Последние броненосцы в бою
Подобно многим другим кораблям, броненосцы типа «Вяйнямёйнен» не оправдали возлагавшихся на них надежд. Оборонять свои берега им не пришлось, а единственная попытка их участия в наступательной операции окончилась болезненной неудачей. История участия этих броненосцев во Второй мировой войне в очередной раз подтвердила: мало построить удачный и сбалансированный боевой корабль — надо ещё обеспечить ему условия для успешного применения.
Броненосцы вступают в бой
С момента вступления в строй оба броненосца служили в финских водах. Уже осенью 1934 года на «Ильмаринене» произошла авария: корабль сел на мель в Ботническом заливе на подходе к Вааса, причём во втором машинном отделении образовалась течь.
В дальнейшем корабли служили в Финском и Ботническом заливах, сделав несколько визитов в Швецию, в том числе в Стокгольм. Лишь в начале 1937 года «Вяйнямёйнен» совершил дальний поход в Англию для участия в военно-морском параде в Спитхэде по случаю коронации Георга V. Уже в открытой части Балтики проявилась недостаточная мореходность судна: южнее Готланда «Вяйнямёйнену» даже пришлось прибегнуть к буксировке шведским броненосцем «Королева Виктория».
«Вяйнямёйнен» в Копенгагене, 25 мая 1937 года. forums.airbase.ru
К началу советско-финской войны 1939-1940 годов корабли находились на Аландских островах, составляя флотилию броненосцев. «Ильмариненом» командовал капитан 2-го ранга Рагнар Йоранссон, он же являлся командующим флотилией; «Вяйнямёйненом» — капитан 2-го ранга А. Ранинен. Официально считалось, что они будут обеспечивать оборону Аландов от советского десанта, а заодно усиливать ПВО Турку — на самом же деле финское командование просто стремилось держать свои самые ценные корабли подальше от противника.
Финское командование осторожничало не зря: уже в оперативном плане Краснознамённого Балтийского флота (КБФ) от 23 ноября 1939 года два финских броненосца указывались в качестве приоритетной цели для подводных сил и авиации — просто потому, что других крупных объектов финский флот не имел. Уже 30 ноября, в первый день войны, на поиск броненосцев к Аландам вылетели два звена бомбардировщиков ДБ-3 из состава 1-го минно-торпедного полка 8-й бомбардировочной авиабригады. Звену майора Е. Н. Преображенского удалось обнаружить броненосцы возле острова Руиссало, попаданий самолёты не добились, хотя две-три бомбы легли рядом с кораблями.
Затем погода испортилась, и следующий удар (двумя ДБ-3) удалось нанести только 19 декабря, когда корабли перешли в пролив Айристо, ведущий к Турку. За ним последовали налёты 20, 21, 23 и 25 декабря, причём в последнем участвовало 25 бомбардировщиков СБ, было израсходовано тридцать 250-кг и шестьдесят 100-кг бомб. В этом «рождественском» налёте, наконец, было достигнуто попадание в кормовую часть «Ильмаринена»: погиб один моряк, ещё несколько получили ранения.
Схема и внутреннее устройство броненосцев береговой обороны типа «Вяйнямёйнен» на 1940 год. suomenkuvalehti.fi
До конца войны на броненосцы, стоявшие в порту Турку, было сделано ещё три налёта (26 и 29 февраля, а также 2 марта), но они вновь оказались безрезультатными. Всего на протяжении войны на броненосцы было сброшено свыше 60 т бомб, по докладам лётчиков зафиксировано одно попадание ФАБ-100. При этом было сбито три советских самолёта. Попасть в корабль с горизонтального бомбардировщика оказалось крайне трудно, а шхерный район и ледяной покров не позволяли использовать торпедоносную авиацию. Зенитное вооружение кораблей и система управления им оказались весьма мощными, по эффективности примерно соответствуя лёгкому крейсеру того времени. У советских лётчиков финские броненосцы получили репутацию опасных и трудноуязвимых кораблей.
Летом 41-го
25 июня 1941 года в 2:37 ночи штаб КБФ объявил флоту о начале войны с Финляндией. Первой же задачей, поставленной перед флотской авиацией (1-й, 57-й и 73-й авиаполки), было уничтожение финских броненосцев береговой обороны, запасными целями назначались аэродромы и корабли в Турку. В тот же день броненосцы были обнаружены и атакованы советской авиацией в районе острова Флиссе, но безрезультатно. 27 июня корабль, опознанный как «Вяйнямёйнен», советская воздушная разведка видела у маяка Грохар, а на следующий день оба броненосца были замечены в районе Турку.
Если во время «Зимней войны» броненосцы береговой обороны проявили себя только как средства ПВО, то в июле 1941 года они впервые использовали в бою артиллерию главного калибра. Уже в ночь на 4 июля (в 1:47), стоя в районе острова Эрё, оба корабля с предельной дистанции в 30 км обстреляли город и порт Ханко, корректируя огонь по водонапорной башне. Чтобы корабли не попали под налёт советской авиации, обстрел был очень коротким: «Ильмаринен» выпустил 10 снарядов, «Вяйнямёйнен» (теперь им командовал капитан 3-го ранга О. Койвисто) — 8. Несколько снарядов упали в городе, где сгорело четыре дома (советские войска ущерба не понесли). Днём броненосцы были атакованы парой истребителей И-153, а вечером к Ханко вылетели 14 бомбардировщиков, но броненосцев они не нашли и отбомбились по финским позициям на перешейке.
Следующий обстрел Ханко финны провели в ночь на 12 июля; накануне броненосцы были обнаружены советской воздушной разведкой у острова Берге северо-западнее Ханко. Стрельба опять велась из района острова Эрё, на это раз финны выбрали целью аэродром, а также железнодорожную батарею на мысе Уддекатан. В этот раз оба корабля выпустили 38 снарядов.
Советское командование испытывало острую нехватку двухмоторных бомбардировщиков, поэтому против финских броненосцев было направлено всего два СБ. Вечером они обнаружили один броненосец на якоре у острова Хёгсара, но атака оказалась безуспешной. На следующий день броненосцы были обнаружены воздушной разведкой возле острова Эрэ. По советским данным, 16 июля они вновь обстреляли гавань Ханко, причём на буксире КП-1 возник пожар.
Устье Финского залива и средняя часть Балтийского моря. Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Балтийском море и Ладожском озере. Выпуск 1
20 июля советская воздушная разведка обнаружила оба броненосца юго-западнее острова Кимито идущими на север. Для его атаки были высланы шесть пикировщиков Ар-2, лётчики доложили о попаданиях, но в действительности атака была безуспешной. В тот же день поздно вечером один броненосец был замечен у Фелервика, второй – у острова Санде. На следующий день броненосцы были замечены в районе островов Корпо и Лилль-Нагу, 22 июля они отметились в том же месте, а 23-го вновь были атакованы шестёркой Ар-2 (лётчики доложили, что бомбы взорвались в 15-30 м от борта). Атаки продолжились и 24 июля.
26 июля стоявший у острова Эрэ «Ильмаринен» участвовал в отражении советского десанта на остров Бенгтшер, при этом он был атакован советскими самолётами у острова Эрэ (пилоты доложили о попадании двух 100-кг бомб). На этот раз броненосец действительно получил некоторые повреждения: погиб один моряк, корабль был отведён для ремонта в Турку.
«Ильмаринен» в шхерах возле Турку, 28 июля 1941 года. sa-kuva.fi
Опасаясь за судьбу кораблей, финны на время прекратили их использование против Ханко. Впрочем, сами они объясняют перерыв подготовкой специальных фугасных снарядов для стрельбы по берегу. Так или иначе, следующий обстрел полуострова состоялся лишь 2 сентября. На этот раз он был более продолжительным: каждый корабль выпустил 34 снаряда калибра 254 мм. Огонь вёлся с дистанции 15-18 км, по финским данным, был уничтожен советский склад боеприпасов.
Операция «Нордвинд»
В начале сентября 1941 года немцы начали подготовку к высадке на Моонзундские острова. Вторжение осуществлялось через пролив Муху-вяйн с оккупированной территории Эстонии, но чтобы отвлечь советские войска на оборону западного и северного побережья архипелага, было решено имитировать атаку островов флотом, действующим с финских баз. Операция получила обозначение «Нордвинд» («Северный ветер»).
Поначалу финны решили ограничить своё участие в операции новым обстрелом Ханко. 7 сентября в 13:13 командующий финскими военно-морскими силами в Турку получил следующий приказ от командования флотом:
«Немцы начнут атаку на острова Хийумаа и Сааремаа 11.9. Ваша задача – запутать противника. Приготовьтесь собирать суда возле Утё и перебросьте броненосцы береговой обороны в район Бенгтшера, чтобы атаковать вражеские силы возле Ханко».
Сбор кораблей планировался на опушке шхер возле острова Утё, лежащего в 45 милях юго-западнее Турку и на таком же расстоянии к западу от Ханко. Однако генерал-майор Вяйно Вальве, осуществлявший общее командование финской береговой обороной и военно-морскими силами, не принял план флота атаковать Ханко, поскольку он не укладывался в немецкие расчёты. Вальве приказал совместно с немцами двигаться в другом направлении – на юг от Утё, в сторону острова Хийумаа.
Капитан 2-го ранга Ээро Рахола (слева) и командующий силами береговой обороны Финляндии генерал-майор Вяйно Вальве, 5 сентября 1938 года. uusisuomi.fi
8 сентября к острову Утё прибыли немецкие корабли, а на следующий день сюда подошли финские силы – оба броненосца, три ледокола, два эскортных судна и буксиры с баржами. Было решено, что корабли выйдут к Хийумаа всего на 30 миль, при этом финские тральщики получили приказ провести траление на дистанцию до 15 миль. В некоторых работах упоминается, что первоначально в плане рейда стояла высадка отвлекающего десанта у маяка Ристна (на западной оконечности Хийумаа) силами до батальона.
Смысл участия броненосцев в этом выходе непонятен: в соединении присутствовали финские ледоколы, имевшие близкие размеры и очень схожий внешний вид. Броненосцы могли бы обстрелять Хийумаа с предельной дистанции в 15 миль, но для этого требовалось пройти не 30, а 40 миль, причём не на юг, а на юго-восток от Утё.
В итоге выход был отменён, немецкие корабли остались возле Утё, а финские отправились к острову Хёгсара западнее Ханко. Тем временем 8 сентября немцы высадились на острове Вормси в проливе Муху-вяйн (Моонзунд) и 10 сентября полностью заняли его. После этого советское командование уже должно было предположить, что противник готовит вторжение на Моонзундские острова со стороны материка. На 14 сентября была запланирована высадка на сам остров Муху (Моон), соединённый дамбой с островом Сааремаа (главным в архипелаге).
Впрочем, немецкое командование не отказалось от отвлекающей операции. Возможно, это произошло потому, что ложных атак с моря было намечено сразу три (включая «Вествинд» и «Зюйдвинд»), и немцам не хотелось рушить уже спланированную схему. Финны согласились на возобновление операции, но по новому плану корабли должны были выйти всего на 25 миль к югу от острова Утё. Сбор был назначен на вторую половину дня 13 сентября. В 10:15 снялись с якорей малые суда, стоявшие возле острова Атту, а в 10:45 — броненосцы, находившиеся у Хёгсара. Соединившись возле острова Вянё, корабли двинулись на запад шхерным фарватером мимо островов Борстё и Юрмо. Вскоре после полудня они прибыли на место сбора севернее Утё.
Немецко-финское морское соединение состояло из трёх отрядов. В первый вошли оба броненосца, а также четыре финских сторожевых катера (VMV-1 и VMV-14–16). Второй отряд был немецким: сюда входил минный заградитель «Бруммер» (1300 т), буксиры «Тайфун» и «Монсун», а также 3-я флотилия сторожевых катеров (VP 304, VP 305, VP 308, VP 313 и VP 314). Третий отряд составляли десантные суда: крупнейше финские ледоколы «Тармо» (2400 т) и «Яакарху» (4800 т), а также небольшой транспорт «Аранда» (600 т).
Ледокол «Сибиряков», бывший финский «Яакарху». Основные данные по типовым судам министерства морского флота. Краткий справочник. Л., 1956
Утром финские вспомогательные тральщики вышли, чтобы протралить запланированный маршрут движения соединения, причём около полудня в 20 милях от Утё по неизвестной причине оборвался один из тралов. План операции был изменён: кораблям следовало двигаться от Утё на юг курсом 189°, но через 17,5 мили поворачивать к западу на курс 232° и двигаться так ещё 7,5 мили. В половине девятого вечера следовало развернуться и ложиться на обратный курс к Утё. Теперь соединение даже не приближалось к Хийумаа, и маловероятно, что противник вообще мог заметить его выход.
Гибель «Ильмаринена»
В 17:50 соединение снялось с якоря и двинулось на юг. Первым шёл флагманский «Ильмаринен», на котором находился командующий финским флотом капитан 1-го ранга Ээро Рахола. В 800 м за ним двигался «Вяйнямёйнен». Оба броненосца шли с параванами, по обе стороны от них разместили финские сторожевые катера, нёсшие противолодочное охранение. Следом, на гораздо большем удалении, двигались немецкие корабли: «Бруммер», а за ним оба ледокола. Отметим, что немецкие сторожевые катера выстроили более правильный ордер: один двигался впереди минзага, два — по бокам и чуть впереди него, ещё двое — сзади. Наконец, замыкали колонну суда десантной группы.
Таким образом, немцы в первую очередь озаботились охраной кораблей своего отряда. Финны же проявили крайнюю неосторожность, поместив во главе колонны самые большие и ценные корабли. В 1940 году специально для их сопровождения были построены два 15-узловых тральщика («Руотсинсалми» и «Риилахти»), однако в этот момент они были заняты минными постановками в Финском заливе. Прочие тральщики не могли идти с эскадрой из-за недостаточной скорости хода.
«Ильмаринен» возглавляет немецко-финскую колонну в операции «Нордвинд». Снимок сделан с броненосца «Вяйнямёйнен». По бокам от флагмана идут сторожевые катера. sa-kuva.fi
В 17:50 немецко-финское соединение снялось с якорей, а в 18:15 головной корабль прошёл маяк Утё. Корабли шли со скоростью 11 узлов: старичок «Тармо» не мог дать больше. Колонна двигалась курсом 189° и растянулась на 5 миль. Стояла пасмурная погода, по морю шла зыбь, но в целом видимость была хорошей. Угольные ледоколы сильно дымили. Корабли старательно вели активные радиопереговоры, привлекая внимание советской радиоразведки.
В 19 часов начало темнеть, а в 19:51 в 17,5 милях от Утё «Ильмаринен», согласно плану, довернул на юго-запад и лёг на курс 232°. Колонна последовала за ним. Вскоре после поворота моряки заметили что-то неладное с правым параваном: его трос вместо того, чтобы уходить в сторону от корабля, шёл вдоль борта, а затем исчезал под водой. Однако параван выбирать не стали, движение остановлено не было.
В 20:30 с «Ильмаринена» дали световой сигнал о повороте на обратный курс. К этому моменту корабли прошли 24 мили от острова Утё. Броненосец начал разворачиваться вправо. В 20:31, когда корабль уже развернулся примерно на 40°, у его левого борта в районе кормовой рубки произошёл двойной взрыв. По свидетельствам очевидцев, сотрясение от него было не более чем от бортового залпа главного калибра, а на немецких кораблях взрыва не услышали вовсе.
Судя по всему, взрыв произошёл ближе к днищу судна. Он разворотил не только борт корабля под бронепоясом, но и переборку между дизельным отсеком и отсеком с гребным электромотором левого борта. Продольная переборка не спасла, ближайшие отсеки по левому борту начали быстро заполняться водой.
Общий ход операции «Нордвинд». «Гангут», выпуск №25
«Ильмаринен» сохранил ход и управление, но стал быстро оседать кормой с креном на левый борт. Капитан 2-го ранга Йоранссон отдал приказ поворачивать дальше вправо — видимо, чтобы как-то спрямить крен. Однако это не помогло: в 20:35 крен уже составлял 45 градусов. На некоторое время показалось, что опрокидывание замедлилось, но через минуту броненосец лёг на левый борт, а его боевой марс коснулся воды. Люди прыгали за борт, некоторые пытались спасаться на днище корабля. В 20:38 «Ильмаринен» затонул в точке с координатами 59°27’ с. ш. 21°15’ в. д. на глубине 90 м.
Первыми спасением экипажа занялись финские сторожевые катера. Катер VMV-1 лейтенанта Сийво Пелтонена поднял на борт 57 человек; некоторых он успел снять в первые же минуты прямо с киля броненосца, и их одежда была почти сухой.
Из 403 членов экипажа и представителей штаба флота удалось спасти лишь 132 человека. Погиб 271 человек: 13 офицеров, 11 старшин, 65 унтер-офицеров и 182 матроса. В основном это были механики и артиллеристы: из 90 моряков артиллерийского дивизиона спаслось 4 человека, из 80 человек машинной команды — 14. Перевернувшись, броненосец ещё некоторое время держался на воде, но из корпуса уже никто не смог выбраться, так как иллюминаторы на главной палубе были чересчур малы. Тем не менее среди спасённых оказались все высшие офицеры, находившиеся в рубке или на мостике: командующий флотом Рахола, командир корабля Йоранссон и старший офицер Вильман.
Спасательная операция продолжалась всего полчаса. Около 21:00 немецко-финский отряд лёг на обратный курс и уже в 23:15 вновь оказался в шхерах.
Загадка гибели «Ильмаринена»
Финское радио заявило, что корабль погиб по неизвестной причине, а Совинформбюро в вечерней сводке от 21 сентября сообщало, что «финский броненосец береговой обороны „Ильмаринен“ в Финском заливе, атакованный нашими кораблями, напоролся на мины и затонул».
Действительно, всё говорило о подрыве на мине, однако после войны выяснилось, что советские силы в этом месте минных заграждений не ставили. Это послужило толчком к версии о сорванной с якоря мине, причём немецкие и финские исследователи, не желая «отдавать» победу противнику, первоначально утверждали, что это была немецкая мина.
Взрыв произошёл не у ватерлинии, а в глубине, у днища корабля. Таким образом, его причиной никак не могла стать мина, плавающая на поверхности. Поэтому стали появляться версии о «неучтённой мине» — одной из тех, что летом и осенью 1941 года ставились советскими «малыми охотниками» с Ханко небольшими банками или по одной без чёткой фиксации места постановки. Это сразу же расширяло круг «авторов» победы: фактически её можно было приписать любому катеру, действовавшему в западной части Финского залива, не исключая базировавшихся на Таллинн или Моонзунд. Однако место подрыва находилось в 60 милях от Ханко и в сотне миль от Таллинна, а вдобавок в открытом море, вне зоны шхер, куда не имело смысла выходить советским катерам. Советские самолёты также ставили мины несколько севернее, в шхерах на подходе к Турку. Минировать открытое море малым количеством мин смысла не имело.
Последний поход «Ильмаринена» и расположение советских минных полей в устье Финского залива. Современная финская схема. forums.airbase.ru
И всё-таки на пути немецко-финского соединения действительно имелось советское минное заграждение. Оно было выставлено сторожевыми кораблями «Туча» и «Снег» 5 августа 1941 года на опушке шхер в 8 милях южнее острова Утё и обозначалось индексом 26-А. Всего в нём было поставлено 60 мин образца 1926 года в одну линию с интервалом в 60 м. Двигаясь со скоростью 11 узлов, немецко-финское соединение пересекло линию этого заграждения в 19:05. Вероятность подрыва при пересечении заграждения почти под прямым углом была невелика (27,5 %), однако при поставленных параванах возможность зацепить параваном одну из мин приближалась к единице. Судя по всему, такая мина попала в один из параванов головного броненосца, но вместо того, чтобы подсечь её резаком, параван зацепил мину, сорвал с якоря и утащил за собой.
Вспомним, что незадолго до 20 часов моряки «Ильмаринена» заметили проблемы с параваном — правда, не с левым, а с правым. Если бы мина оказалась в левом параване, то при правом повороте корабль неизбежно подтянул бы её к левому борту, причём не на уровне ватерлинии, а под днище. Однако при крутом повороте вправо правый параван также прижимается к борту. Если мину действительно зацепил он, не исключено, что её подтянуло к правому борту уже после первого поворота, а в ходе второго протащило под днищем корабля на другую сторону, где ударило о борт набегающим потоком воды, после чего мина взорвалась.
Учебная тревога на броненосце «Вяйнямёйнен», 20 июня 1942 года. sa-kuva.fi
Судьба «Вяйнямёйнена»
Гибель флагмана сильно повлияла на финнов: теперь они предпочитали беречь свой оставшийся броненосец. После этого «Вяйнямёйнен» обстрелял Ханко только один раз: 15 ноября 1941 года. Было выпущено 32 снаряда, целью опять стала железнодорожная батарея. После этого корабль в боевых действиях не участвовал: война шла слишком далеко от устья Финского залива. До самого выхода Финляндии из войны броненосец не выдвигался из шхер возле Турку. Лишь время от времени он проводил зенитно-артиллерийские учения, но в основном стоял, замаскированный ветками у крутого скального берега.
«Вяйнямёйнен» в шхерах у Турку, 29 июля 1944 года. sa-kuva.fi
Тем не менее ему удалось ещё раз сыграть свою роль в боевых действиях. В начале июля 1944 года немецкое командование направило в Финский залив корабль ПВО «Ниобе» — старый голландский крейсер, перевооружённый восемью 105-мм зенитками, с радаром и современной системой управления огнём. Советская воздушная разведка отследила появление корабля в Хельсинки и переход его шхерным фарватером в Котку, но ошибочно идентифицировало его как финский «Вяйнямёйнен» (корабли были почти идентичны по размерам и очень похожи по обводам).
Уничтожение финского броненосца стало своеобразным делом чести для советских лётчиков. Первый воздушный налёт на Котку 12 июля оказался неудачным, при этом из 30 пикировщиков Пе-2 было потеряно 3. В следующем налёте 16 июля участвовало 132 самолёта, в том числе 30 пикировщиков Пе-2 и 4 топмачтовика А-20 «Бостон». Именно последние добили корабль, удачно положив в него две 1000-кг бомбы. «Ниобе» затонул на мелководье, его экипаж потерял 86 человек убитыми и 89 ранеными. Советская авиация потерь не имела.
Сравнительные силуэты корабля ПВО «Ниобе» (вверху) и броненосца «Вяйнямёйнен». bellabs.ru
Даже после изучения аэрофотоснимков атаки советские лётчики были уверены, что потопили именно «Вяйнямёйнен». Лишь после окончания войны выяснилось, что броненосец цел и невредим. Поскольку по мирному договору от 10 февраля 1947 года Финляндии запрещалось иметь крупные боевые корабли, финны не смогли отказаться от предложения продать уцелевший броненосец Советскому Союзу. Сначала они запросили 1100 млн марок, но поскольку альтернативой была отправка корабля на слом, в итоге стороны сошлись на 265 млн.
В составе советского флота
Приёмка броненосца в Пансио (чуть западнее Турку) проходила с 1 по 24 марта 1947 года. 22 апреля корабль был зачислен в списки КБФ под именем «Выборг», но финский флаг на нём заменили советским только 5 июня. Через два дня корабль перешёл на советскую базу в Поркалла-Удд, и был зачислен в состав 104-й бригады шхерных кораблей 8-го флота. Осенью того же года он посетил Ленинград.
Монитор «Выборг» на летнем параде в Ленинграде, конец 40-х — начало 50-х годов. forums.airbase.ru
В феврале 1949 года корабль переклассифицировали из броненосцев береговой обороны в морские мониторы и перевели в состав Кронштадтской военно-морской крепости. В начале 1952 года он был поставлен на ремонт в Кронштадте, а через год переведён в Таллинн на морской завод №7. Ремонт корабля начался только в 1954 году и закончился в августе 1957-го, при этом с декабря 1955 года «Выборг» числился в составе Ленинградской военно-морской базы.
Монитор «Выборг» в Кронштадте, лето 1957 года. cruiser.patosin.ru
Следующие полтора года корабль активно использовался в морских учениях и прошёл более 2500 миль. В январе 1959 года «Выборг» был выведен в резерв первой очереди и поставлен в Кронштадте на частичную консервацию. Только 25 февраля 1966 года корабль был исключён из состава флота и разоружён, а ровно через семь месяцев передан в Отдел фондового имущества для разделки на металл. Всего корабль прослужил 33 года, из них 26 лет в активной службе и 7 — в резерве.
Источники и литература:
- Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Балтийском море и Ладожском озере. Выпуск 1. С 22 июня по 31 декабря 1941 г. М.-Л.: Управление Военно-Морского издательства НКВМФ Союза ССР, 1945
- Юрг Майстер. Восточный фронт. Война на море 1941-1945 гг.М.: Эксмо, 2005
- П.В. Петров. Броненосцы береговой обороны «Vainamoinen» и «Ilmarinen» // Военно-технический альманах «Тайфун», 2000, №12 (31)
- А.М. Васильев. Монитор «Выборг» // «Гангут», выпуск 25 (2000)
- Tuomo Lappalainen, «Kymmentuumaisten lumoissa» // Suomen Kuvalehti 38/2016 (23.09.2016) https://suomenkuvalehti.fi/share/936913/63f2d5
- https://karsikas.mbnet.fi
- https://www.veteraanienperinto.fi
- https://forums.airbase.ru
- https://users.tkk.fi/~jaromaa/Navygallery
Флот Российской империи после Крымской войны
Павел Матвеевич Обухов, русский инженер, металлург и артиллерист. Как и многие выдающиеся люди России того времени, рано умер. Хоть бери и теорию заговора составляй…
Положение, в котором оказался Российский Императорский флот после Крымской войны, было очень спорным. С одной стороны, победы «Броненосца», «Крепости» и «Кремля» сильно подняли престиж моряков в империи, бывший и до войны достаточно высоким. Общественное мнение, ликующее после успешного отражения коалиции из двух сильнейших держав мира «и их прихлебателей» Османской империи и предателей из Сардинского королевства [1], всячески поддерживало военные расходы. С другой стороны, страна была истощена долгой войной в не меньшей степени, чем ее враги, и требовалось время на восстановление. Кроме того, требовались и другие изменения – в частности, для дальнейшего качественного роста существовала необходимость кардинальной модернизации текущей технической базы, которую фактически необходимо было создать с нуля. Производство нарезной артиллерии и огнестрельного оружия, массовая механизация флота, постройка кораблей из железных корпусов и смутные прогнозы по поводу использования стали в судостроении, необходимость обучения кадров и прочего – все это требовало отдельных расходов. Кроме того, именно в царствование Александра II начинается так называемая «аграрная революция», которая привела к резкому росту потребностей в сельскохозяйственной технике и инструментах, начиная от лопат и заканчивая паровыми тракторами – а модернизация русского общества ставилась во главу всего правления императора, что вызвало определенные урезания расходов на армию и флот. В результате постройка броненосцев в первые годы правления нового императора свелась к созданию «мобилизационного флота» – создание резерва материалов и заключение контрактов, по которым в случае войны ведущие морские заводы страны должны были в кратчайшие сроки строить большие броненосцы. Исключением стали лишь броненосные канонерские лодки – их строили сразу, без создания «задела на случай войны» [2].
Тем временем менялось положение с технической базой для постройки флота. Прежде всего, развивались кораблестроительные предприятия в самом Петербурге. До 1861 была проведена масштабная реорганизация казенных верфей города – было создано единое предприятие Адмиралтейских верфей, управляющим которого стал Василий Степанович Линден, многообещающий администратор и талантливый инженер. Поглотили Адмиралтейские верфи и некоторые частные заводы – в частности, заводы Митчелла и Берда, испытывающие проблемы с финансированием и заказами. Строились и новые частные предприятия – сразу после окончания Крымской войны в городе были основаны два крупных завода, Карра и Макферсона [3], и Полетики и Семянникова [4]. Были изменения и в регионах – в частности, были реорганизованы Соломбальская верфь в Архангельске и Николаевское адмиралтейство в Николаеве, что в будущем поспособствовало их производительности. Рос круг подрядчиков – росли старые предприятия машиностроения, появлялись новые. Совершенствовалось производство брони и артиллерии – к 1860 году удалось создать и наладить производство достаточно эффективных образцов дульнозарядных нарезных орудий, а в 1863 при помощи германского завода Круппа был создан первый образец русской крупнокалиберной казнозарядной пушки, после чего их производство было налажено на только что построенном Обуховском заводе в Петербурге.
Имелись и организационные изменения в самом Морском министерстве. Созданный еще в 20-х годах при министре Меншикове [5] Главный морской штаб был преобразован в Морской Генеральный штаб (МГШ), одновременно были урезаны полномочия «берегового» командования в пользу «оперативного» – адмиралы отныне получали более широкую свободу действий, МГШ же выступал более в качестве теоретического и организационного центра. В 1859 году был создан Морской технический комитет (МТК), ответственный за все технические вопросы судостроения и вооружения флота. В этом же году в Петербурге была создана Морская техническая школа, которая должна была обеспечивать обучение технического персонала для новых кораблей, расширили и техническое обучение среди прочих офицеров – отныне от них требовалось знать хотя бы теоретические свойства той техники, которая была установлена на корабле. Реорганизация вызвала, с одной стороны, бурю протеста со стороны одних офицеров, и полную поддержку среди других. Много было проблем с утверждением верховенства власти на флоте – ради этого министр Невский даже вступил в конфликт с великим князем Константином Николаевичем, который, впрочем, быстро закончился. В результате удалось добиться от императора дозволения на реформу командования, в результате чего все флотские чины, включая генерал-адмиральские, стали подчиняться морскому министерству; для формальности морскому министру Невскому также было присвоено звание генерал-адмирала, дабы великий князь Константин Николаевич не подчинялся нижестоящему по табели о рангах офицеру. Все эти труды подорвали здоровье уже не молодого 63-летнего Валерия Николаевича, в результате чего в 1861 году он умер от инсульта прямо в своем рабочем кабинете. Последним проектом, который ему удалось утвердить в качестве морского министра, была новая классификация флота. Она была одновременно простой, и в то же время отражала весь необходимый для России функционал кораблей:
– броненосцы береговой обороны;
– крейсера I ранга (фрегаты и винтовые фрегаты);
– крейсера II ранга (винтовые клиперы);
– крейсера III ранга (вспомогательные парусные корабли без парового движителя);
– канонерские лодки;
– пароходы;
– яхты;
– транспорты;
– учебные суда;
–портовые суда.
Эта система стала основой для всей будущей «табели о рангах» кораблей Российского Императорского флота и получила развитие уже спустя несколько лет после ее введения [6]. Кроме того, она отражала главную идею развития русского флота, которая господствовала среди моряков в то время – броненосцы, так хорошо зарекомендовавшие себя во время Крымской войны, собирались строить лишь для охраны собственных берегов, а для открытого моря и океанов предназначались крейсера различных типов.
После смерти Невского судьба флота повисла в воздухе. Многие хотели видеть в качестве морского министра великого князя Константина Николаевича, другие же считали, что у князя слишком много сторонних забот помимо флота, чтобы выступать главой всех моряков. Условно удовлетворенными оказались обе стороны – пост морского министра был предложен Константину Николаевичу вскоре после смерти Невского, но он отказался от него, мотивируя свое решение тем, что «слишком занят в прочих государственных делах». В результате главой морского министерства стал Николай Карлович Краббе, человек довольно популярный и считающийся большим чудаком среди морских офицеров.
Николай Карлович Краббе, морской министр Российской империи в 1860-1874 годах. Именно при нем начал строиться русский паровой броненосный флот как в реальности, так и в альтернативе.
Как-то Краббе прослышал, что за глаза его называют „немчурой“, и страшно обиделся. — Помилуйте! — воскликнул он. — Ну какой же я немец? Отец мой был чистокровный финн, мать — молдаванка, сам же я родился в Тифлисе, в армянской его части, но крещён в православие… Стало быть, я — природный русак!
В личной жизни, как и в службе, Краббе отличался необычайной доступностью: например, перед его рабочим кабинетом не было приёмных и аванзал, в квартире его не было ни адъютантов, ни дежурных чиновников; всякий проходил к министру без доклада, и курьер или вестовой отворял двери прямо в кабинет. Простой в обхождении, несколько эксцентричный в выражениях, Краббе всегда был чист душой и благороден в стремлениях
…был великий охотник до всякого рода сальных рассказов и знатный коллекционер всякой порнографии и похабщины. Он привозил иногда по частям своё неистощимое собрание напоказ, но, к чести Его Высочества (будущего Александра III), скажу, что хотя он был молод, но смотрел всё вскользь, разве только для того, чтобы сделать приятное Краббе, Николаю Карловичу…
Он с готовностью подхватил дело Невского и, получив реформированный административный аппарат, начал проводить технические реформы. И первым делом был поднят вопрос о постройке броненосных кораблей, хоть и не в том виде, в котором ожидалось – в 1861 году были заложены два однотипных крейсера I ранга «Севастополь» и «Петропавловск», защищенных поясной броней. К тому времени из состава флота уже начали выбывать броненосцы военной постройки, и Россия, одна из первых стран, построивших броненосцы, могла вовсе остаться без них. Потому в начале 1862 года Николай Нотар, автор проекта первых русских броненосцев, по указанию министра Краббе приступил к проектированию новых броненосцев.
