. Но их хватало, чтобы ракета по команде инерциальной системы наведения могла вернуться на нужный курс, если она с него сбилась. А вот вторая ступень была оборудована отдельным четырехкамерных рулевым двигателем, как обычно.

Не для ПРО и не для моря

Еще до того, как ракета УР-100 вышла на испытания, Московский машиностроительный завод имени Хруничева начал ее серийное производство — по заведенному в Советском Союзе порядку, поскольку надо же было где-то брать ракеты для испытаний. А после того, как постановлением Совета министров СССР от 21 июля 1967 года боевой ракетный комплекс с ракетой 8К84 был принят на вооружение РВСН, выпуск «соток» наладили также на омском авиазаводе № 166 (производственное объединение «Полет») и оренбургском авиазаводе № 47 (производственное объединение «Стрела»).

Шахтная пусковая установка ракеты УР-100 с открытым защитным устройством; хорошо видна герметезирующая пленка на ТПК. Фото с сайта https://militaryrussia.ru

А первые ракетные полки, вооруженные новым комплексом, встали на боевое дежурство за восемь месяцев до его официального принятия на вооружение. Это были дивизии, дислоцированные под населенными пунктами Дровяная (Читинская область), Бершеть (Пермская область), Татищево (Саратовская область) и Гладкая (Красноярский край). Позднее к ним прибавились ракетные дивизии под Костромой, Козельском (Калужская область), Первомайском (Николаевская область), Тейково (Ивановская область), Ясной (Читинская область), Свободным (Амурская область) и Хмельницким (Хмельницкая область). Всего максимальный размер группировки ракет УР-100 в 1966-1972 годах составлял до 990 ракет, стоявших на боевом дежурстве!

Позднее первые модификации УР-100 начали уступать место более новым, с улучшенными эксплуатационными характеристиками и новыми боевыми возможностями. Первой была УР-100М (она же УР-100УТТХ): у нее, по сравнению с первой «соткой», усовершенствована система управления, повышена надежность облегченной головной части, установлен комплекс средств преодоления систем ПРО. Следующей стала УР-100К, превосходившая прежние модификации по точности стрельбы, ресурсу работы двигателей и выросшей на 60% массе полезной нагрузки, а также по сокращенному времени предпусковой подготовки и дальности, достигшей 12 000 км. А последней модификацией стала УР-100У, которая, во-первых, получила боеголовку рассеивающегося типа (то есть разделяющуюся без самостоятельного наведения каждого блока) из трех блоков мощностью 350 килотонн каждый. И хотя за счет этого дальность снизилась до 10 500 км, за счет рассеивающейся боеголовки выросла боевая эффективность.

Первые УР-100 встали на боевое дежурство в 1966 году и были сняты с него в 1987-м, то УР-100М прослужили с 1970-го по , УР-100К — с 1971-го по 1991-й, а УР-100У стояла на боевом дежурстве с 1973 года до 1996-го, пока последние ракеты этого типа, получившие в НАТО кодовое название Sego — то есть лилия калохортус Нутталя (является, кстати, символом штата Юта), не были сняты с боевого дежурства и ликвидированы в соответствии с договором ОСВ-2.

Транспортная машина с ракетой УР-100 в варианте противоракеты системы ПРО «Таран». Фото с сайта https://www.nt-magazine.ru

А вот задуманных Владимиром Челомеем вариантов использования УР-100 в качестве противоракеты и ракеты морского базирования не получилось. Работы над первым проектом, именовавшимся системой ПРО «Таран», свернули в 1964 году. Увы, идея перехватывать американские боеголовки в ограниченном пространстве, через которые, как утверждали разработчики, проходят практически все траектории атакующих ракет, оказалась утопической. И дело было не в невозможности организовать перехват: для этого возможностей расположенной в полутысяче километров от Москвы радиолокационной станции ЦСО-П и постов дальнего радиолокационного обнаружения РО-1 и РО-2 (соответственно в Мурманске и Риге) должно было хватить. Проблемой оказались мощности ядерных боеголовок, которые планировалось использовать на УР-100 в роли противоракет. В частности, разработчик первой отечественной системы ПРО В-1000 Григорий Кисунько вспоминает, как Сергей Королев рассказывал ему: «Я говорил с Келдышем, его ребята прикинули, с учетом, что американцы не такие дураки, как о них докладывают Никите Сергеевичу: на уничтожение 100 боеголовок «Минитменов» по одной мегатонне каждая потребуется затратить не менее 200 антиракет «Таран» по 10 мегатонн — итого ядерная иллюминация в 2000 мегатонн!». Судя по всему, в итоге эти расчеты были доведены до сведения советского правительства, и личным распоряжением Никиты Хрущева, отданным незадолго до его смещения, тему «Таран»закрыли.

А от морского базирования УР-100 в рамках ракетного комплекса подводных лодок Д-8 пришлось отказаться в связи с тем, что приспособление «сухопутной» ракеты к старту с подводных лодок проекта «Скат», разрабатывавшегося специально под них, или уникальной погружающейся стартовой установки проекта 602 несли с собой больше сложностей, чем выгоды. Слишком велики оказались габариты даже «легкой» межконтинентальной баллистической ракеты, приспособленной для запуска из шахтной пусковой установки. Переделка же ее под другие габариты по сложности и трудозатратам была сопоставима с разработкой новой специальной ракеты морского базирования. Чем, собственно, и решено было заняться после того, как проект Д-8 в середине 1964 года решено было закрыть.

Наш ответ «Минитмену»

Чтобы понять, откуда берет начало история «сотки» — именно так называли баллистические ракеты семейства УР-100 в советских ракетных войсках и на предприятиях, связанных с их разработкой и производством, — нужно оценить ситуацию со стратегическим ядерным паритетом, сложившуюся к началу 1960-х в мире. А складывалась она весьма неприятным для Советского Союза образом. Страна, которая первой сумела создать межконтинентальную баллистическую ракету Р-7 и запустить с ее помощью первый искусственный спутник Земли, увы, быстро начала отставать от своего главного конкурента в этой сфере — США.

Несмотря на успех с созданием Р-7, СССР опоздал с постановкой этой ракеты на боевое дежурство. «Семерка» приступила к нему только 15 декабря 1959 года, а американский «Атлас», являвшийся ее прямым конкурентом — на полтора месяца раньше, 31 октября. К тому же американские ВВС очень высокими темпами наращивали свою группировку баллистических ракет. К середине 1961 года на боевом дежурстве в США стояли уже 24 ракеты «Атлас».

Кроме «Атласов», такими же высокими темпами в Америке шло и развертывание группировки межконтинентальных баллистических ракет «Титан», принятых на вооружение годом позже. Двухступенчатые «Титаны», создававшиеся практически параллельно с «Атласами», были более надежными и совершенным по конструкции. И потому развернули их гораздо больше: к 1962-му году на боевое дежурство встали 54 ракеты, причем не на открытых стартовых площадках, как «Атлас» или Р-7, а в подземных шахтных пусковых установках. Это делало их гораздо более защищенными, а значит, еще больше усиливало перевес США на первом этапе ядерной ракетной гонки.

Межконтинентальная баллистическая ракета «Минитмен».

Увы, Советскому Союзу не удалось сразу ответить на этот вызов. К 30 марта 1963 года, то есть к официальному началу разработки УР-100, на боевом дежурстве в Советском Союзе стояли всего 56 межконтинентальных баллистических ракет всех моделей. А с появлением в США первой ракеты так называемого второго поколения — твердотопливной двухступенчатой LGM-30 Minuteman-1 — скорость, с которой рос этот перевес, стала совершенно недопустимой. Гораздо более простые в производстве и эксплуатации «Минитмены» можно было разворачивать уже не десятками, а сотнями. И хотя американская концепция ядерной войны предполагала возможность прежде всего массированного ответного ядерного удара, а не превентивного, принятие на вооружение «Минитменов» могло военное руководство США пересмотреть эти положения.

Именно так, с громадным перевесом в пользу Америки, и складывался ядерный паритет в начале 1960-х. И Советский Союз искал любые возможности изменить такую неприятную расстановку сил. Впрочем, в реальности возможность была только одна — пойти по тому же пути, на который еще в середине 1950-х подсказал американским ракетчикам полковник ВВС США Эдвард Холл, утверждавший, что «количество всегда бьет качество». Советским ракетным войскам требовалась ракета, такая же простая в производстве и обслуживании, как винтовка-трехлинейка — и такая же массовая.