Правда, проектирование новой бронетехники велось уже не в Ленинграде, а в Челябинске, куда была эвакуирована большая часть Кировского завода, включая его танковое КБ.
Вот что говорится об этом в книге «Оружие Победы» (издательство «Машиностроение», 1987 год): «В конструкторском бюро ЧТЗ под руководством главного конструктора Ж.Я. Котина зимой 1941 — 1942 годов были развернуты работы по проектированию перспективных модификаций тяжелого танка: КВ-7, КВ-8 и КВ-9». А был еще КВ-13.
Это кажется невероятным, но в самый тяжелый — начальный период войны руководство страны не возражало против экспериментов с танками и даже выделило под эти работы немалые материально-финансовые средства.
Сами с усами
Покров секретности, нависавший над советской военной программой, как ни странно, постоянно мешал и западным инженерам. Проектировать хорошую технику, не зная, что ей будет противостоять — задача не из простых. Не успеют создать танк, который на равных мог бы воевать с Т-55, как появится Т-62. Только будет готов ответ и ему — окажется, что советы уже почти полностью перевооружились на революционный Т-64 и его брата Т‑72.
Потому с конца 60-х годов западные конструкторы решили не ждать успеха своих разведчиков и попытались залезть в шкуру советских инженеров, самостоятельно проектируя возможные советские танки будущего. Эта программа получила обозначение FST-1 — Future Soviet Tank-1.
Реконструкция внешнего вида Т-72, выполненная в середине 70-х
Правдивые истории барона Резуна-Великобританского
Прежде чем приступить, требовался серьёзный анализ истории советского танкостроения и ответы на некоторые сложные вопросы. Например, зачем Союз производит сразу несколько типов ОБТ (основного боевого танка)? Единственным нормальным источником информации виделись перебежчики из СССР, в том числе и небезызвестный Владимир Резун. Именно он запустил в жизнь легенду о существовании самого секретного советского танка — штурмового орудия ИТ-130 на базе Т‑62.
Рисунок ИТ-130, выполненный лично Резуном
Лучше всего об этой «концепции» скажет его же цитата:
«Любой мотострелковый полк (в СССР, но не за границей) имеет одну батарею тяжёлых штурмовых орудий. В 1950-х годах мощное орудие Д-74 (122-мм) смонтировали на шасси танка Т-54, затем пушку М-46 (130-мм) установили на шасси танка Т-62. Все полки без исключения имеют тяжёлые штурмовые орудия таких образцов. Они хранятся десятилетиями и никогда не видят света дня. Их расчёты тренируются на танках Т-54 и Т-62. Иногда им показывают прицел штурмового орудия. Они знают тактику его применения и знают, как обслуживать двигатель. Если начнётся война, их командиры сообщат, что вместо танков они получат похожее, но более мощное и бронированное оружие».
Реконструкция ИТ-130 от Стивена Залоги
По словам Резуна, задача таких «секретных» батарей штурмовых орудий — либо усиление важнейших направлений атаки, либо выполнение роли танковых заградотрядов позади бесчисленных волн простой советской бронетехники. Конечно, нельзя сказать, что слова «истинного патриота» приняли на Западе без сомнений, но придуманный им ИТ-130 и концепция секретных танков, предназначенных для особых частей, задержалась в аналитике достаточно надолго.
Противник для «Абрамса»
Проанализировав информацию, разведка передала её инженерам из и «Дженерал Моторс». Им поручили представить себя советскими танковыми конструкторами и спроектировать танк следующего поколения, который будет противостоять будущему «Абрамс блок 1» (он же М1А1), танку и человеку.
Немного подумав, танкостроители сделали важный вывод: из-за плотной компоновки дальнейшая модернизация советских танков по броне и СУО (системе управления огнём) затруднена. Значит, советские танки ждут серьёзные перемены — например, новая сварная башня по западному типу. Да, она не такая обтекаемая, но её легче защитить и разместить в ней новое оборудование.
Реконструкция FST-1
Шасси оставили старым — его признали вполне эффективным. В качестве силовой установки выбрали ГТД (газотурбинный двигатель): на Западе хватало информации об активном развитии этих двигателей в СССР. Только в конце 80-х американцам удалось сравнить свои предположения по FST-1 и реальные новые советские танки. Результат оказался неоднозначным.
В СССР выбрали совершенно другой путь развития танка.
Вместо увеличения толщины брони советские разработчики сделали акцент на совершенствование динамической защиты. Не предвидели в США и возращение ракет на танки. Но в целом М1А1 не уступал своим конкурентам из-за железного занавеса, а значит практику можно было продолжать.
Другой взгляд на FST-1 — тяжёлый танк Т-85 с нарезным орудием и усиленной бронёй. Предназначался для поддержки наступления танков Т-64 и Т-72, как в своё время Т-10 поддерживал Т-54
Близнецы-неудачники: последние советские многобашенные танки
Десятилетие между 1930 и 1940 годами в истории мирового танкостроения вполне справедливо можно назвать эпохой всеобщего увлечения многобашенными танками. Поскольку до феномена блицкрига было ещё далеко, опыт Первой мировой войны подсказывал, что тяжёлый танк (то есть танк прорыва, он же танк сопровождения пехоты) просто обязан обладать максимально возможным вооружением – чем больше орудий и пулемётов, тем лучше. Оставалось лишь решить вопрос компоновки и слаженности действий экипажа сухопутного дредноута – ещё в «ревущие двадцатые» стало окончательно ясно, что унаследованные от ВМФ спонсоны окончательно устарели с окончанием Великой войны и вооружение должно располагаться исключительно в вращающихся башнях.
Мы совсем недавно подробно обсуждали британский A1E1 «Independent». Танк окончательно устарел к началу Второй мировой войны, однако был первенцем среди многих проектов, главной характеристикой которых была многобашенность. Может быть, британцы и являются изобретателями танка как такового и авторами ультрасовременной для середины двадцатых годов машины «Independent», но в итоге именно Советский Союз дал фору всем индустриальным державам в области создания многобашенных машин – достаточно вспомнить, что лишь СССР единственный в мире производил тяжёлые многобашенные танки серийно: подразумевается проект Т-35, родственный вышеупомянутому британцу.
Проекции советских многобашенных тяжёлых танков, сверху вниз: Т-35 СМК Т-100 Рисунок А. Аксенова
Очередной всплеск интереса к многобашенным машинам произошёл у советского руководства приблизительно к 1937–38 годам, и основными факторами появления в металле таких серьёзных аппаратов, как Т-100 и СМК, были Гражданская война в Испании и особенности производства военной техники в первом рабоче-крестьянском государстве.
Давайте вспомним, как в Великобритании тогда проектировали танки. Военное министерство разрабатывало спецификации и основные требования у будущей машине –масса, вооружение, бронирование, скорость, и так далее. Спецификации передавались фирме-производителю, например знаменитому «Виккерсу», коллектив инженеров начинал работать, а получившиеся на выходе прототипы или сразу выбраковывали, или наоборот – максимально дорабатывали и запускали в производство.
В Советском Союзе дело обстояло несколько иначе. Во-первых, новую технику было принято разрабатывать на конкурсной основе, а не отдавать монополию одному буржую-капиталисту. Во-вторых, гражданская война в Испании, где впервые с 1918 года массово использовалась бронетехника, показала, что советские БТ и Т-26, поставлявшиеся республиканцам, представляют собой слишком лёгкую цель для противотанковой артиллерии. Даже немецкие 7,92-мм бронебойные пули марки S.m.K.H. лёгких танков Pz.I пробивали броню Т-26 на дистанции в полторы сотни метров! По испанскому опыту заключение было сделано такое: Красной армии требуется новый танк с противоснарядным бронированием.
Тем не менее, ближе к концу тридцатых годов советские военные и конструкторы начали осознавать, что пятибашенный Т-35 — тупиковая ветвь. К 1938 году его данные по бронированию уже считались недостаточными, поскольку стремительно развивалась противотанковая артиллерия. Более того, Т-35 обладал массой конструктивных недостатков, среди которых особенно ярко выделялись постоянные поломки трансмиссии и совершенно недостаточная подвижность на местности, что было следствием большой массы и большого отношения длины к ширине танка – ещё одно наследие Первой мировой: чем длиннее танк, тем более широкую траншею он сможет преодолеть.
Чертёж проекций Т-100
В итоге было решено разработать новый танк меньших размеров, но с усиленным бронированием, при этом полностью отказываться от многобашенности так и не решились. Двум конструкторским группам в Ленинграде — на Кировском заводе и заводе Опытного машиностроения имени Кирова — предложили конкурс: требуется создать танк массой 50–60 тонн с бронёй не менее 60 миллиметров и скоростью выше 35 километров в час. Хотя конструкторы Жозеф Котин и Семён Гинзбург, возглавлявшие группы, работали не совместно, а параллельно, на свет появились фактически два брата-близнеца — танки «Сергей Миронович Киров», сокращённо СМК, и машина с индексом Т-100.
Чертёж проекций СМК
Как и было сказано, отказ от много лет довлевшей концепции многобашенности тяжёлого танка конструкторы посчитали чересчур смелым и экстравагантным решением. У самого первого варианта СМК было аж целых три башни с одним 76-миллиметровым орудием и двумя 45-миллиметровыми соответственно. Причем располагались башни не по продольной оси, а со смещением, передняя влево, задняя вправо, для более широкого сектора обстрела. Товарищ Сталин, осмотрев макет в декабре 1938 года, остался недоволен и счёл заднюю башню СМК излишней. Что, впрочем было вполне справедливо, да и сам Жозеф Котин не имел никаких возражений. Конструкция упростилась — в главную башню добавили пулемёт для защиты со стороны кормы, предусмотрели крепления для зенитного пулемёта, а сэкономленный вес пустили на усиление брони. Справедливости ради надо сказать, что «близнец» Т-100 тоже исходно проектировался с тремя башнями, но ещё на стадии эскизов стало ясно, что масса танка превышает запланированную, и третью башню убрали.
Схема бронирования Т-100
Спрашивается: зачем такие сложности? Многоярусное вооружение, две пушки? Надо напомнить, что в это время в разработке параллельно находился КВ нормальной компоновки – то есть, самый обыкновенный тяжёлый танк с хорошей бронёй и одной башней с мощным орудием, способным вести противотанковую борьбу?
И снова, и снова мы сталкиваемся с тяжёлым наследием Первой мировой и теорией штурмового танка, обязанного проламывать эшелонированную оборону неприятеля. Пушка главной башни ведёт борьбу с ДОТами противника, 45-миллиметровое орудие используется против пехоты и легкобронированных целей. Впрочем, уже на испытаниях выяснилось, что командирам СМК и Т-100 тяжело управлять огнём орудий и пулемётов сразу в двух башнях. На Т-100 поставили вполне прогрессивное для тех времён внутреннее переговорное устройство ТПУ-6, пулемётную башенку оснастили светосигнальным прибором, но и это не спасало – у командира не восемь глаз, чтобы уследить за всеми направлениями.
Т-100 на полигоне, осень 1940 года
СМК, там же
Совершенно аналогичные проблемы возникли и у танка СМК авторства знаменитого конструктора Жозефа Котина. Третью башню, имевшуюся в проекте, убрали по предложению Сталина, настаивавшего на упрощении и облегчении конструкции до пятидесяти пяти тонн, в противовес исходным шестидесяти. В любом случае, танк получился перетяжелённым и слишком большим, что сказывалось на эксплуатации новой ходовой части и, разумеется, на заметности – СМК был отличной мишенью. Вывод напрашивался совершенно очевидный: нужно быть скромнее и создать вариант тяжёлого танка на укороченном шасси, с переработанным корпусом и одной башней. Проект получил название КВ и пошёл в работу в начале 1939 года – именно эта машина навсегда поставит точку в разработке многобашенных танков.
Так или иначе, и Т-100, и СМК вышли на испытания в августе 1939 года. СМК действительно показал расчётные характеристики – максимальная скорость по шоссе составила 35,5 км/ч, запас хода оказался на уровне проектного, а по ходовым качествам он превзошёл Т-35. Проблемы ожидаемо возникли с ходовой частью, поскольку машина оказалась слишком тяжёлой. Т-100 государственная комиссия обругала: были отмечены конструктивное несовершенство трансмиссии с сервоприводами, нестабильная работа системы охлаждения, слабая надёжность вентилятора и неудачная конструкция сеток охлаждения.
Как СМК был устроен внутри
Отдельно заметим, что вместе с обеими обсуждаемыми машинами проходил испытания прототип КВ, производивший несравнимо лучшее впечатление: при значительно меньшей массе, «Клим Ворошилов» обладал аналогичным вооружением с возможностью ведения кругового обстрела и лучшим бронированием… На нём-то внимание комиссии и было сосредоточено.
* * *
А вскоре представился случай опробовать новейшие машины в реальных боевых условиях. Началась Финская война, советские войска встали перед небезызвестной линией Маннергейма, прорвать которую без тяжёлых штурмовых танков было крайне затруднительно. В Финляндию отправили все три новинки — оба двухбашенных танка и КВ Кировского завода. Советское командование рассуждало вполне здраво: бронетехника с противоснарядным бронированием может существенно помочь войскам, а конструкторы прямо на месте смогут выявить имеющиеся недостатки. Первый же бой на линии Маннергейма показал, что все три машины для финской артиллерии неуязвимы — 37-миллиметровые пушки «Бофорс» не пробивали броню в любой проекции.
Схема боевых действий танков СМК и Т-100 в районе Сумма – Хоттинен 18–19 декабря 1939 года
Хотелось бы сделать небольшую ремарку. Весьма странно, что три новейших, говоря откровенно, секретных, танка пошли в атаку на узком участке фронта. Все помнят, что в 1942 году случилось с первыми германскими «Тиграми» на фронте под Ленинградом – когда после самого первого боевого применения немцы потеряли несколько «Тигров», а один из танков красноармейцы утащили в свой тыл, позволив советским специалистам быстро исследовать машину и найти способы противодействия тяжёлым и отлично защищённым танкам немцев.
В нашем случае произошло нечто похожее — танки СМК, Т-100 и КВ днём 17 декабря 1939 года поддерживали наступающую пехоту при штурме передовых дотов Хоттиненского упрепрайона в полосе Сумма–Хоттинен. СМК легко преодолел надолбы и проволочные заграждения, в сумме танки подавили три пулемётных ДОТа и выехали к наблюдательному пункту финнов. Что любопытно, наибольшую точность и эффективность стрельбы показал однобашенный КВ.
Затем начались неприятности. СМК подорвался на фугасе и оказался обездвижен — были повреждены гусеница, ленивец и трансмиссия, прогнулось днище. Экипаж практически не пострадал. Вытащить СМК возможным не представлялось — танкисты покинули танк через нижний аварийный люк и переползли в Т-100, который вместе с КВ и сопровождавшими их Т-28 отступил.
Советский тяжёлый танк СМК, подорвавшийся на фугасе на Карельском перешейке
Можно себе представить, как обрадовались финны — такой трофей! Однако захватить танк не получилось: СМК оказался слишком тяжёлым для буксировки, а советская артиллерия поставила вокруг него огневой заслон. С этим связан один курьёз: финские разведчики ночью всё-таки пробрались к танку, обследовали его и даже свинтили с башни верхний люк. Одна беда: люк был, как сейчас сказали бы, «контрафактным» — Жозеф Котин вспоминал, что перед сборкой опытного образца СМК одной крышки люка не хватило, ждать её поставки было некогда, и мастера Кировского завода изготовили крышку сами, использовав для этого сталь, имевшуюся у них в распоряжении. Именно эта крышка через финнов и попала в руки немецкой разведки, сделавшей в итоге абсолютно неверные выводы о качестве брони новейших советских тяжёлых танков.
Дадим слово участнику вышеописанного боя А. П. Куницыну, мотористу, одновременно исполнявшему обязанности заряжающего на танке СМК:
…Сквозь смотровую щель механик-водитель Игнатьев хорошо различал дорогу. Танк, подминая деревья и разваливая завалы из толстых, специально поваленных стволов, продвигался вперёд. Вот он проломил ряд проволочного заграждения, переполз через ров и подошёл к гранитным надолбам. Медленными движениями из стороны в сторону Игнатьев начал раскачивать и раздвигать массивные гранитные надолбы. Финны методически вели огонь из противотанковых орудий. Внутри машины стоял страшный грохот. Удары снарядов по броне отдавались болью в ушах, но ни одной пробоины экипаж не обнаруживал. Противник усилил огонь, однако ни один снаряд не мог пробить корпус машины.
Управлять машиной под обстрелом на столь сложной трассе и командиру, и водителю было чрезвычайно тяжело. От копоти и дыма першило в горле, слезились глаза. Но экипаж продолжал вести бой и смело вёл танк прямо на высоту к вражескому доту. Из обоих башенных орудий танкисты вели огонь по амбразурам, стреляли и из пулемётов.
Бой был жуткий. Машина наша, такая толстокожая, совершенно непробиваемая. Но количество снарядных попаданий, в основном мелкокалиберной артиллерии, мы получили по СМК десятка полтора. После боя вернулись на исходные позиции. На другой день атака повторялась дважды, мы вернулись на исходные позиции, но вскоре получили приказ помочь нашим частям, которые прорвались в район Суммы. Снарядили нашу «флагманскую» машину СМК, KB и Т-100. Колонной мы пошли вперёд. При этом вели огонь по дотам. Финны, надо сказать, применяли всякие каверзные методы борьбы: подвесные мины, разные ловушки из посторонних предметов, завалы на дорогах
.
Была совершена попытка эвакуировать или восстановить подвижность повреждённого СМК, но ни восстановить гусеницы, ни отбуксировать его в расположение советских частей с помощью троса не удалось. СМК остался стоять перед позициями противника до конца Финской войны. Т-100 участвовал в нескольких боях, причём вызвал серьёзные нарекания относительно точности ведения огня. Когда наступило перемирие и финны отошли на новую границу, СМК удалось отбуксировать к железнодорожной станции с помощью шести средних Т-28, но погрузить его на платформу не получилось. Машину разобрали, отправили на Кировский завод для исследования, а там окончательно признали бесперспективной. Эпоха многобашенных танков завершилась, и им на смену пришёл более совершенный образец — КВ-1.
СУ-100Y. По фигуре человека можно оценить размеры техники
В финале хотелось бы сказать, что, в отличие от британского «Independent», два «близнеца» хотя бы успели повоевать. К сожалению, ни один из эти танков не сохранился, а впечатление о габаритах машин мы можем получить только по фотографиям и шасси СУ-100Y, стоящей в музее Кубинки. Увы, но СМК и Т-100 и впрямь были огромными, с неприемлемо большим силуэтом. Позднейший немецкий «Тигр» был сопоставим с «близнецами» по массе, но имел куда меньшие размеры. Однако советские КБ получили уникальный опыт, особенно в области разработки гусеничного шасси на торсионах, применявшегося и далее на тяжёлых танках, а «внук» СМК «Клим Ворошилов» дал старт для создания множества машин, включая серию ИС.
Публикуется в авторской редакции
Кремлёвский дредноут
К разработке нового танка в США приступили в середине 80-х годов и сразу начали исследовать под него советского противника. Эта работа получила название FST-2 (Future Soviet Tank-2). Главная идея: советские конструкторы будут любой ценой сохранять максимально плотную компоновку танка. Значит, что им придётся отказаться от традиционной схемы и перейти к чему-то новому.
Основным вариантом выбрали танк с необитаемой башней и экипажем в корпусе. В качестве основного орудия предполагалась новейшая гладкоствольная 135-мм пушка «Рапира-4» с автоматом заряжания нового типа. Западные аналитики думали, что в СССР будут специально использовать новый калибр орудия, чтобы избежать путаницы со снарядами для артиллерии. Эту концепцию тоже «открыл» Резун.
В прессе FST-2 получил название «Кремлёвский дредноут». Должен был сделать все танки устаревшим
Были и альтернативные варианты. Так часть аналитиков склонялось к тому, что в СССР не будут усложнять танки необитаемыми башнями. Добиться улучшения бронезащиты можно, разместив на машине больше защиты динамической и заменив карусельный автомат заряжания на конвейерный в забашенной нише. Получившийся танк окрестили Premium Tank-5. Предыдущими Premium Tank называли Т-34, ИС-3, Т-64, Т-80, которые — по мнению автора — изменили обстановку на поле боя одним только своим появлением.
Premium Tank-5
ПЛАВАЮЩИЙ КОЛЁСНО-ГУСЕНИЧНЫЙ ТАНК ПТ-1
0
В 1932 году под руководством Николая Астрова на заводе № 37 разработали уникальный для своего времени плавающий колёсно-гусеничный танк с пушечным вооружением. Исходной базой для создания этой машины послужил недавно закупленный в США «танк Кристи» — будущий БТ. Новый танк, получивший индекс ПТ-1, на момент создания превосходил все зарубежные машины аналогичного класса по огневой мощи, защищённости и ходовым качествам. Вооружение состояло из 45-мм пушки и трёх пулемётов ДТ. На гусеничном ходу скорость составляла 62 км/ч, на колёсном — 90 км/ч, на плаву — 6 км/ч. Запуску в серийное производство столь удачной машины помешала техническая отсталость советской промышленности того времени. Особенно сложной была ходовая часть: она имела восемь размещённых в колёсах редукторов. Также с большими сложностями было связано изготовление валов и угловых шестерён. Поэтому в 1935 году приняли решение о прекращении дальнейших работ в этом направлении.
