По традициям американского флота корабли и подлодки, «потерянные в море», не списываются со службы, а переводятся в символический «Вечный патруль».
История холодной войны и секретов. Геополитические противники демонстрировали достижения и прятали неудачи. Порой тайну хранить приходилось от своего же народа. Так, материалы о гибели американской АПЛ «Трешер» засекречены до сих пор.
Чудо техники
По сути, в этой шутке описано реальное положение подводников – десятки, а то и сотни людей выполняют свои задачи во враждебной среде, под ужасающим давлением толщи морских глубин, отделённые от неизбежной гибели лишь слоем металла.
И надёжность этой металлической конструкции в полном смысле слова определяет, кому жить, а кому умереть. Конец 1950-х – начало 1960-х годов стали временем научно-технической революции в истории подводного флота. В строй вступали лодки новой эпохи – атомоходы, на супервозможности которых делали ставку обе противоборствующие в «холодной войне» стороны.
Гонка вооружений заставляла учёных, конструкторов, судостроителей работать в ускоренном темпе, а военных моряков осваивать новейшую технику буквально на ходу.
Как часто бывало в истории, в первые годы освоения атомных подводных лодок возникло обманчивое чувство неуязвимости этих кораблей. Расплата за это заблуждение последовала очень скоро.
Американская атомная подводная лодка «Трэшер», головной корабль нового проекта, была спущена на воду в июле 1960 года. Событие произошло в торжественной обстановке на Портсмутской верфи. Экипаж, состоявший из первоклассных моряков, приступил к испытаниям корабля в 1961 году. Как и советская подлодка К-3 «Ленинский Комсомол», «Трэшер» принимал активное участие в различных тестах и испытаниях, результаты которых должны были в будущем позволить внести усовершенствования в конструкцию следующих судов данного типа.
Как и на всякой новой технике, на «Трэшере» происходило много мелких аварий и технических неполадок, на которые военное командование до поры до времени закрывало глаза. В начале 1963 года подводная лодка столкнулась с буксиром и вынуждена была встать на ремонт одной из балластных цистерн.
Впрочем, все эти мелочи не поколебали уверенности в надёжности «Трэшера».
Неприятные открытия
Комиссии удалось разузнать, что на спущенном на воду 9 апреля 1960 года «Трэшере» уже за первый год эксплуатации обнаружили 875 дефектов, 130 из которых были связаны с конструкторскими особенностями, а 5 оказались катастрофически опасными. Выяснилось, что работы проводились без соответствующей подготовки специалистов: для удешевления и получения «благодарностей» привлекалось большое количество частных субподрядчиков, при этом должного контроля за ними не было. Часть работ велись по устаревшим технологиям. Так, вместо принятой к тому времени сварки трубопроводов применяли пайку, но даже при этом четверть швов были с дефектами (это показали контрольные тесты). Не все работы отражались в чертежах, что приводило к абсурдным ситуациям: во время учений подводники так и не смогли обнаружить запорные клапаны, которые для удобства работ перенесли в другое место… Руководство верфи желало сдать «Трэшер» в оговорённый контрактом срок, а потому на дефекты просто закрывали глаза. Но к трагедии привели не только «косяки» судостроителей. По стечению обстоятельств «Трэшер» выходил в свой последний поход с новым капитаном — им стал 35-летний капитан-лейтенант Джон Гарвей. Он был молодым, но опытным подводником, хоть никогда и не ходил на атомных подлодках. До похода он провёл на «Трэшере» всего 2,5 месяца, но ему хватило времени понять, что лодка не готова к выходу в море. Гарвей неоднократно обращался к руководству, стучался, можно сказать, во все двери, пытаясь отложить выход, но ретивого капитан-лейтенанта «заткнули», пригрозив списать на берег. Сдаваться он не собирался, а потому написал письмо вице-адмиралу У. Смедбергу. Джон Гарвей подробно изложил увиденные недостатки, поделился опасениями и попросил содействовать если не в отмене испытаний, то хотя бы в отсрочке. По иронии судьбы вице-адмирал получил письмо, когда «Трэшер» уже был в море и на всех парах шёл к последнему погружению. Часть того письма до сих пор засекречена. Были претензии и к качеству обучения подводников. По свидетельству троих оставшихся на берегу членов экипажа, из-за сжатых сроков подготовки АПЛ к выходу тренировки на слаженность экипажа почти не проводились. За время ремонта провели всего два учения, направленных на отработку взаимодействия: результаты были удручающими. Рассказали моряки и о вопиющих фактах, когда подводников отправляли в помощь специалистам и инженерам верфи. Получалось, что часть работ выполнялась руками тех, кто не имел представления, что он делает.
Последнее погружение
В начале апреля 1963 года экипаж получил новый приказ – провести двухдневный поход у восточного побережья США с погружением на максимально возможную глубину. Предполагалось проверить прочность корпуса лодки на глубине 330–360 метров. Считалось, что для «Трэшера» это задача вполне выполнимая.
Командование подлодкой было возложено на капитан-лейтенанта Джона Харвея. Капитан Харвей имел опыт службы на атомоходах – он три года был офицером «Наутилуса», первой в мире атомной подлодки, и принимал участие в походе подо льдами Северного Ледовитого океана.
Харвей после назначения ждал первого боевого похода три месяца, и вот, наконец, его ожидание закончилось.
9 апреля 1963 года «Трэшер» в сопровождении спасательного судна «Скайларк» вышел из Портсмута в направлении края материкового цоколя. Именно там, на больших глубинах, подводной лодке и предстояли испытания на прочность.
Вопреки традициям, подлодку в поход провожало мало людей – все знали, что «Трэшер» должен вернуться через два дня. По его возвращении на базе планировалась вечеринка – праздновали годовщину ввода в строй первой американской подводной лодки.
Итак, 10 апреля 1963 года «Трэшер» после соответствующей подготовки приступил к погружению в заданном районе.
Связь со «Скайларком» поддерживалась по так называемому «подводному телефону», функционирующему посредством звуковых волн, генерируемых электричеством.
Такую связь сложно считать абсолютно надёжной, но на тот момент иной возможности для переговоров с подлодкой на глубине не было.
В 7 часов 30 минут по местному времени капитан Харвей доложил о готовности к погружению, и в 7:47 начался спуск. В 08:02 экипаж достиг глубины в 120 метров и провёл осмотр отсеков. Никаких проблем, грозящих серьёзными неприятностями, выявлено не было.
Спустя семь минут «Трэшер» достиг половины «пути вниз» – глубины в 180 метров. Чем глубже погружалась подлодка, тем хуже с ней была связь. Тем не менее никаких сообщений о проблемах от экипажа не поступало.
В 09:09 лодка достигла глубины в 330 метров. Качество связи с ней стало совсем низким, так что обе стороны стали постоянно давать запросы на её проверку.
В 09:13 с борта «Трэшера» поступило нештатное сообщение: «Угол положительный… Вертикаль… Пробую продуть… Буду информировать».
Услышать его полностью на «Скайларке» не смогли, но из обрывков стало ясно, что капитан Харвей пытается накачать сжатый воздух в цистерны лодки для всплытия, даже не пытаясь подняться в область более низкого давления. Такое решение могло объясняться только экстренной ситуацией на борту.
Повторные запросы на «Трэшер» остались без ответа. Одновременно акустики услышали звук, похожий на закачку сжатого воздуха в цистерны.
В 09:16 с «Трэшера» приходит сообщение, в котором понятны лишь слова «тестовая глубина». В 09:17 поступает последняя информация с лодки, из которой понятны лишь два слова: «900… север». Специалисты полагают, что «Трэшер» сообщал данные о местоположении.
Вражеский след
Комиссию по расследованию гибели «Трэшера» под руководством вице-адмирала Бернарда Остина создали уже 11 апреля. Она должна была установить причины аварии субмарины и гибели экипажа. С первых дней появилось несколько рабочих версий. Ходили упорные слухи, что к гибели подводной лодки приложил руку Советский Союз: холодная война давала о себе знать, хотя СССР никак не мог в этом участвовать, так как по заявленным характеристикам USS «Трэшер» была на тот момент самой совершенной субмариной, способной засекать противника на больших расстояниях. Слухи слухами, а комиссии надо было узнать, что произошло под водой. Рабочих версий было несколько: подлодка из-за ошибки экипажа проскочила предельную глубину погружения; заглох атомный реактор, и лодка, утратив управляемость, пошла ко дну; из-за конструкционных просчётов неправильно определили предельную глубину погружения; из-за нарушения герметичности внутрь корпуса стала поступать вода, приведшая к гибели субмарины. Увы, комиссия так и не смогла точно определить причину аварии. Заключение гласило: «Результаты работы комиссии не дают ясного понимания, что на самом деле произошло с подводной лодкой». Но её работа не стала напрасной: в ходе расследования вскрылось огромное количество фактов халатности, коррупции и откровенного саботажа.
Катастрофа
Более никаких сообщений с подводной лодки не поступило. Экипаж «Скайларка» продолжал попытки связаться с подводниками. Капитан судна Стэнли Хекер применил средство аварийной сигнализации – бросил за борт ручную гранату, взрыв которой должен был всколыхнуть глубины. Этот звук для акустиков лодки означал требование немедленного всплытия. Однако сигнал остался без ответа.
В 10:45 «Скайларк» отправил сообщение, что с «Трэшером», находящимся в глубинах, потеряна связь.
Поскольку подобного инцидента с атомной субмариной ещё не происходило, выработанной схемы оповещения командования не существовало. В итоге в Пентагоне узнали о происшедшем только в 15:35. Президент США Джон Кеннеди был проинформирован спустя шесть часов после ЧП.
Командование флота начинает масштабную поисковую операцию. В 17:30 спасательное судно «Рикавери» докладывает об обнаружении масляной плёнки в районе поисков. Чуть позже спасатели достают из моря несколько кусков пробки и пластика размером со стандартную папку для бумаг. Пробкой, служившей изоляционным материалом, была выложена вся внутренняя часть корпуса «Трэшера», а обнаруженный пластик обычно использовался на атомных подводных лодках для защиты от радиации.
В 10:30 11 апреля 1963 года адмирал Андерсон заявляет о потере «Трэшера» и гибели всех 129 членов его экипажа.
Эта катастрофа стала первой в истории мирового атомного подводного флота.
Новое в блогах
Регулярные плавания атомных подводных лодок начались с 1954 года в ВМС США со вступлением в строй первой в мире атомной лодки «Наутилус».
А самым первым потрясением для военных моряков всего мира явилась гибель американской АПЛ «Трешер» 10 апреля 1963 года. Она исчезла через двое суток после выхода из базы во время глубоководных испытаний, даже не успев подать сигнал бедствия, погибло 129 человек. Шок, который испытала, получив это известие, американская нация, сопоставим с тем, который вызвала гибель «Челенджера» много лет спустя. Гибель в мирное время лодки, созданной с учётом новейших достижений науки и техники, нанесла колоссальной силы удар по гордости американцев.
«Трешер», в переводе с английского, означает «Морская лисица», тип сельдевой акулы. Её корпус, выполненный из высокопрочной стали, имел округлую форму, издали напоминающую эту акулу. Все эти составляющие – и лисица, и акула, – создали на флотском жаргоне своеобразное название: субмарину окрестили «смертельным охотником». Она была предназначена для поиска и уничтожения, в первую очередь, подводных лодок.
«Трешер» был головной лодкой в серии из 30 единиц по плану строительства. Она знаменовала вступление в строй противолодочных атомоходов, обладающих высокой скоростью (30 узлов), большой глубиной погружения (до 360 метров), продублированной ядерной энергетической установкой из двух реакторов (до этого на американских подлодках был лишь один реактор). Мощность установки позволяла лодке без перезарядки десять раз обогнуть по экватору земной шар, по мощности она могла бы обеспечить электроэнергией город с населением в 20 тысяч человек. На вооружении лодки было от 20 до 40 ракето-торпед типа «Саброк». Строительство подводной лодки, стоимость которой составила 60 млн. долларов, длилось 38 месяцев. 3 августа 1961 года лодка была передана в состав ВМС США.
Американские кораблестроительные компании устанавливают гарантийный период эксплуатации атомных подводных лодок в пределах 9 –12 месяцев. Летом 1962 года «Трешер» была поставлена на судоверфь Портсмута для устранения замеченных дефектов. За год плавания удалось выявить и устранить 875 неисправностей и недоделок, подавляющее большинство которых оказались незначительными и касались быта и удобства эксплуатации. Однако было обнаружено 130 дефектов в конструктивных решениях, пять из которых связаны с безопасностью корабля.
Утром 9 апреля 1963 года, лодка вышла из гавани Портсмута, где простояла до этого на плановом осмотре 9 месяцев. Теперь «Трешеру» предстояло совершить двухдневное пробное плавание, которое должно было завершиться погружением на максимальную тестовую глубину. Такая проверка необходима после длительной стоянки на верфи. На борту «Трешера» находилось 129 человек: 12 офицеров и 96 старшин и матросов из состава экипажа лодки, а также 4 офицера и 17 гражданских специалистов Портсмутской верфи, где ремонтировалась лодка.
Командир лодки капитан-лейтенант Джон Уэсли Харвей впервые командовал таким кораблём. До назначения на «Трешер» он три года прослужил офицером на «Наутилусе», первой американской атомной лодке. На ней он принял участие в легендарном походе подо льдами Северного Ледовитого океана.
Сопровождал «Трешер» небольшой специальный катер «Скайларк» под командованием капитан-лейтенанта Стенли Хеккера. Задачей катера было следить за лодкой и обеспечивать её погружение, поддерживая с ней гидроакустическую связь и не допуская в район посторонние суда. Кроме того, он играл ещё и роль спасательного судна, для этого у него на борту находилась группа водолазов, которые могли выполнить работы на глубине до 30 метров.
9 апреля субмарина осуществила несколько погружений на глубину 260-290 метров и к утру 10 апреля прошла континентальный шельф и вышла в район впадины Уилкинсона, где глубина Атлантического океана резко возрастает от 300 до 2400 метров.
В 7 часов 47 минут 10 апреля с борта лодки сообщили о готовности к глубоководному погружению. Командир лодки передал на катер, что планирует пробыть под водой шесть часов.
Началось погружение. Оно происходит у всех подводников различных стран поэтапно, примерно через каждые 25 — 65 метров производится остановка, идёт осмотр отсеков, всех помещений, пуск различных механизмов, проверка различных устройств, забортной арматуры и трубопроводов, после чего лодка снова опускается на очередную глубину. В 9.09 «Трешер» достигает допустимой глубины погружения – 330 метров. Телефонная гидроакустическая связь была очень неустойчивой, многие донесения с лодки поступали на катер с большими искажениями. И вдруг в 9.13 на катер поступает тревожная весть: «Есть некоторые проблемы. Угол положительный…Вертикаль… Пробую продуть… Буду информировать».
Как только было услышано это сообщение с лодки, командир катера тут же придвинулся к микрофону и закричал в него: «У вас всё под контролем?» Затем он дал координаты катера и сообщил, что поверхность воды спокойная, — это значит, что подводная лодка может всплывать. Но ответа с лодки не последовало. Вскоре все, присутствующие в гидроакустической рубке, услышали шумы, очень похожие на те, что сопровождают выпуск сжатого воздуха. Но вот в 9.16 прошло какое-то сообщение с лодки, всем показалось на катере, что из потока слов могла прозвучать фраза «предельная глубина». Лейтенант Уотсон, постоянно обеспечивающий связь в период погружения лодки, уверял, что перед этой фразой он слышал слово «превысил». И всё. Больше никаких сигналов. В 9.18 лейтенант Уотсон снова услышал громкий шум. Впоследствии он охарактеризовал этот шум как «треск ломающихся отсеков прочного корпуса», знакомый ему по опыту второй мировой войны. Однако в тот момент на катере ещё не осознали весь трагизм происшедшего. Начиная с 9.20, командир катера приказал посылать запросы каждую минуту. В течение полутора часов катер безуспешно ждал всплытия лодки. Напряжение на катере возрастало по мере того, как проходил один 15-минутный период за другим без ответных сигналов с «Трешера». Напрасно гидроакустик катера прослушивал подводные шумы, ни разу не возникли в эфире позывные «Трешера», внимательно наблюдавшие на мостике за горизонтом не смогли обнаружить знакомый силуэт лодки.
В 10 часов 40 минут командир «Скайларка» дал приказание выбросить за борт несколько гранат, взрывы которых должны были послужить сигналом к немедленному всплытию лодки. Но и это не дало никаких результатов.
После того, как все попытки установления связи с подводной лодкой не удались, командир катера передал на военно-морскую базу в Нью-Лондоне радиограмму: «Не имею связи с «Трешером» с 9.17. Вызываю лодку каждую минуту по гидроакустической связи и по УКВ радиостанции, каждые 10 минут сбрасываю сигнальные патроны. Все попытки обнаружить лодку оказались безуспешными. Последнее принятое сообщение сильно искажено. Можно понять, что лодка на глубине, которая близка к предельной. Мои координаты (следовали широта и долгота). Продолжаю поиск».
В 13.37 был передан сигнал тревоги «SABSANK!» по Атлантическому флоту США. Он в переводе означает «подводная лодка затонула». К поискам затонувшей лодки приступили незамедлительно. На поиски подводной лодки вылетели самолёты, в море вышло специальное судно «Рикавери». В 17.30 с «Рикавери» пришло сообщение: в семи милях южнее того места, где ещё в 9.17 находился катер «Скайларк», на поверхности моря обнаружена масляная плёнка. Чуть позже там выловили несколько кусков пробки и пластика размером со стандартный лист бумаги. Пробкой, служившей изоляционным материалом, была выложена вся внутренняя часть корпуса «Трешера», а обнаруженный пластик обычно использовался на атомных подводных лодках для защиты от радиации.
11 апреля была создана комиссия по расследованию происшествия под руководством контр-адмирала Бернарда Л. Остина, начальника Ньюпортского военно-морского колледжа. В её состав вошли опытные подводники и кораблестроители.
В адрес командования ВМС сразу посыпались упрёки – перед выходом в море у многих членов экипажа были сомнения в подготовленности лодки к предстоящему плаванию.
С рассветом 11 апреля действия спасателей приняли организованный характер. В то время ВМС США не обладали поисковыми силами, обеспечивающими эффективные действия на глубине 2500 метров, и операцию поручили океанографическому судну «Атлантис II» и батискафу «Триест». В поисковой операции участвовало несколько десятков боевых кораблей, в том числе крейсер, шесть эскадренных миноносцев, две атомные подводные лодки, дизель-электрическая подводная лодка, три спасательных судна, спецредства и авиация.
Обнаруженные куски пробки и пластмассы, несколько резиновых перчаток, которые подводники обычно надевают при работе в реакторном отсеке, пластмассовые бутылки и стаканы, комплекты запчастей дали возможность достоверно определить место её гибели. Надежда обнаружить терпящую бедствие лодку на поверхности растаяла. Глубина океана в этом районе настолько велика, что мысль о том, что повреждённый «Трешер» может лежать на грунте в ожидании помощи, исключалась полностью.
Поэтому в 10 часов 30 минут начальник Главного штаба ВМС США адмирал Андерсон сделал заявление журналистам следующего содержания: «Печальная необходимость вынуждает меня прийти к заключению, что подводная лодка «Трешер», которую мы в течение некоторого времени считали пропавшей, в действительности затонула. Безусловно, за прошедшие часы у неё было много возможностей дать знать о себе. С глубоким прискорбием и с чувством огромного горя я вынужден объявить о том, что атомная подводная лодка «Трешер», на борту которой находилось 129 человек, погибла».
С этого момента 129 человек считаются не пропавшими, а погибшими, что гарантирует семьям несчастных выплату денежных компенсаций. Они были выплачены осиротевшим семьям подводников в тот же день.
Президент Кеннеди в своём выступлении выразил семьям глубокое соболезнование.
Однако причины гибели, как и в большинстве случаев, когда речь идёт о катастрофах на подводных лодках, с точностью установить так и не удалось. Оперативно работавшая следственная комиссия ВМС США в результате изучения обстоятельств гибели «Трешера» и опроса лиц, имевших отношение к погибшей лодке, опубликовавшая свои заключения полтора года спустя, высказала следующие предположительные причины:
1. Акт саботажа или диверсия. В то же время гипотеза из области тайной войны подводных лодок всерьёз не рассматривалась. «Абсолютно нелепым является предположение, — писала одна из американских газет, — что подводная лодка погибла в результате безупречно организованного подводного преступления, якобы совершённого «неизвестной» подводной лодкой. «Трешер» был ударным подводным противолодочным кораблём и обладал новейшими средствами обнаружения противника. Лодка держала связь с надводным кораблём, который также был оснащён средствами обнаружения подводных целей. Всё это весьма затрудняло нападение, а в случае, если бы оно имело место, сопровождающий корабль, несомненно, получил бы соответствующие сигналы».
2. Поступление воды в прочный корпус из-за повреждения коммуникаций. Этой версии отдают предпочтение большинство американских специалистов. Подобные аварии и раньше происходили на подводных лодках. Первопричиной их являются скрытые технологические или конструктивные дефекты. Комиссия установила, что сборка в Портсмуте двух жизненно важных систем «Трешера» была произведена не в полном соответствии с установленными техническими нормами и требованиями. Было выявлено, что ряд трубопроводов «Трешера» на стыках были не сварены, а запаяны по причине их труднодоступности. Разумеется, места пайки не могут выдержать той нагрузки, что максимально допустима для соединений сварки. В ходе ремонта частично было обследовано 115 мест паек, восемь из них оказались ненадёжными. Два соединения были перепаяны, состояние остальных руководство верфи не сочло критическим. У комиссии возникли вопросы: почему же подводная лодка была отправлена в испытательный поход при наличии явного брака в паяных соединениях, почему не была проведена полная проверка всех соединений, если результаты выборочной дефектоскопии оказались столь обескураживающими? Ответы на эти вопросы дал председатель следственной комиссии: «Начальник Портсмутской верфи, санкционировавший последний поход «Трешера», впоследствии признал свою оплошность. Однако тогда главная его забота состояла в соблюдении срока окончания ремонтных работ. Полная дефектоскопия задержала бы нанесение изоляции на трубопроводы, что, в свою очередь привело бы к отсрочке окончания ремонта. Вы знаете, чем грозит подобная задержка…»
Вот такой безответственный несолидный довод крупного ответственного руководителя американской судостроительной промышленности?!
3. Провал подводной лодки за предельную глубину из-за неправильных действий личного состава. Эта версия не была признана комиссией достаточно обоснованной, но объективные результаты расследования свидетельствовали в её пользу. Так, например, оставшиеся на берегу, и тем самым сохранившие себе жизнь, члены экипажа «Трешера» (их было трое) отмечали, что большой объём ремонтных работ, к которым привлекался экипаж, не позволил достаточно хорошо отработать действия личного состава, особенно в аварийных условиях.
Моральную сторону за катастрофу материалы комиссии возлагают на высших военных руководителей США. В условиях гонки вооружений качество оборудования отходило на второй план, предпочтение отдавалось увеличению боевой мощи. Кроме того, сдача подводной лодки в установленный срок поощрялась наградами, повышением по службе и премиями, как конструкторам, так и ответственным работникам ВМС.
Так же, как и у нас. Пусть ещё подводная лодка или надводный корабль не достроены, но если положено было их передать в состав ВМФ до конца текущего года, то можно было с уверенностью сказать, что акт о приёмке будет подписан не позднее 31 декабря. И тоже шли доклады по инстанции о выполнении плана строительства, получались премии, награды, звания, а уже с первого января нового года на лодку обращалось пониженное внимание, отдельные рабочие устраняли недоделки и дорабатывали то, что не было сделано в прошлом году, но за что уже все получили деньги и премии. Такая же ситуация и в судоремонте. Сроки, планы, отчёты, а в советское время ещё и досрочные рапорты к праздничным и юбилейным датам.
В акте комиссии по расследованию причин гибели «Трешера» было о. Так была поставлена безжалостная точка на самой первой трагедии в атомном подводном флоте.
После трагедии «Трешера» в конструкцию атомных подводных лодок были внесены соответствующие изменения, тщательной проверке стали подвергаться жизненно важные системы.
Дальнейшие поиски затонувшей подводной лодки продолжались в течение 1963 –64 годов и завершились частичным успехом: на грунте были найдены и многократно сфотографированы обломки лёгкого корпуса и ограждения выдвижных устройств подводной лодки. Были подняты с помощью батискафа «Триест» куски трубопроводов с номерами лодки «Трешер» и фамилией рабочего, выполнившего монтаж. Между тем атомный реактор «Трешера» всё ещё покоится где-то на дне океана – батискаф не нашёл от него и следа. Высшие американские офицеры уверили общественность, что реактор не опасен. Морские глубины, дескать, охлаждают его и препятствуют плавке ядра, а активная зона ограничена прочным и нержавеющим контейнером.
Я помню эту трагедию, о которой много сообщалось в нашей прессе, в то время я учился в 11 классе, через год я поступил в военно-морское училище во Владивостоке, стал учиться «на подводника».
Вот как описали возможное развитие ситуации на «Трешере» исследователи этой катастрофы Т.Лисов и А.Нарусбаев: «Около 9 часов 12 минут случилось непоправимое: колоссальное забортное давление сорвало арматуру или разорвало трубопровод в одном из кормовых отсеков. Харвей отдал необходимые распоряжения, а затем снял трубку гидроакустического телефона, вызвал «Скайларк» и спокойным голосом произнёс: «Столкнулись с небольшой проблемой… Имеем дифферент на корму. Пытаемся продуться».
Судя по интонации командира, он ещё не представлял масштабов настигшей корабль беды.
Между тем обстановка в корме была ужасной. Струя воды буквально косила оказавшихся на её пути людей. Плотный туман окутал отсек, вызвав неизбежное в таких случаях короткое замыкание электрических цепей. Это, в свою очередь, вывело из строя системы, жизненно важные для управления кораблём и механизмами. Быстро нарастающий на корму дифферент вскоре превысил допустимую величину, что привело к срабатыванию защиты реактора. Корабль лишился хода…
Едва ли могла иметь успех предпринятая Харвеем попытка продуть балласт. Ведь расчёты показывают, что при нормальных запасах сжатого воздуха на глубине 360 – 400 метров можно продуть максимум 200 – 240 тонн водяного балласта. А количество воды, поступившей в прочный корпус лодки, уже намного превышало эту цифру. Получив отрицательную плавучесть и лишившись управления, лодка начала проваливаться за предельную глубину. Видимо, вышедший из строя гидроакустический телефон не дал возможности командиру сообщить что-либо на «Скайларк», и на спасательном судне сумели разобрать только обрывок фразы «…предельная глубина…»
Финал трагедии наступил в 9 часов 17 минут, когда под действием забортного давления разрушился один из отсеков прочного корпуса (именно в это время на спасателе слышали глухой треск). В считанные секунды вода смела все водонепроницаемые переборки и затопила внутренние помещения корабля… Оставшийся в отсеках воздух сжимался до такой степени, что возникали пожары. Этим и объясняются следы пламени на кусках полиэтилена, подобранных позже на месте гибели «Трешера». Однако пожары тут же гасились массой поступающей воды. Смерть экипажа была мгновенной, и безжизненное тело корабля, наполненное водой, устремилось на дно…»
Интересно прохождение информации об исчезновении атомной подводной лодки от командира обеспечивающего её погружение катера до Президента Америки. Принял капитан-лейтенант Стенли Хеккер нелёгкое решение передавать информацию после 10 часов 40 минут. Пусть у него было так называемое работное время на подготовку самой радиограммы, то есть на её написание, потом пошло время на зашифровку и передачу по радиоканалам, на приём и расшифровку, на доставку тем лицам, которым данная телеграмма предназначена для доклада. Конечно, он сразу не мог выходить на Президента, а докладывал, как принято у военных – по команде, т.е. своим непосредственным начальникам. Пусть на это у командира катера ушло 20 минут, это идеальное время.
Так вот, первой инстанцией, кому она была вручена в 13.02 – был офицер штаба подводных сил в Нью-Лондоне. Прошло 3 часа 45 минут после последнего донесения от лодки. В 13.32 о случившемся информировали заместителя командующего подводными силами Атлантического флота США, а ещё через 5 минут был передан сигнал тревоги. Через 4 часа 20 минут после получения на катере последнего донесения от лодки в 9 часов 17 минут.
Верховный главнокомандующий подводными лодками в Атлантике находился в это время в Анаполисе. Он узнал об исчезновении «Трешера» лишь в 14.35, почти через пять с половиной часов. На поиски подводной лодки были отправлены самолёты и специальное судно «Рикавери».
В 15.30 в Пентагоне, в кабинете начальника Главного штаба ВМС США адмирала Джорджа В. Андерсона, руководителя военно-морскими операциями, раздался телефонный звонок. Далее он, получив оповещение о случившемся, докладывает военно-морскому министру Ф. Корту, при этом докладе присутствует и представитель Белого дома капитан 1 ранга Шепард. В 15.45 президент Джон Кеннеди принимает Шепарда по его просьбе для очень важного доклада. Прошло почти шесть с половиной часов.
У нас редко анализируется время, затрачиваемое на информационную и управленческую деятельность, от свершения события до получения информации в конечных инстанциях, способных принимать решения на уровне правительства и руководства страны. А как это важно, когда спасение не лодки, а людей зависит от нескольких часов активных действий различных инстанций на берегу. Не только военных кругов вплоть до Министра обороны, а потом окончательного решения Верховного Главнокомандующего страны. Дальнейшая цепочка в системе управления затрагивает дипломатов от Министра иностранных дел до посла и военного атташе в том государстве, которое способно оказать первичную помощь. А если ещё надо проинформировать по дипломатическим каналам руководство стран, взаимоотношения и договоры с которыми требуют их информации в случае возникновения нештатных ситуаций с носителями различных видов оружия, в первую очередь ядерного. Мне кажется, что этому самые высокие уровни руководства в разных государствах не обучены. Если бы зависело от меня, то я бы составил минимальный перечень ситуаций, особенно касающихся Вооружённых Сил, и определил порядок действий и временные интервалы в них снизу до Президента включительно. Вот кто скажет, хорошо или плохо, что Президент США узнал в 1963 году об исчезновении «Трешера» через шесть с половиной часов? И хорошо это или плохо, что Президент России узнал в 2000 году об аварии на «Курске» через семь с половиной часов после того, как она не вышла на связь, и более чем через 19 часов с момента аварии? А может, ему вообще об этом не надо было знать? Может быть, всё должно было автоматически делаться теми, кому это положено делать?
Катастрофа с американской атомной подводной лодкой неоднократно анализировалась и в СССР. В этой связи Институт ВМФ СССР издал даже специальную брошюру с красноречивым названием «Гибель подводной лодки «Трешер» заложена в её проектировании». Конечно, книга была в достаточной степени политизирована, так как она писалась и издавалась в условиях непримиримого противостояния двух систем: социалистической и капиталистической. Об этом красноречиво говорит публикация Главнокомандующего ВМФ СССР адмирала флота Сергея Горшкова в газете «Известия» в 1963 году: «Катастрофа «Трешера» — следствие авантюризма технической политики Пентагона, его необузданного стремления любой ценой, как можно быстрее увеличить число подводных лодок в составе действующего флота. Этот случай лишний раз подтверждает, что реальное состояние американского атомного флота далеко не соответствует хвастливым утверждениям военных руководителей».
Разгадать тайну гибели «Трешера» так и не удалось. Эта лодка открыла счёт потерям в атомном подводном флоте. Она оказалась потом не одна на дне мирового океана…
Смертельные недочёты
Сразу после трагедии началось расследование её причин. Не обошлось и без подозрений в причастности Советского Союза, однако никаких доказательств, мало-мальски подтверждающих подобную возможность, обнаружено не было. Впоследствии батискаф «Триест» обнаружил лежащую на дне лодку, распавшуюся на шесть крупных частей в радиусе 300 метров, на глубине 2560 метров.
Изучение фотографий обломков, а также истории последних месяцев существования «Трэшера» позволило экспертам определить вероятную причину трагедии. Помогли и данные сонаров океанографической атлантической системы (ОАС), которые зафиксировали звуки, рассказавшие о последних минутах жизни лодки.
Выяснилось, что «Трэшер», проходивший испытания с полной нагрузкой, после таких миссий ремонтировался халатно, на нём не раз выявлялись недочёты, оставленные ремонтниками. Более того, даже сама сборка систем подачи сжатого воздуха и подачи воды для балласта проводилась с нарушением технологических требований, что в любой момент могло обернуться аварией.
Хуже того, прочность самой конструкции лодки оказалась переоценённой. Трубопроводы «Трэшера» на стыках были не сварены, а запаяны по причине их труднодоступности. Места пайки же не могут выдержать той нагрузки, что максимально допустима для соединений сварки.
Если трубопроводная система на большой глубине даст течь, что весьма вероятно под нагрузкой в месте пайки, то для лодки, подобной «Трэшеру», это означает гибель. Гигантские потоки воды не только хлынут внутрь субмарины, они ещё вызовут автоматическое выключение реактора, которое происходит при любом дефекте трубного соединения во избежание перегрева и плавки ядра. В тот самый момент, когда лодке нужна энергия для выкачки воды, закрытия водонепроницаемых переборок и управления горизонтальными рулями, она вовсе перестанет поступать, и корабль станет для экипажа уходящей на дно братской могилой.
Окончательные выводы комиссии оказались таковы: во время погружения на месте одного из швов трубопровода образовалась течь размером с ноготь, которая под глубинным давлением привела к заполнению водой машинного отделения и падению мощности насоса, подающего холодную воду для охлаждения реактора. Капитан Харвей попытался продуть цистерны сжатым воздухом и всплыть, однако вода, попавшая на борт, привела к короткому замыканию в электрической цепи и автоматическому аварийному заглушению реактора. Мощности электродвигателя, дублирующего реактор в аварийных ситуациях, в данном случае не хватило. Началось отключение всех систем подводной лодки. По мнению специалистов, от этого момента до разрушения прочного корпуса «Трэшера» прошло четыре минуты. Четыре страшных минуты, когда члены экипажа понимали свою обречённость и безвыходность положения…
Катастрофа «Трэшера» стала первой, но далеко не последней в истории мирового атомного подводного флота. Морские глубины не прощают ни ошибок, ни халатности, ни недочётов. Мировой океан для человека подобен космосу, и его покорение, несмотря на весь научно-технический прогресс – это всегда жизнь на самом краю бездны.
Горький урок
Американцы — прагматики: из трагедии и последующих спасательных работ они сделали нужные выводы и в корне изменили подход к выживаемости подводных лодок и экипажей. Понимая ценность человеческих жизней, уже через две недели после гибели «Трэшера» при министерстве обороны создали научно-исследовательскую группу, задачей которой было проанализировать все аварии на подводных лодках и разработать меры и рекомендации по спасению субмарин и экипажей. В результате приняли долгосрочную программу развития глубоководных и поисковых спасательных средств. Случай с «Трэшером» подвигнул правительство США в 1966 году принять закон об освоении и развитии глубоководной техники: изучение океана поставили в один ряд с освоением космоса.
Подводный гроб
Не обошлась трагедия, как это бывает в подобных случаях, и без тревожных предчувствий. Помощник капитана Д.Д. Кейсекер, ветеран Второй мировой, опытный подводник, понимал: лодка не готова к серьёзным испытаниям. Как истинный вояка, он не лез к начальству с жалобами и письменными заявлениями, но делился тревогой с женой: «Я в ужасе от этой подводной лодки. Она не готова выходить в море», в разговорах с близкими он называл её гробом. Будучи ещё на берегу, Кейсекер отправил жене письмо, где писал: «Я чувствую — это будет наш последний поход. До конца недели ты станешь богатой вдовой». Эти слова и предупреждения не привлекли внимания: всё списывалось на мрачный характер старого моряка.
Журнал: Все загадки мира №26, 23 декабря 2022 года Рубрика: Совершенно секретно Автор: Дмитрий Дьяконов
Метки: гибель, катастрофа, США, Все загадки мира, глубина, Атлантика, АПЛ, подлодка, апрель, 1963
- Назад
- Вперед
