А напоследок я скажу…
В центре Санкт-Петербурга стоит памятник, посвящённый геройской гибели в бою Русско-японской войны миноносца «Стерегущий». Для тех, кто не в курсе, — в своём последнем бою, сражаясь с превосходящими силами, ни одного японского корабля «Стерегущий» не утопил. Есть и памятник капитану «Варяга» Рудневу. А вот капитан «Амура» Федор Николаевич Иванов памятника так и не удостоился — как и его корабль. Видимо, два броненосца из шести имевшихся на тот момент у Японии — это «маловато будет».
Или же героическая гибель без особого ущерба для врага считается более почётной, чем крупный боевой успех.
И ещё — хотя проигранная, что называется, с треском русско-японская война до сих пор «бередит умы» патриотических писателей, регулярно выпускающих очередные альтернативки на тему «как бы утопить Того», автор статьи пока не читал книги, где описывался бы завоз в Порт-Артур дополнительных комплектов мин для «Амура» и «Енисея».
Не заплывайте за буйки!
Ещё с одним японским кораблём, ставшим жертвой в этой войне мин, связана одна из «городских легенд» обороны Порт-Артура. Якобы подсмотрев за японским тралением, храбрые русские офицеры втихаря переставили вешки с очищенного фарватера, после чего вошедший в бухту японский крейсер подорвался на своих же минах. Источником этой легенды стал «Порт-Артурский дневник» В. И. Лепко.
Японские матросы и выловленные русские мины
Забавно, что всё перечисленное действительно было, просто не в той последовательности, — Лепко писал и редактировал свой дневник после войны и, видимо, не всегда мог проверить свою память по документам.
На ту же тему
Круглые броненосцы — исчадия стимпанка
Согласно же рапорту прапорщика флота Дейчмана, он, командуя наблюдательным постом около бухты Керр, услышал в пять часов утра два взрыва, а когда утренний туман рассеялся, заметил две мачты затонувшего судна. Однако простым наблюдением прапорщик не ограничился — взяв в соседней деревне китайскую лодку, с двумя матросами подошёл к затонувшему кораблю и осмотрел его. Причём в ходе осмотра один из матросов предлагал нырнуть и отвинтить с грот-марса пулемёт, но из-за близости японского патрульного миноносца решили не рисковать. На рассвете следующего дня прапорщик с обоими матросами снова вышел в море и срезал якорные тросы у вешек, выставленных японцами для обозначения прохода в минах.
Утопленника в рапорте предположительно назвали крейсером типа «Асама», поскольку ранее с наблюдательного поста видели, как один из этих крейсеров заходил в бухту. На самом деле в бухте Керр погиб не «асамоид», а корабль поменьше — авизо «Мияко» водоизмещением 1800 тонн.
Авизо «Мияко» в 1902 году
Тем не менее, гибель корабля с 2×120 мм и 8×47 мм пушками, а также с 200 членами экипажа, из которых спаслось всего восемь, тоже была достаточно болезненна для японцев. Но поступок прапорщика Дейчмана к этому отношения не имеет, что нисколько не умаляет храбрости этого офицера: дважды выходить в море, где постоянно есть вражеские патрульные корабли, действительно было значительным риском. Тем более что профессиональным военным моряком он и не был.
На ту же тему
Раненых — в тыл: медицина в русско-японскую войну
Шкипера дальнего плавания Чеслава Болеславовича Дейчмана зачислили волонтёром флота приказом С. О. Макарова от восьмого марта 1904 года. По собственному желанию он перешёл в 5-й Восточно-Сибирский полк, защищавший гору Высокая, получил в командование 6-ю роту и погиб в первом же бою — 16 ноября 1904 года. Что же касается «Мияко», то этот корабль, как и японский миноносец № 48, подорвался на минах, выставленных «Амуром» в феврале 1904 года.
От автора
Выражаю огромную благодарность всем, кто помогал советами и информацией. Я ведь думал, что в данной теме знаю почти всё… Ан нет. С каждым написанным килобайтом убеждался, что знаю катастрофически мало. И если бы не вы – никогда бы книга не состоялась. Благодарен всем, но особенно тем, кто не пожалели времени и сил, чтобы помочь мне на протяжении этих полутора лет:
Глебу Дойникову
Владимиру Игрицкому
Антону Филонову
Борису Надеру
Сергею Пальмину
Без любого из них этой книги точно бы не было.
И хочется, чтобы это было не зря. Мужчины! Давайте жить так, чтобы никогда не стали актуальными строки:
Брызнуло красным в лицо планет. Как это вечно и как знакомо. Радуйтесь! Рыцарей больше нет! Мир и спокойствие вашему дому
А. Белянин
Чёрный день японского флота
Второго (15) мая 1904 года японский отряд адмирала Насиба вышел на уже ставший привычным патруль по блокаде гавани Порт-Артура. По данным японской разведки, в Артуре на тот момент боеготовыми были только два броненосца — «Пересвет» и «Полтава». Трёх эскадренных броненосцев в качестве главных сил блокадного патруля должно было хватить для предотвращения любых попыток русских помешать идущей полным ходом высадке японских войск.
Как принято говорить в таких случаях, «ничто не предвещало беды» — ну, кроме самого факта идущей войны — когда в 9:55 под килем флагманского «Хацусэ» прогремел мощный взрыв. Построенный британцами из «Армстронга» корабль оказался достаточно крепким, а море — спокойным, что позволило японцам начать спасательные операции и даже попытаться отбуксировать корабль. Но когда броненосец «Ясима» двинулся к повреждённому собрату, чтобы взять его на буксир, раздался второй взрыв, уже под ним самим, а ещё через несколько минут — третий.
Затем на флагманском броненосце сдетонировали артпогреба и он почти мгновенно затонул, унеся на дно половину команды под аккомпанемент беспорядочной пальбы уцелевших японских кораблей по «русской подводной лодке». Второго подранка самураи пытались утащить на базу, но затем стало ясно, что вода прибывает быстрее, чем её откачивают, — и флот Страны восходящего солнца лишился ещё одного броненосца.
Гибель японского броненосца «Хацусэ»
Это был далеко не полный список потерь японцев за сутки. В то же день из-за густого тумана броненосный крейсер «Касуга» протаранил… японский же бронепалубник «Иосино», также быстро затонувший с большей частью команды. Но к этой «победе» русские моряки прямого отношения не имели — в отличие от гибели двух эскадренных броненосцев.
Эта победа стала самым большим достижением русского флота не только в той войне, но и во все последующие.
Ни РИФ, ни пришедший ему на смену советский флот успехов подобного масштаба так и не добились; почти тридцать тысяч тонн боевого тоннажа двух японских броненосцев так и остались непревзойдённым достижением. И этого успеха добились не многочисленные адмиралы, не орудия главного калибра броненосцев, а капитан 2-го ранга Ф. Н. Иванов и его минный заградитель «Амур».
Не только «Амур»…
Боевая карьера самого успешного корабля русского флота закончилась через месяц с небольшим — третьего (16) июня 1904 года при подходе к Голубиной бухте «Амур» коснулся не обозначенного на карте камня и пропорол себе дно. Хотя Иванов сумел довести минзаг до порта, чинить корабль уже не стали — ремонтные мощности порта были загружены более «ценными» кораблями… а кроме того, в Артуре уже не было такого количества мин, ради которого стоило бы восстанавливать минзаг.
В конце декабря 1904 года «Амур» взорвали (источник фото)
Оставшиеся мины выставлялись с эсминцев, на которые по приказу адмирала Витгефа монтировались деревянные направляющие — так называемые «порт-артурские салазки». Первый раз их испытали 22 июля, когда миноносец «Решительный» под началом лейтенанта Рощаковского выставил десять сферических мин в 11 милях от Порт-Артура.
Но самым успешным оказался второй переоборудованный для минирования миноносец — «Скорый» под командованием лейтенанта П. М. Плена. Вечером 20 августа 1904 года он произвёл постановку 16 мин заграждения между островом Кэп и бухтой Лунвантан. На следующий день по ним прошлась пара японских эсминцев из блокадных групп. Не повезло «Хаятори» — он подорвался на мине, разломился пополам и затонул с 20 членами экипажа. А вот однотипный «Харусама» десятого октября подорвался на мине к юго-западу от Золотой горы, но остался на плаву — только восемь человек получили ранения.
Ещё одной «добычей» мин «Скорого» стал «Хейен» — канонерская лодка 1-го класса (хотя в другой стране этот бывший китайский броненосный крейсер с 2640 тоннами водоизмещения и мощным броневым поясом вполне бы удостоился титула монитора или даже броненосца береговой обороны).
Бывший китайский броненосный крейсер «Пинъюань», ставший японской канлодкой
Этот подрыв сказался и на сухопутном фронте. Как раз в разгар штурма 1-й японской дивизией горы Высокая один из трёх кораблей капитана 2-го ранга Тадзима, которые должны были поддерживать атаку, оказался на дне морском. На втором — «Сай-иен» — Тадзима отправился искать пропажу, и в итоге обстрелом берега занимался один «Акаги». В итоге японское наступление провалилось, а вскоре русскую мину нашёл и «Сай-иен».
На ту же тему
Цусима: был ли у русских шанс избежать разгрома?
Это уже произвело не просто тактический эффект — первого декабря генерал Ноги направил командующему флотом телеграмму: «Я глубоко благодарен за ту помощь армии, которую оказывал отряд кораблей Соединённого флота, но армия не может более требовать помощи от кораблей, раз они сами подвергаются опасности: что же касается прекращения подвоза контрабанды, то хотя с самого начала было желательно совершенно прекратить её доступ, но можно было бы довольствоваться только такими мерами, при которых драгоценные военные корабли держались бы в безопасном районе».
