В Германии хорошо работают инженерная мысль и промышленность. Вместе они создали немало полезных и эффективных машин и оборудования. В случае войны их симбиоз был опасным для потенциального противника – СССР во время Великой Отечественной ощутил это на себе. Но без «проколов» не обошлось.
Некоторые монстры германского военпрома были страшны на бумаге и на глаз, но практический результат от их применения стремился к нулю. К числу этих «пугал» принадлежит линкор «Тирпиц». Англичане боялись его не потому, что он нанес им значительный урон, а потому, что он просто существовал.
Как вы яхту назовете… Видно, что немецкие военные моряки не знали этой песенки капитана Врунгеля. Иначе они выбрали бы для суперлинкора другое название. А так история корабля вполне соответствовала истории человека, чье имя он получил.
Отец флота германского
Адмирал Альфред фон Тирпиц пользовался в среде германских военных моряков хорошей репутацией. Его превозносили за конкретный факт биографии: он не проиграл ни единого сражения. Тому есть уважительная причина – он ни в едином и не участвовал.
Но заслуги у адмирала имелись. Перед Первой мировой он активно выступал за развитие и усиление германского флота. Целью было положить конец английскому господству на море. Тирпицу нравились большие корабли с толстой броней – он верил, что эти плавучие танки одолеют британцев.
Результат оказался так себе – англичане были в морском деле опытней, и на каждый немецкий корабль строили 2 своих.
Не дала успеха и подводная война, поклонником которой являлся Тирпиц. Она только накликала в противники Германии еще и США, возмущенные подводной атакой на «Лузитанию» (этот пассажирский лайнер затонул после торпедирования подлодкой U-20. Погибло 1198 человек).
Но в сознании немецких военных Тирпиц остался «отцом флота» и символом грядущей победы над Англией на воде. Вот его имя и использовали для титулования нового корабля.
Канцлер и адмирал
В 1935 году военные заказали к постройке два линкора. Гитлер, придя к власти, сразу начал игнорировать условия Версальского мира, ограничивающие германский военный потенциал, и это оказалось тем вопросом, в котором немцы были с ним действительно заодно (слишком уж унизительные условия выставили победители).
Было решено построить в стране корабли, способные поставить на место британские дредноуты. Один из них назвали «Бисмарк», а второй удостоился чести стать «Тирпицем».
С ними изначально было что-то не так. Линкор «Бисмарк» вышел в единственное в своей жизни плавание, и англичане потопили его (не без урона для себя, но все равно).
«Тирпиц» дожил до 1944 года, но его боевая эффективность оказалась несущественной. Основным занятием линкора была… игра в прятки с британскими военными. Корабль повторил судьбу адмирала – ни в одном заметном сражении ему поучаствовать не довелось.
Описание
Линкор «Тирпиц» имел максимальное водоизмещение в 53 500 т, общую длину – 253,6 метра и ширину – 36 метров. Корабль был прекрасно защищен: броневой пояс покрывал 70% его длины. Толщины брони составляла от 170 до 320 мм, рубка и башни главного калибра имели еще более серьезную защиту – 360 мм.
Каждая башня главного калибра имела собственное имя. Кроме того, следует отметить отличную систему управления огнем корабельной артиллерии, великолепную немецкую оптику и отменную выучку артиллеристов. Пушки «Тирпица» могли поражать 350-мм броню на дистанции до двадцати километров.
Вооружение «Тирпица» состояло из восьми орудий главного калибра (380 мм), расположенных в четырех башнях (две носовые и две кормовые), двенадцати 150 мм орудий и шестнадцати 105 мм пушек. Весьма мощным было и зенитное вооружение корабля, состоявшее из 37-мм и 20-мм орудий. «Тирпиц» располагал и собственной авиацией: на борту было четыре самолета Arado Ar196A-3 и катапульта для их запуска.
Силовая установка корабля состояла из двенадцати паровых котлов Wagner и трех турбин Brown Boveri & Cie. Она развивала мощность более 163 тыс. л. с., что позволяло кораблю иметь скорость хода выше 30 узлов.
Дальность плавания «Тирпица» (при скорости 19 узлов) составляла 8 870 морских миль.
Подытоживая все вышесказанное, можно сделать вывод, что «Тирпиц» мог противостоять любому кораблю союзников и представлял для них серьезную угрозу. Проблема была лишь в том, что количество вымпелов в американском и английском флоте было куда больше, чем в германском, а тактика ведения боевых действий на море исключает рыцарские поединки «один на один».
Англичане боялись немецких линкоров и внимательно следили за их перемещениями. После выхода в море линкора «Бисмарк» весной 1941 года на его перехват были брошены основные силы британского флота и англичанам, в конце концов, удалось потопить его, хотя это и стоило им потери первоклассного линкора «Худ».
Гигантский охотник за транспортами
Известно, что в отношении оружия Гитлеру была свойственна гигантомания. Его очаровывали большие и страшные на вид устройства. На деле гиганты не оправдывали затраченных на их сооружение ресурсов (пример – гигантская пушка «Дора», что так и не смогла нормально обстрелять 30-ю севастопольскую батарею).
То же произошло с «Бисмарком» и «Тирпицем». Но характеристики кораблей вызывали уважение. В войне участвовали линкоры с лучшими показателями (тот же японский «Ямато»), но немецкие корабли представляли собой тоже немалую силу.
Система приписок по-немецки
Она (система) сопровождала корабль уже на стадии проектирования. Но она была обратная той, что применялась советскими бюрократами.
В угоду требованиям Версальского мира, ограничивающего немецкий военный потенциал, данные по кораблям не завышались, а занижались.
Так, официально заявленное водоизмещение «Тирпица» должно было составить 35 тыс. тонн. Но уже в проекте «для внутреннего использования» фигурировал показатель в 45,5 тыс. тонн. Далее водоизмещение линкора было еще увеличено в ходе реконструкций (до 53 тыс. тонн), но это уже никто не скрывал – война началась.
Подобное чудо произошло и с вооружением «Тирпица» – официально главный калибр должен был быть 350 мм, но почему-то на деле оказалось, что он составляет 380 мм.
Проектирование и постройка
После прихода к власти гитлеровцы начали восстанавливать былое могущество немецкого военно-морского флота. По условиям Версальского мира Германии было запрещено спускать на воду корабли с водоизмещением более 10 тыс. тонн. Это привело к созданию так называемых карманных линкоров – кораблей с небольшим водоизмещением (около 10 тыс. тонн) и мощным вооружением (орудия калибром 280 мм).
Было понятно, что его главным соперником в предстоящей войне будет ВМФ Великобритании. В военном ведомстве Германии развернулась дискуссия о том, какие лучше корабли строить, чтобы успешно вести боевые действия на коммуникациях противника: подводные или надводные.
В середине 30-х годов приняли секретный план Z, согласно которому немецкий флот в течение 10-15 лет должен был значительно пополниться и стать одним из сильнейших на планете. Эта программа так и не была реализована, однако линейные корабли, предусмотренные планом, все-таки были спущены на воду.
Линкор «Тирпиц» был заложен 2 ноября 1936 года на верфи в Вильгельмсхафене (1 июля заложили «Бисмарк»). Согласно первоначальному проекту корабль должен был иметь водоизмещение в 35 тыс. тонн, но в 1935 году Германия отказалась выполнять условия Версальского договора, и тоннаж линкора увеличили до 42 тыс. тонн. Он получил свое имя в честь адмирала Альфреда фон Тирпица – выдающегося флотоводца и фактического создателя германских ВМС.
Корабль изначально задумывался как рейдер – обладая высокой скоростью хода и значительной дальностью плавания, «Тирпиц» должен был работать на английских коммуникациях, уничтожая транспортные корабли.
В январе 1941 года был сформирован экипаж, затем начались испытания корабля в восточной Балтике. Линкор был признан годным к дальнейшей эксплуатации.
Технически продвинутое пугало
«Тирпиц» был спущен на воду в 1939 году, и первую свою задачу немедленно выполнил – англичане таки перепугались. Они имели привычку держать против каждого немецкого корабля 2 своих в запасе аналогичного класса (на войне не до дуэльного кодекса). Против линкора требовались линкоры. Но англичанам не хватало уверенности, что они имеют подобный резерв против «Тирпица» и «Бисмарка».
Линкоры серии «Король Джордж» удались не лучшим образом, а тут немцы предъявили действительно мощный броненосец. Немецкий линкор «Тирпиц» не был совершенством, но его мощь впечатляла.
Тактико-технические характеристики (линейные, броневые, ходовые, огневые) у «Тирпица» были не рекордные, но хорошие. Здесь можно просто обратиться к цифрам.
- Размеры – 253,6 м общей длины, 15 м общей высоты (от киля), 36 метров в ширину.
- Толщина брони – от 145 до 320 мм, на башнях главного калибра и рубке – 360 мм.
- Максимальная скорость – более 30 узлов.
- Главный калибр – 380 мм (8 орудий); плюс еще 12 пушек 150 мм и 116 зениток разного калибра.
- Дальность автономного плавания – до 16500 км.
- Палубная авиация — самолёты «Arado» 4 шт.
Корабль двигали 12 котлов и 3 турбины. Он имел станцию радиолокации и, кроме артиллерии, нес торпедные аппараты. В процессе эксплуатации его несколько раз модернизировали; в частности, увеличивалось количество зенитных установок.
Но при том изначально «Тирпиц» планировалось использовать не для сражений с равным противником, а для охоты за транспортными кораблями. Пунктиком гитлеровцев была английская морская торговля, и они желали ее прекратить. Корабль должен был использоваться не как линкор, а как крейсер.
Вот его и отправили в Северное море – и безопаснее, и добыча под рукой (транспортные конвои, везущие в северные порты СССР оборудование, вооружение и материалы по ленд-лизу).
Явное превосходство англичан на западе и судьба «Бисмарка» заставило гитлеровское командование поберечь второе морское чудо.
Линкору уготовили приятную синекуру – трепать арктические конвои. Командование боялось, что с любимой морской игрушкой фюрера случится что-то непредвиденное. И убрало ее от греха подальше.
Отец немецкого флота. Кто он, Альфред Тирпиц?
19 марта 1849 года в городке Кюстрин в Пруссии родился Альфред Тирпиц, человек, которого знают в основном как создателя германского военного флота. Между тем, Тирпиц славен не только тем, что, став в конце XIX века морским статс-секретарем, еще до начала Первой мировой войны сумел поколебать мощь владычицы морей Великобритании. Большая советская энциклопедия рисует гросс-адмирала Альфреда фон Тирпица так: «играл большую роль в определении агрессивного политического курса Германии»; «выражая интересы германских милитаристов, выступал идеологом гонки морских вооружений», «за союз с Японией и нейтрализацию России»; «после войны занимал реваншистские позиции». Учитывая, что БСЭ с 1926 по 1990 год выпускалась миллионными тиражами, горько осознавать, сколько людей были введены в заблуждение относительно этой личности. В воспоминаниях самого Тирпица, которые сегодня легко можно найти хотя бы в Интернете, он предстает отнюдь не агрессором. И ничьи интересы не выражает, кроме, скажем так, интересов собственного сердца и разума. Его размышления пронизаны болью за немцев, не заслуживших, по его словам, унизительной капитуляции. «Германский народ не понял значения моря, — пишет гросс-адмирал. — В роковой для него час он не использовал свой флот. Ныне я могу только поставить этому флоту надгробный памятник. В своем быстром восхождении к мировому могуществу и еще более быстром падении, вызванном временным ничтожеством его политики и недостатком национального чувства, германский народ пережил трагедию, равной которой не знает история». На фоне вековечных германских традиций планы Тирпица по созданию военного флота выглядели абсолютной утопией. В чем-то Тирпиц напоминает Генри Форда: оба с нуля открыли hobos производство, которое обеспечивали всем необходимым. Оба стремились к изобретательству и новаторству. В случае с Тирпицем это — торпедное дело. Став в 1878 году командиром миноносной флотилии, он своими руками, работая как жестянщик, усовершенствовал самодвижущуюся торпеду английского инженера Роберта Уйатхеда и добился недостижимой для англичан точности попадания и способности поражать цель на расстоянии 400 метров, а позже и 12 километров. К концу 80-х годов XIX века он был известен не только в правительственных и морских кругах, но и среди крупных промышленников. Веря в то, что безопасность империи зиждется на мощном военном флоте, Тирпиц понимал: его стране, вынужденной содержать огромную сухопутную армию, не угнаться за Великобританией в количестве кораблей. Опасаясь исключительно Англии, Тирпиц явно симпатизировал России, считал ее естественным союзником, о чем свидетельствуют эти строки: «В будущем я не видел бы для нас никакой угрозы даже и в том случае, если бы Российская империя вновь достигла былого могущества. Я не знаю, найдется ли в истории пример большего ослепления, чем взаимное истребление русских и немцев к вящему прославлению англосаксов». Высшим достоинством военных кораблей Тирпиц считал их живучесть и способность продолжать бой вопреки серьезным повреждениям. На германских линейных крейсерах типа «Мольтке» и дредноутах типа «Нассау» устанавливались лучшие марки броневой стали. Их быстроходность также оказалась неприятным сюрпризом для англичан. В своих мемуарах Тирпиц цитирует статью в лондонском еженедельнике «Сатердей ревью», опубликованную в 1897 году. Автор явно смотрел в корень. В этом программно-провидческом материале, как в зловещем зеркале, проглянул отсвет грядущей катастрофы: «Бисмарк уже давно признал, и это начинает понимать и английский народ, что в Европе существуют две великие, непримиримые, антагонистические силы, две великие нации, которые превращают в свое владение весь мир и желают требовать с него торговую дань. Англия… и Германия… немецкий коммивояжер и английский странствующий торговец соперничают в каждом уголке планеты, миллион мелких столкновений создает повод к величайшей войне, которую когда-либо видело человечество. Если бы Германия была завтра стерта с лица земли, то послезавтра во всем свете не нашлось бы англичанина, который не стал бы от этого богаче». «Кузница германизма» На стыке веков Великобритания располагала 38 эскадренными броненосцами 1-го класса и 34 броненосными крейсерами, а Германия, соответственно, только семью и двумя. В 1898-м последняя приняла подготовленный Тирпицем закон о флоте, который предусматривал, в частности, постройку к 1917 году 19 новейших эскадренных броненосцев. Два года спустя статс-секретарь добился от рейхстага согласия на двойное увеличение числа броненосцев, то есть до 38. Об Англии Тирпиц писал: «Там строительство флота удается потому, что свойства нации и великие исторические традиции создали для этого прочный фундамент». Ничего подобного на его родине не было. Большинство прусских дворян по своему воспитанию и мировоззрению не подходили для таких профессий, как, скажем, военно-морской инженер. Морские офицеры в основной массе принадлежали к «третьему сословию». Многие адмиралы и флотоводцы кайзеровского рейха, включая Тирпица, сына небогатого бюргера, получили приставку «фон» к фамилии только после долгих лет службы. К началу Первой мировой войны офицерский корпус германской армии насчитывал 30 тысяч человек. Флот имел 2500 офицеров. Сравнительно немного, но в 1897 году, когда Тирпиц возглавил военно-морское ведомство, их было около 250. При Тирпице флотские кадры пополнялись не только прибрежным населением, рыбаками, моряками торгового флота, но и жителями внутренних провинций Германии, включая эльзасцев: служба на тогдашних крупных кораблях уже не требовала таких профессиональных качеств, как во времена парусников. «Мы были единственным имперским учреждением, — утверждал статс-секретарь, — которое открывало широкие горизонты сотрудничества сотням тысяч людей. Флот стал кузницей германизма». Тирпиц был великолепным геополитиком и стратегом, реалии тогдашнего мира и расклад сил представлял отчетливо. Исходя из суммы факторов, он и выдвинул свою «теорию риска»: Германия, по его мнению, должна обладать столь мощным флотом, что Лондону придется избегать любого рода конфликтов с Берлином. Однако при всех несомненных стратегических достоинствах «теории риска» у нее имелось одно слабое место: морская мощь не возникает в одночасье, а требует длительного периода кропотливого созидания. Могла ли Британия позволить смертельному врагу такую роскошь? Но выхода у немцев не было. Речь шла о том, чтобы, как писал Тирпиц, «сохранить экономическое процветание нашей страны, спасти наши исконные земли, лежащие по Рейну, от упадка, наши ганзейские города от превращения в простые английские фактории, а весь наш национальный организм — от удушения, уготовленного ему Англией». Тирпиц знал, на что идет. Годами, будучи начальником морского штаба, а затем и статс-секретарем, он готовил свою страну к этому испытанию. По его инициативе к популяризации флота привлекались издатели, художники и литераторы. Начал издаваться военно-морской журнал; школьникам за сочинения на морские темы выдавались награды. А пока шла подготовка общественного мнения, казенные верфи из «простых жестяных мастерских» превращались в отлично оборудованные предприятия, обучались рабочие, велись исследования по непотопляемости и бронированию кораблей, по совершенствованию артиллерии. Основной упор статс-секретарь сделал на техническое превосходство немецких кораблей над английскими. «Поскольку на море не существует условий местности, а обход флангов и т.п. играет гораздо меньшую роль, чем на суше, — отмечал Тирпиц, — то и численное превосходство не имеет здесь того значения, которым обладают «самые большие батальоны на суше». В своей работе Тирпиц стремился испробовать все новинки судостроительной и боевой техники. Высшим достоинством корабля он считал способность сохранять устойчивость в вертикальной плоскости и продолжать бой вопреки критическим повреждениям. Таким был «Нассау», первый из серии германских дредноутов, заложенный в июле 1906 года на имперской верфи в Вильгельмсхафене. Толщина главного броневого пояса «Нассау», доходившего до верхней палубы, составляла 306 миллиметров — против 229 у дредноутов британского Королевского флота. Немецкие 280-миллиметровые снаряды пробивали тонкую английскую броню с гораздо меньшей дистанции, чем английские 305-миллиметровые — германскую. Тирпиц остался верен принципу живучести и при проектировании линейных крейсеров типа «Фон дер Танн» и «Мольтке»: на них устанавливались лучшие марки броневой стали и цельные водонепроницаемые переборки ниже уровня ватерлинии, использовались наивыгоднейшие способы расположения брони. Неприятным сюрпризом для англичан оказалась быстроходность этих кораблей. Так, линейный крейсер «Дерфлингер», вступивший в строй в 1914 году, выдавал 28 с лишним узлов вместо 26,5, которые указывались в официальных справочниках. Немцы, по сравнению с противником, не только создавали более совершенную оптику, прицелы, заряды и снаряды, они отлично натренировали своих артиллеристов. К примеру, те пристреливались лишь три минуты, тогда как англичанам на это требовалось вдвое больше времени. Кроме того, если пяти попаданий немецких снарядов было достаточно, чтобы отправить на дно английский линейный крейсер типа «Инвинсибл», то германские корабли, такие как «Дерфлингер», могли удержаться на плаву и дойти до своей базы и после 15-20 попаданий. Подводная война Параллельно со строительством флота Альфред фон Тирпиц решал массу инфраструктурных проблем, таких, например, как необходимость расширять шлюзы и каналы. «Длина и величина кораблей лимитировались вильгельмсхафенскими шлюзами, — отмечает гросс-адмирал в воспоминаниях. — Эти два обстоятельства способствовали тому, что корабли, построенные после принятия первой судостроительной программы, не могли развить скорости, соответствовавшей мощности их машин. Это затруднение стало хроническим и было устранено в 1910 году, когда в Вильгельмсхафене построили третьи шлюзы. Большим препятствием, отсутствующим у других мореходных наций, являлось наличие песчаных банок в устьях наших рек, впадающих в Северное море: они мешали придавать судам целесообразную осадку. В известном смысле нас ограничивали те же факторы, которые в XVII веке так дорого обошлись голландцам в их борьбе с англичанами». Тирпицу, как одному из первых лиц империи, приходилось постоянно лавировать между требованиями кайзера Вильгельма II и руководителей кабинета. Обычно его не ставили в известность о тех внешнеполитических шагах, которые могли быть восприняты как вызов Лондону или другим столицам. И дипломаты, и импульсивный кайзер допускали публичные высказывания в адрес явных и гипотетических противников Германии в агрессивном тоне. Принципы Тирпица — избегать оскорбляющих англичан инцидентов — нарушались сплошь и рядом. Активность немецких подлодок в омывающих Британию и Ирландию водах привела к обратному для Берлина эффекту. Гибель лайнера «Лузитания» вызвала резкую реакцию в США и, как считается, стала предлогом для вступления этой страны в Первую мировую войну. Чтобы успокоить Британию, озабоченную растущей немецкой военно-морской мощью, статс-секретарь был готов закрепить численное доминирование английского флота над германским в соотношении 16 к 10, которое предложил Черчилль. Соответствующее соглашение стороны заключили в 1913 году. А когда наступили роковые июльские дни 1914-го, Тирпиц предложил действовать предельно решительно. Основные пути давления на англичан он видел в захвате побережья у Кале и Фландрии и в морском сражении. В Германии память о Тирпице была увековечена не только в медалях. Его имя получил линкор гитлеровского рейха, спущенный на воду в 1939 году. Своим присутствием в Норвегии этот корабль угрожал арктическим конвоям. «Каждый военный моряк уяснил себе в начале войны, — писал гросс-адмирал, имея в виду и себя, — что ему придется иметь дело с врагом, чья непобедимость на море превратилась в догму. Французы, русские, итальянцы вообще не принимались в расчет в качестве противников». Армейские и правительственные чины считали действия на море второстепенными, и в этом для прозорливого Тирпица заключался весь трагизм положения. Он безуспешно призывал проявлять инициативу, пользоваться тем, что англичане не знают о качественном превосходстве германских кораблей. Кайзер же требовал избегать потерь и все выходы в море крупных сил согласовывать с ним. Так и поступал адмирал Фридрих фон Ингеноль, командующий Флотом открытого моря, как назывался основной флот германских кайзеровских ВМС, базировавшийся в Вильгельмсхафене. «Флот мог выполнить свою задачу, если бы его правильно использовали, — утверждал впоследствии Тирпиц. — Организация, обучение, миросозерцание и дух нашего флота были нацелены на быстрое действие и атаку точно так же, как германская сухопутная армия — на маневренную войну. Нашим лучшим шансом было сражение. Чем дольше затягивалась война, тем определеннее избегали столкновения с ним англичане». Но того же самого избегали и немцы, точнее, их Генеральный морской штаб — Генмор. Британия отдавала себе отчет в том, что Германия положила конец ее безраздельному владычеству на водных просторах. Более того, немецкие военные моряки были близки к еще более впечатляющему успеху. Вот что писала 18 мая 1918 года ежедневная лондонская газета «Морнинг пост»: «Если бы за неделю до начала войны Германия распределила свой мощный крейсерский флот по отдаленным морским путям, то это, возможно, погубило бы нас или, во всяком случае, причинило бы очень тяжелые потери. Позднее германское командование так долго оттягивало морское сражение, что для этого стало слишком поздно. Далее, Германия пыталась достигнуть той цели, к которой ее не привело морское сражение, с помощью подводной войны. Это была величайшая опасность, с какой когда-либо сталкивалась наша страна». Подводную войну инициировал Тирпиц. При этом он выступил категорически против блокады берегов Англии, вопрос о которой обсуждал Генмор. Статс-секретарь заявил, что, поскольку Германия еще не располагает достаточным парком субмарин, начать следует с малого — с блокады устья Темзы. В феврале 1915-го Генмор поступил по-своему: объявил опасной для торгового судоходства зоной окружающие Великобританию и Ирландию воды, включая Ла-Манш, что вызвало недовольство многих стран. А после того как 7 мая 1915 года у берегов Ирландии германская U-20 торпедировала и потопила британский пассажирский лайнер «Лузитания», протесты со стороны США вынудили немцев резко снизить активность своих подводных сил в этом районе. Считая неограниченную подводную войну единственной возможностью переломить неблагоприятную ситуацию на фронтах в целом, Тирпиц не отступился от этой стратегии. Но поскольку кайзер ее отверг, гросс-адмирал, никем не поддерживаемый, обратился к Вильгельму II с прошением об отставке, которую получил 17 марта 1916 года. Между тем даже при ограниченной подводной войне на один рейс германской субмарины приходилось 17 тысяч тонн потопленных судов. Довести цифру до 51 тысячи тонн, как рассчитывал Тирпиц, было не суждено. Тем не менее весной 1917 года общие потери английского флота в тоннаже оказались столь велики, что поставили страну на грань катастрофы. Но в итоге победу в Первой мировой, вопреки титаническим стараниям Альфреда фон Тирпица, праздновали в Лондоне, а не в Берлине. Тирпица же немцы должны благодарить за то, что он не только преодолел ментальную и практическую отчужденность Германии от моря, но и сделал ее морской державой. Читать полностью: https://news.day.az/unusual/477536.html
Рубрики: Генеалогия, Происхождение фамилий, Биография, Интересное
Источник:
https://news.day.az/unusual/477536.html
Капитаны и морское право
Еще остается упомянуть о людях, что должны были приводить в движение плавучее чудо. Команда линкора в лучшие дни состояла из 2608 человек, из них 108 офицеров.
Командиров на «Тирпице» за время существования корабля сменилось несколько, но все они были в ранге капитанов цур зее (по российской системе – капитанов 1 ранга). Первым в феврале 1941 года линкор принял Ф.К.Топп (до того ему довелось руководить строительством и испытаниями корабля).
Заслуживает внимания судьба последнего командира. Роберт Вебер хорошо знал неписаное морское право. Он не оставил своего корабля, и вместе с «Тирпицем» пошел на дно. Вместе с ним погибло 1700 человек команды; части экипажа удалось спастись.
Ужасный и уязвимый
В мае 1941 года линкор «Бисмарк» вместе с тяжелым крейсером «Принц Ойген» вышли в поход с целью парализовать британское судоходство в Северной Атлантике. 24 мая «Бисмарк» в бою в Датском проливе уничтожил британский линейный крейсер «Худ».
В результате ответных действий британского флота «Бисмарк» получил повреждения от ударов авиации, после чего был добит надводными кораблями. Линкор пошел ко дну 27 мая 1941 года.
После гибели «Бисмарка» командование кригсмарине стало крайне бережно относиться к использованию «Тирпица».
В январе 1942 года линкор был переведен в норвежский Тронхейм, откуда ему предстояло угрожать северным конвоям, идущим в Советский Союз.
В море «Тирпиц» выходил нечасто, но одно его присутствие заставляло британских адмиралов корректировать свои планы. Опасаясь немецкого гиганта, союзники всеми силами пытались послать его на дно.
Гибель крейсера «Худ». На переднем плане — модель линкора «Бисмарк». Фото: Commons.wikimedia.org/ Ericknavas
Символическая гроза арктических конвоев
С января 1942 года «Тирпиц» нес службу в Северном море. В норвежских фьордах можно было найти удобную стоянку для линкора, мало заметную для противника. Немецкое командование желало уберечь единственный оставшийся новомодный корабль и уповало на то, что само его существование убавит храбрости англичанам.
Кроме того, гитлеровцы ожидали скорого падения Ленинграда и почему-то решили, что в этом случае Балтийский флот СССР гарантированно кинется удирать в Швецию.
Ленинград устоял, Балтийский флот никуда не сбежал, даже арктические конвои в основном страдали от авиации и других судов, но не от «Тирпица».
Он в основном пробовал тактику «хвать и тикать» – появлялся на мгновение, и снова на базу.
Но все же линкору довелось поучаствовать в нескольких настоящих операциях. Масштаб их таков, что позволяет поверить в то, что «Тирпиц» выводил со стоянки лишь для того, чтобы у фюрера не возникало вопросов, чем он вообще занимается.
Адмирал Тирпиц как могильщик империй
Юрий Кирпичёв Как флот погубил Германию (и не только ее)? Почему вообще началась Первая мировая война? Многие считают, что причиной стало убийство наследника австро-венгерского престола в Сараево 28 июня 1914 года. Или желание Франции смыть позор 1870 года и вернуть себе Эльзас и Лотарингию. Или неоправданное упорство России в поддержке Сербии. Или просто нужно вести речь о совокупности множества причин.
Но ничего как будто не предвещало войны, и до последнего момента казалось, что ее удастся избежать. Вот, к примеру, что писала лондонская The
Times
8 июля 1914 года, спустя десять дней после выстрелов Гаврилы Принципа: «
Визит английского флота в Киль, завершение которого хоть и было омрачено трагедией в Сараево, прошел с большим успехом и стал примером братства всех моряков мира и германской гостеприимности. Прием был теплым и искренним. Визит не был похож на обычные подобные мероприятия, которые позволяют королям и императорам почувствовать себя главнокомандующими своих армий и флотов, при помощи которых они соревнуются, а иногда и обмениваются ударами. Это был скорее символ братства по оружию — когда в Киле император Вильгельм поднял британский адмиральский флаг для короля Георга V, когда сэр Георг Уоррендер и президент Лиги германского флота обменялись вдохновенными речами в ратуше Киля, когда британские и германские моряки прошли парадом по набережной»
.
Братство по оружию, совместный парад, все ликуют, германский император поднимает британский флаг! Даже не верится, что до Великой войны — так ее называли до Второй мировой войны — осталось двадцать дней. Да и тогда никто не хотел верить.
«Немыслимо. Невозможно. Безрассудство, страшные сказки, никто не решится на такое в
XXстолетии. Темнота полыхнет огнем, ночные убийцы нацелятся в горло, торпеды разорвут днища недостроенных кораблей и рассвет откроет истаявшую морскую мощь нашего, теперь уже беззащитного острова? Нет, это невероятно. Никто не посмеет. Цивилизованность, как и прежде, возобладает. Мир спасут многие установления: взаимозависимость наций, торговля и товарооборот, дух общественного договора, Гаагская конвенция, либеральные принципы, лейбористская партия, мировые финансы, христианское милосердие, здравый смысл
», — поэтично писал об этом Черчилль. Но тут же обеспокоенно спрашивал: «
А вы полностью уверены в этом?
» В том, что мир спасут.
Прошло сто лет, наступил очередной просвещенный век, люди должны были бы поумнеть, но этого не произошло, и нет уверенности, что катастрофы не случится. Но вот, что важно: основной причиной Первой мировой войны, скорее всего, была гонка военно-морских вооружений. Конечно, причин на самом деле было много, но эта наиболее вероятна и весома, хотя бы по количеству сил и средств, вложенных в строительство гигантских флотов. Конец XIX — начало XX века недаром называли «эпохой нового маринизма».
Действительно, это был период зарождения и господства теорий морской мощи американца А.Т. Мэхэна и англичанина Ф. Коломба, влияние которых вышло далеко за рамки адмиралтейств и морских штабов. Это была также эпоха индустриального развития, давшая в руки практиков войны на море новое оружие. И она сама породила их, воплощавших теории в жизнь и готовивших великие армады своих империй к схватке за мировое господство. Самыми известными из них стали, пожалуй, Джон Фишер в Англии и Альфред фон Тирпиц в Германии. Наверное, ни один из морских деятелей в истории не имел подобных возможностей так влиять на политику своего государства. И уж они воспользовались предоставленной судьбой возможностью!
Именно им мы обязаны гонкой морских вооружений, в которую они вовлекли свои страны и которая, наряду с иными европейскими противоречиями привела в конечном итоге к глобальному конфликту. Они построили огромные линейные флоты, но линкоры не любят стоять без дела, они должны себя окупать, будучи при всей своей величине и величии всего лишь инструментом ведения дел. Война есть продолжение бизнеса иными средствами.
К тому же, в отличие от сухопутных вооружений, боевые корабли тогда быстро устаревали и ружье, демонстративно вывешенное на международную морскую сцену — а бронированные монстры составляли предмет национальной гордости, их скрупулезно подсчитывали и учитывали, как вот сейчас ядерные боеголовки, — это ружье, как правило, очень скоро начинало стрелять! В том числе и по режиссерам…
Вспомните американо-испанскую или русско-японскую войну: не успели США построить броненосцы, как набросились на одряхлевшую империю, над которой уже давно зашло солнце. Как только Россия и Япония обзавелись броненосными флотами, они тут же сцепились в бою — за чужую землю. Ну и, главное, такая морская гонка вела к мировой войне, ибо в те времена она неизбежно означала вызов владычице мира — Англии. Со всеми вытекающими последствиями.
Человек, соблазнивший Германию
Кажется, та давняя война во многом связана с провалом теории адмирала Тирпица. Он называл ее «теорией риска» и она подвела Германию. Еще раз вернемся к прессе июля 1914 года. Шесть дней спустя после лондонской статьи Л. Персиус, капитан военно-морского флота Германии, сообщал в Berliner Tageblatt
: «
Количество военного персонала ВМФ впервые было серьезно увеличено в 1912 году. Тогда у нас было 6 500 человек, в 1913 году — 73 115, а сейчас — 79 386 человек… В 1912 году британский флот насчитывал 136 461 человека, а сегодня эта цифра составляет 151 363 человека. При этом водоизмещение английских кораблей в целом составляет 2,205 миллиона тонн, а немецких — только 1,019 миллион… 2 миллиарда 245 миллионов 633 тысячи марок заплатили мы в этом году нашим сухопутным войскам и флоту. Ни один народ в мире не тратит столько на собственные вооруженные силы. Русские платят 1834,9 миллионов, а англичане 1640,9 миллионов марок… содержание сухопутных войск и флота Франции в этом году достигло 1,44 миллиарда марок. Австрии сухопутные войска обходятся в 575,9 миллионов, флот — в 150,7 миллионов марок, Италия платит своей армии 369,4 миллионов, а флоту — 260,2 миллионов марок
».
Цифры германского капитана вполне объясняют, почему началась война — во-первых, Германия и Россия к ней явно готовилась, а во-вторых, Германия стала представлять угрозу британскому флоту, а значит, и самой морской империи. Которую недаром величали владычицей морей!
Так, 26 июня 1897 года, когда англичане пышно праздновали бриллиантовый юбилей царствования королевы Виктории, на рейд Спитхэда прибыло 165 военных кораблей. В их числе были 21 эскадренный броненосец 1-го класса и 25 броненосных крейсеров. Чествовали не только королеву, но и ее флот. «Наш флот,
— писала „Таймс“, —
без сомнения, представляет собой самую неодолимую силу, какая когда-либо создавалась, и любая комбинация флотов других держав не сможет с ней тягаться. Одновременно он является наиболее мощным и универсальным орудием, какое когда-либо видел мир
».
Действительно, в конце XIX века одна за другой принимались дорогостоящие морские программы и строились целые серии мощных однотипных броненосцев. Тогда и была сформулирована величественная доктрина «стандарта двух держав», согласно которой британский флот должен быть сильнее объединенных двух других крупнейших флотов (то есть России и Франции). Она означала апофеоз морской мощи Британии!
Но не прошло и трех лет, как в клуб сильнейших военно-морских держав решила войти Германия. Причем сделала она это столь стремительно, что еще через несколько лет вышла на второе место в мире (флот США тогда мало кто принимал в расчет), вынудив Британию изменить свою европейскую стратегию и тем самым заложив основы будущей мировой войны.
Как же и почему немцы дошли до жизни такой? Ведь сам Мольтке Старший, победитель Австрии и Франции, один из создателей Германской империи и дядя не менее знаменитого Мольтке Младшего, предупреждал: «Среди великих держав лишь Англии непременно нужен сильный союзник на Континенте, и она не найдет лучшего, чем объединенная Германия; никто, кроме нас, не отвечает всей совокупности британских интересов: мы никогда не притязали на власть над морями
».
Мольтке был прав! И Бисмарк его поддерживал, мол, мы в самом центре Европы и нам не следует со всеми ссориться. Особенно с Британией. Наполеон вон тоже с ней ссорился — и чем кончил? А на что уж крут был!..
Почему же немцы отошли от их заветов? Дело в том, что незадолго до указанного юбилея королевы Виктории, 15 июня 1897 года талантливый контр-адмирал Тирпиц представил вниманию кайзера меморандум о развитии германского флота. Главным противником определялась Британия, а главным театром конфликта — район между Гельголандом и Темзой. Для чего, естественно, требовался мощный броненосный флот. Не крейсерами же воевать с мощными «Маджестиками»! Это броненосцы такие были, и было их у Британии много. Кайзер и рейхстаг прислушались, на основе меморандума Тирпиц подготовил кораблестроительную программу и добился, чтобы ее приняли в качестве закона.
Сие требовалось для дисциплинирования морского ведомства, рейхстага и самого кайзера с его богатой фантазией. Германия не могла себе позволить создавать музей из разнотипных кораблей, а флот следовало развивать, будучи уверенным, что выделение средств будет гарантировано законом. Так начинался немецкий Hochseeflotte
— Флот открытого моря. Ну, то, что кайзер внял, неудивительно, он был человеком мечтательным и военные красоты обожал, а вот согласие рейхстага — это уже любопытнее. Кажется, народ был под стать своему кайзеру…
Что касается самого Альфреда Тирпица, то уже к концу 1880-х был он хорошо известен не только в правительственных кругах и на флоте, но и среди крупных промышленников — сторонников колониальной экспансии. Он занимал пост морского министра (статс-секретарь по морским делам) почти двадцать лет — с 1897 по 1916 год, а его концепции оказали глубокое воздействие на весь курс внешней политики кайзеровского рейха.
Поэтому вторую судостроительную программу разработали уже с учетом соперничества Германии и Англии — как раз шла англо-бурская война, в которой Германия помогала бурам. Британские крейсера перехватывали немецкие транспорты с оружием, и Тирпиц откровенно сказал в декабре 1899 года — прямо в рейхстаге! — что программа предусмотрена на случай столкновения с самым сильным флотом в Северном море. Понятно, с каким. Но такое столкновение, пояснил он, требует создать соотношение сил, при котором борьба с германским флотом стала бы рискованной для англичан. И 1900 год стал переломным: Германия приняла Морской закон.
Преамбула коего гласила: «В сложившихся условиях для защиты германского товарооборота и коммерции нам не хватает лишь одного: линейного флота, достаточно сильного для того, чтобы даже самый мощный из возможных неприятелей увидел в морской войне с нами угрозу собственному превосходству на морях
».
Итак, Германии в том году не хватало только мощного линейного флота!? Насколько мощного? К началу XX века Англия имела 38 эскадренных броненосцев и 34 броненосных крейсера, а Германия, соответственно, только семь и два. Однако первой программой предусматривалось, что через 5 лет Германия будет иметь уже 19 эскадренных броненосцев и 10 броненосных крейсеров. А по второй программе, продленной до 1920 года, основу германской морской мощи должны были составить уже 38 эскадренных броненосцев и 20 броненосных крейсеров!
Кайзеру идеи адмирала понравились: властителем он был весьма воинственным — этакий Партобон Храброватый, собой молодцеватый — и большим любителем военных забав, церемоний и ритуалов. Ну и оружия, само собой, тем более столь представительного, как броненосцы. Тирпиц сам писал в воспоминаниях: «Император Вильгельм II, еще будучи кронпринцем, чертил схемы кораблей и, не имея прямого отношения к Адмиралтейству, завел себе специального судостроителя, который помогал ему в любимом занятии
». Прямо немецкий Пётр I!
Во время маневров он круглые сутки проводил на палубе флагманского броненосца, с «явным удовольствием» командуя стрельбой по плавучим щитам. Начальника Генерального штаба Альфреда графа фон Вальдерзее даже пугает «военно-морская страсть» кайзера: «Для нас это уже чересчур!
» В детстве правитель зачитывался книгами о морских путешествиях, теперь же он самостоятельно разрабатывает «
идеальные корабли, которых еще не видел свет
». «
Наше будущее — на волнах
», — заявляет он в 1898 году на открытии Штеттинской гавани, легкомысленно оспаривая до того неприкосновенное военно-морское могущество Англии.
Избавившись от мудрого Бисмарка, остерегавшего от молодцеватых глупостей, в контр-адмирале Тирпице кайзер нашел даже более агрессивного соратника, чем он сам, которому мощный флот виделся не только внешнеполитическим инструментом, но «отличным лекарством против социал-демократов
». Флот для Тирпица был общенародной задачей, способной сплотить нацию и укрепить державу. Капитаны растущей промышленности, издатели и журналисты, пасторы, школьные преподаватели — все с готовностью платили новые акцизы на шампанское, с которых идет финансирование строительства новых кораблей. Появился военно-морской журнал; школьники за сочинения на военно-морские темы получали награды; премировались художники и писатели, посвятившие свое творчество военно-морскому делу. Даже известный либерал Фридрих Науманн описывает себя как «
христианина, дарвиниста и страстного любителя флота
»! Общество содействия флоту стало одной из самых многочисленных организаций, а маленькие немцы поголовно носили матросские костюмчики.
Характерная деталь: в июне 1902 года Вильгельм II после визита в Россию покинул Ревель, подняв на прощание на яхте «Гогенцоллерн» заносчивый и двусмысленный сигнал: «Адмирал Атлантического океана приветствует адмирала Тихого океана
». Намек на раздел сфер влияния не только подталкивал Россию на противоборство с Японией, но и предупреждал Британию о непомерных амбициях Германии…
«Теория риска»
Но к делу. Определяя судостроительную политику, Тирпиц должен был считаться с тем, что для Германии совершенно необходимо содержать огромную сухопутную армию. Поэтому она не могла ассигновать на флот такие же средства, как Великобритания — самая мощная в мире финансовая держава, имевшая лишь небольшую профессиональную армию. Исходя из этих обстоятельств, Тирпиц и разработал свою знаменитую «теорию риска».
Он полагал, что если удастся создать мощное соединение эскадренных броненосцев в Северном море, они составят серьезную угрозу Англии, особенно в условиях разбросанности соединений британского флота по отдаленным морским театрам. И тогда та не рискнет начать войну против Германии, поскольку даже в случае победы ее морская мощь окажется настолько подорванной, что ситуацией поспешит воспользоваться какая-либо третья держава. С другой стороны, обладание первоклассным военным флотом должно было, по мнению Тирпица, превратить Германию в ценного союзника для всякого, кто рискнет поколебать могущество «владычицы морей».
О достоинствах и недостатках теории мы поговорим позже, а вот практическое ее воплощение впечатляет. Патриотичные и трудолюбивые немцы засучили рукава, затянули пояса — и дело закипело! Немецкая промышленность быстро доказала, что она мало чем уступает британской, и ни одна страна мира никогда не демонстрировала таких темпов роста военного флота! Вслед за первой пятеркой броненосцев сошла со стапелей вторая, за ней последовала закладка третьей — и в итоге к 1906 году Германия имела двадцать эскадренных броненосцев, близких по тактико-техническим данным, что весьма облегчает управление эскадрами и эксплуатацию кораблей. Блестящее достижение промышленности!
И хотя в том же году наступил некоторый перерыв по техническим причинам, о котором мы еще поговорим, длился он недолго и даже пошел на пользу плану Тирпица.
Фишер против Тирпица
А что же предполагаемый противник? Поначалу германские морские программы не вызвали особой тревоги в британском Адмиралтействе. Однако уже в 1902 году появились первые признаки беспокойства, и в итоге реакция Англии оказалась не той, какую ожидал Тирпиц. По его прогнозам, она не могла соревноваться в гонке морских вооружений с Германией, одновременно поддерживая господствующие позиции на других потенциальных морских театрах, и в конечном итоге должна была пойти на уступки.
Однако заключенный в 1902 году англо-японский союз, имевший антирусскую направленность, после Цусимского разгрома избавил англичан от необходимости держать тяжелые корабли в водах Китая. А затем Британия вышла из долгой и блестящей островной изоляции, вернулась на континент и по своей старой практике создавать союзы против сильнейшей европейской державы уже в 1904 году заключила соглашение с Францией, а затем и с Россией. В результате франко-русский союз трансформировался в Антанту, тогда как отношения Германии с той же Японией и Россией быстро портились.
До изменения политики Британии Тройственный союз был сильнее Франции и России. Теперь же из него фактически вышла Италия, предупредившая, что не будет воевать с Англией, и Германия оказалась в кольце враждебных государств. Она никак не могла рассчитывать на победу, если борьба затянется. Поэтому на суше, чтобы избежать гибельной войны на два фронта, ей пришлось придумывать сомнительный план Шлиффена, этот предшественник блицкрига. В таких условиях открывать третий фронт, морской, было очевидно самоубийственно, и даже самонадеянные немцы должны были это понимать. Но не понимали — их, как и всех тогда, завораживало державное величие, совершенно необходимым атрибутом которого был мощный флот. Величие сие мерялось числом броненосцев! А раз уж Германия стала лидером континентальной Европы, то и флот у нее должен быть соответствующим. А там рукой подать и до мыслей о соперничестве с Британией…
Но что касается дел на море, то там немцы сразу же получили жесткий британский ответ. Когда в октябре 1904 года первым морским лордом стал известный адмирал-реформатор Дж. А. Фишер, он сразу забил во все антигерманские колокола! Первый морской лорд — это глава Королевского ВМФ и всех ВМС Великобритании. Он должен быть профессионалом, в отличие от первого лорда Адмиралтейства, который председательствовал в Адмиралтейском комитете, осуществляя политическое руководство, — и служить противовесом последнему в случае необходимости.
Так началось противостояние Фишера и Тирпица. Мы уже писали, что последний надеялся на разбросанность британского флота по всем морям и океанам — и тут Фишер нанес первый удар: он собрал основные силы в водах метрополии. Число новейших броненосцев в Средиземном море сократилось с 12 до 8, а вслед за ними и все пять современных броненосцев, составлявших главную ударную силу английской эскадры в водах Китая, были отозваны в Англию. Если в 1902 году в гаванях метрополии базировалось 19 эскадренных броненосцев и броненосных крейсеров, то в 1907-м — 64, то есть 3/4 общего числа. И они были сосредоточены именно против Германии.
Фишер не только использовал растущие антигерманские настроения, но и раздувал их в борьбе за увеличение военно-морского бюджета. Как и Тирпиц, он привечал издателей и журналистов, давал прессе множество материалов и не скрывал свои кровожадные взгляды (а он пару раз обращался к Эдуарду VII с предложением внезапно напасть и уничтожить германский флот, пока не поздно). И многие в Германии, включая самого кайзера, верили в реальность его планов. Слух «Фишер идет!» вызвал настоящую панику в Киле в январе 1907 года: там родители два дня не пускали детей в школу, ожидая появления на горизонте английского флота. Навряд ли кайзер не знал об этом и не мечтал о возмездии…
Но особую роль сыграл Фишер в раскручивании нового витка гонки морских вооружений, связанного с «Дредноутом». Этот знаменитый линейный корабль воплотил принцип «как можно больше тяжелых орудий одного калибра» (all-big-gun
). И был построен беспрецедентно быстро. Его заложили 2 октября 1905 года, а в декабре 1906 года он вступил в состав флота! Обычно в те времена на строительство линкора уходило не менее трех лет.
Если эскадренные броненосцы при водоизмещении 13–15 тыс. тонн несли четыре 305-миллиметровых орудия и развивали с помощью паровых машин скорость до 18 узлов, то турбинный «Дредноут» при ненамного большем водоизмещении (18 100 тонн) нес десять таких орудий, имевших к тому же централизованное управление огнем, со скоростью более 21 узла! Не удивительно, что дредноуты практически свели к нулю боевое значение прежних броненосных флотов.
Внезапное появление «Дредноута» опрокинуло все планы соперников, и Фишер ликовал: «Тирпиц подготовил секретную бумагу, в которой говорится, что английский флот в 4 раза сильнее германского! И мы собираемся поддерживать британский флот на этом уровне. У нас 10 дредноутов, готовых и строящихся, и ни одного германского не заложено до марта
»!
Казалось бы, Британия надолго обеспечила себе безусловное лидерство, однако радость была преждевременной. Немцы приняли вызов и в июне 1906 года заложили «Нассау» — головной корабль первой серии германских дредноутов. В закон о морском строительстве 1900 года внесли поправки: впредь все новые линейные корабли будут только дредноутного типа. Озаботились и линейными крейсерами, а всего к 1920 году Германия решила иметь 58 линкоров и линейных крейсеров.
Как только все эти факты стали известны в Англии, там разразился политический кризис, получивший название «морской паники 1909 года». Сложилась парадоксальная ситуация: до появления «Дредноута» Англия обладала подавляющим превосходством своего линейного флота за счет накопленного запаса броненосцев. Но немцы строили линкоры так же быстро, как и англичане. Это означало, что теперь отставание германского флота резко сократится, и если приложить усилия, его можно ликвидировать!
Неожиданно вышло так, что Англия, создав супероружие, своими же руками отдавала господство на морях. Поэтому 25 января 1910 года Фишер, получив пэрство и титул барона, вынужден был уйти в отставку. Но, думаю, в душе он был доволен, ибо добился своего: виконт Реджинальд Эшер давно рекомендовал ему использовать страх перед Германией для увеличения военно-морского бюджета и усиления флота: «Страх перед вторжением — это Божья мельница, которая намелет вам целый флот дредноутов и поддержит в английском народе дух воинственности!
»
В ответ на планы немцев британцы решили брать мощью, и начался новый виток вооружений. В октябре 1911 года Черчилль занял пост морского министра и решил поднять планку повыше: создать еще более мощные дредноуты, вооруженные 381-миллиметровыми (15-дюймовыми) орудиями, что ему горячо рекомендовал Фишер. Закладку знаменитого «быстроходного дивизиона» линкоров типа «Куин Элизабет» предусмотрели в программе 1913 года. Эти отличные корабли: при водоизмещении 27 500 тонн и хорошем бронировании они имели высокую скорость хода — 25 узлов, а их главная артиллерия состояла из восьми 381-миллиметровых орудий. Благодаря смелости и настойчивости Черчилля они начали вступать в строй уже в 1915 году и сыграли важную роль в Ютландском сражении. Тирпиц же опоздал, и еще более мощные германские «Байерны» с 381-миллиметровыми орудиями появились тогда, когда кайзер уже отказался от риска линейных сражений.
Гонка вооружений съедала огромные средства: если стоимость «Дредноута», уже устаревшего к началу войны, составила 1,7 млн фунтов стерлингов, то линейный крейсер «Худ», заложенный в 1916 году, стоил уже 12 млн. Германия, справедливо опасавшаяся сухопутной войны на два фронта, вынуждена была треть средств, уходивших на оборону, тратить на флот (вместо того, чтобы сформировать и вооружить еще 4–5 дивизий).
Чего же она добилась в конечном итоге? Как оправдала себя «теория риска»?
Крах надежд и иллюзий
Первую мировую войну соперники начали при следующем соотношении сил: по додредноутным броненосцам Англия имела подавляющее превосходство (55 против 25), которое, впрочем, уже не имело большого значения. Важнее было иное: 25 линкоров и 10 линейных крейсеров англичан против 17 и 6 немецких соответственно. Считать ли такое соотношение (3:2) удовлетворяющим теории Тирпица? Практика показала, что вряд ли. А к лету 1916 года, когда наступил момент решающей пробы сил флотов, ситуация еще дополнительно ухудшилась для Германии: 39 английских тяжелых кораблей против 23 германских. Иными словами, ситуация была безнадежной.
Не знаю, когда Тирпиц понял, что Британия, оценив всю опасность брошенного ей вызова, никогда не позволит ему иметь флот, сравнимый со своим по мощи, что кайзеровский Флот открытого моря так и останется вторым флотом, не способным выстоять против английского в долгой войне. Кажется, очень скоро после начала войны, когда стало ясно, что он так и не смог создать стратегии преодоления сокрушительного военно-морского превосходства англичан. Но неужели нельзя было предвидеть действий владычицы морей? Она стерпела бы любое усиление немецкой сухопутной армии, но флот — это принципиально! Это святое для морской империи, которая только на нем и держится.
В конечном итоге единственным достижением лелеемых линейных сил стало подтверждение старой пословицы о том, что второй по силе флот столь же бесполезен, как и вторая по силе комбинация в покере, когда приходит пора выкладывать карты на стол. Немцам не удалось ни защитить свою морскую торговлю, ни прорвать блокаду и разрушить торговлю вражескую, ни нанести противнику неприемлемый ущерб.
Началась война, и с первых же ее дней «теория риска», в принципе агрессивная, ибо направлена была на смену мирового порядка, вдруг обернулась своей теневой практической стороной. Во-первых, в условиях своего подавляющего численного преимущества рисковать могли скорее англичане, что и показало Ютландское сражение. Для немцев же риск мог обернуться слишком дорого, воевать же по принципу пан или пропал не в их стиле.
Во-вторых, осознав это, столь решительный ранее кайзер теперь начал трястись над своими драгоценными линейными кораблями — и не пускал их в море! А вдруг с ними что-нибудь случится? Их так мало, они так дорого стоили Германии, а там, в холодном Северном море, рыщут по волнам, всматриваются зрачками орудий в серый горизонт и щелкают клыками эти кровожадные, эти беспощадные англичане!
Действительно, несколько попыток немецких линейных крейсеров обстрелять английское побережье с целью подорвать моральных дух населения и выманить часть британского флота в море — под удар основных линейных сил, закончились поражением в бою при Гельголанде, которое вообще могло обернуться разгромом. И флот сидел в базе, в Вильгельмсхафене.
В предвоенные годы в кают-компаниях германских дредноутов морские офицеры частенько поднимали тост за «дер Taг» — за «День», когда в решающем сражении сойдутся флоты Германии и Британии. Но прошел 14-й год, 15-й, весна 16-го, а «дер Таг» всё откладывался, и Тирпиц — сам Тирпиц! — изменил своей мечте: видя, что опаздывает с окончанием строительства новых линкоров и что германский флот не может снять блокаду Северного моря, он стал сторонником неограниченной подводной войны. Немецкие подлодки, на которые до войны никто не смотрел как на серьезный вид военно-морских сил, неожиданно показали чрезвычайную эффективность! Черчилль недаром говорил, что если он и опасался за Англию в той войне, то только из-за немецких подлодок.
Однако кайзер после драматического потопления «Лузитании» и под жестким нажимом США отклонил предложение о неограниченной подводной войне и даже не привлек Тирпица к совещанию по этому вопросу. Адмирал сделал вид, что обиделся, обратился с очередным прошением об отставке и получил ее 17 марта 1916 года. Так закончилась его военная карьера. На мой взгляд, полным фиаско.
А через полтора месяца закончилась и активность детища его жизни, линейных сил Германии. Новый командующий флотом энергичный Шеер добился разрешения кайзера и сделал наконец то, чего так требовал Тирпиц: вывел свои линкоры на решительный бой. «Дер Таг» наступил 31 мая 1916 года, когда армады двух империй наконец-то померились силами. Два дня длилось грандиозное Ютландское сражение, в котором участвовали с немецкой стороны 16 линкоров, 5 линейных крейсеров и 6 броненосцев, не считая легких крейсеров и миноносцев, против английских 28 линкоров, 9 линейных и 8 броненосных крейсеров!
Но решительный бой ничего не решил и к стратегическому результату не привел. Точнее, результатом стало сохранение стратегического преимущества англичан: несмотря на то, что их потери в кораблях и людях были больше, стало ясно, что одержать верх над ними и снять блокаду германского побережья не удастся. В итоге флот лишь позволял кайзеру цепляться за идею, что его еще можно будет использовать для торга на мирной конференции.
На том и закончилась боевая активность линейных сил Германии, более в море они почти не выходили за исключением последнего похода в место пленения, английскую базу Скапа Флоу. Там они и были затоплены летом 1919 года своими же экипажами. Тем и завершилось практическое применение тирпицевской «теории риска». Таким оказался результат двадцатилетних, поистине титанических усилий немецкого народа по созданию могучего флота.
А ведь кто знает, как пошла бы война, если бы Германия вместо колоссальных затрат на флот сформировала и вооружила хотя бы несколько дополнительных дивизий? Да завела бы, пользуясь мощью своей промышленности, инженерным гением и золотыми руками народа, приличную авиацию и армейскую автотехнику. Кто знает, случилось бы «чудо на Марне», если бы в августе 1914-го у фон Клука была пара лишних пехотных корпусов, господство в воздухе и хотя бы тысяча-другая грузовиков?
P. S. Подводя итоги, можно заключить, что Тирпиц завершил XIX век, обрушив по ходу дела четыре империи. Но лишь недавно, уже написав этот текст, я узнал, что схожих взглядов придерживается и Edward Luttwak, видный военный аналитик, советник американских президентов. Он писал, что если бы в 1910 году Германия продала весь свой флот хотя бы Бразилии, Англия потеряла бы к Германии весь интерес, и дело до войны не дошло бы…
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
См. также:
- Регистры Зунда и продажа Аляски (12.01.2022)
- Остановить нарастающую конфронтацию и обратиться к сотрудничеству и диалогу (01.02.2021)
- Новый президент США и перспективы американской науки (15.11.2016)
- Выступление Михаила Ковальчука в Совете Федерации 30 сентября 2015 года (08.10.2015)
- Под сапогом Вильгельма II и в литерном Николая II. Две книги о жертвах «забытой» войны (27.01.2015)
- Митинг в защиту науки и образования в Москве 6 июня 2015 года: выступления (09.06.2015)
- Честно о Ходорковском и реформе конституции (02.10.2014)
- Парадокс Ферми, XXI век (13.08.2015)
- О судьбе Главной астрономической (Пулковской) обсерватории РАН (28.03.2017)
Гонки за лесовозом
В числе его подвигов – попытка перехвата в марте 1942 года сразу двух конвоев. Первый из них, PQ-12, шел из Исландии в Мурманск, второй (QP-8) – навстречу ему, из Мурманска.
Немецкая эскадра, в составе которой плыл грозный «Тирпиц», сумела проскочить точно перед носом одного и за кормой второго каравана. Потом все оправдывались, ссылаясь на погоду – дескать, туман, видимость ноль, и авиаразведка нахимичила.
Жертвой охоты за конвоями стала только «Ижора» – советский лесовоз, случайно отставший в тумане от своих. Командующему «Тирпица» хватило здравомыслия не тратить на него дорогие заряды – несчастную посудину догонял и топил один из эсминцев эскадры. И все равно «Ижора», практически безоружная, продержалась против вооруженного до зубов морского волка полтора часа! Успев при этом предупредить остальных о нападении.
Напрасный ход конем
Еще одна антиконвойная операция (с кодовым названием «Ход конем») осуществлялась в июле того же года. Для конвоя PQ-17дело закончилось плохо – более половины судов пошло ко дну. Но «Тирпиц» их не трогал.
Он просто вышел в море, и этого хватило, чтобы в британском адмиралтействе началась паника.
Получив данные разведки о выступлении германского «пугала», конвою был передан приказ рассеяться, а судам сопровождения – отстать. Получалось, что английское командование сознательно приносило транспорты в жертву, спасая крейсера.
Конвой приказ выполнил. Для линкора не было добычи. Командование решило, что мелкие германские суда справятся с задачей отлова кораблей конвоя по одному. Так и получилось. А «Тирпиц» отправился вновь на стоянку – подальше от английской авиации и подлодок. Это была блистательная победа – линкору для того, чтобы ее одержать, и пушки-то расчехлять не пришлось.
Из пушек по шахтам
Довелось «Тирпицу» принять участие и в стрельбах по побережью. В сентябре 1943 года он выдвинулся к берегам Шпицбергена. Там оставались строения шахтерского городка (перед войной уголь добывали СССР и Норвегия) и некоторое время работали немецкие метеорологи. Их обстреляли англичане преследовавшие собственные цели при высадке на Шпицберген.
Местью за «подлое нападение» (жертвой которого оказался аж 1 человек) и стал визит «Тирпица». Операция красиво называлась «Цитронелла» (иначе «Сицилия»). Огромный линкор привез с собой несколько сотен морских пехотинцев и опробовал в реальном бою свой главный калибр, стреляя по шахтерским баракам. Выглядело страшно, но практический результат был бы больше при стрельбе по воробьям.
Этими тремя операциями боевая биография линкора и исчерпывается. Все остальное время он стоял на якоре, чинился и портил нервы англичанам.
Основная мишень
В сентябре 1943 года немецкие корабли во главе с «Тирпицем» предприняли рейд на Шпицберген. При поддержке корабельной артиллерии на остров был высажен гитлеровский десант. Уничтожив ряд объектов на Шпицбергене, немцы покинули остров, не пытаясь на нем закрепиться.
В том же месяце линкор, вернувшийся на базу, подвергся атаке со стороны английских мини-подлодок. Под «Тирпиц» были сброшены четыре двухтонные мины, в результате взрыва которых корабль получил серьезные повреждения и выбыл из строя на полгода.
Весной 1944 года, когда разведка доложила о том, что «Тирпиц» вот-вот вернется в строй, английское командование организовало операцию под кодовым названием «Вольфрам».
Основной ударной силой являлись два крыла палубных торпедоносцев и пикирующих бомбардировщиков Fairey Barracuda, действовавших с авианосца.
В ходе авианалетов были убиты 122 немецких моряка и еще 316 получили ранения, однако главной цели достичь не удалось: серьезных повреждений «Тирпиц» избежал.
В течение лета 1944 года британцы подготовили еще несколько крупных атак на главный гитлеровский линкор, но они срывались то из-за непогоды, то из-за усиления немецкой ПВО.
В сентябре 1944 года английские летчики атаковали «Тирпиц» с советского аэродрома Ягодник под Архангельском. Результатом этой атаки была потеря линкором мореходности, вследствие чего корабль стал выполнять функции береговой батареи.
«Тирпиц» в норвежском Альтен-фьорде, около 1943-1944 гг. Фото: Commons.wikimedia.org/ U.S. Naval Historical Center
Простые методы заговора на неуязвимость
На деле все было просто. Линкор был неуязвим из-за собственных достоинств, особенностей северной природы, но еще более – промашек британцев.
- Видимость в Норвегии плохая. Линкор же сменил в июне 1942 года цвета – окраска приобрела северный камуфляж. Так что англичане бомбили наугад.
- Противовоздушная защита «Тирпица» была хороша – редкий налет не стоил англичанам нескольких самолетов.
- Команда линкора достигла отличных показателей и в установке дымовых завес.
- Английских летчиков учили бомбить по площадям. Это сходило в Дрездене, но площадь линкора значительно меньше. Так что бомбы в основном уменьшали рыбные запасы Северного моря.
- Несколько управляемых торпед непонятным образом… потерялись по дороге.
- Одна из повредивших «Тирпиц» бронебойных бомб по результатам проверки (ее провели немцы) содержала взрывчатки вдвое меньше, чем положено по стандарту.
Понятно, что с такими «заговорами» воевать непросто. Но некоторые удары достигали цели – до окончательного потопления «Тирпиц» несколько раз получал повреждения, исключавшие самостоятельный ход (в сентябре 1943 и апреле 1944 года).
Давали результат некоторые бомбежки и минирование мини-подлодками. Это в результате и погубило линкор – он не смог полноценно защититься от последней атаки.
Капитан Лунин и атака на «Тирпиц»
Вопрос, кто потопил «Тирпиц», закрыт. Это сделали британские бомбардировщики 12 ноября 1944 года. Но СССР тоже претендует на заслуги в деле охоты на линкор. Капитан подлодки К-21 Н.А.Лунин в ходе противодействия «Ходу конем» выпустил торпеды по «Тирпицу» и сопровождавшему его эсминцу. Затем в рапорте он сообщил об услышанных взрывах и предположил, что повредил «Тирпиц» и утопил второй корабль.
Но подобные потери у немцев не зафиксированы.
Почти наверняка торпеды Лунина прошли мимо и взорвались от падения на дно. Данные о его курсе свидетельствуют, что шансы попасть в линкор у него были минимальными. Это не порочит честности капитана – он хотя бы попробовал, и не утверждал, что наблюдал попадание. Но «Тирпиц» его добычей не является.
Атака К-21
Весной 1942 года линкор в сопровождении эсминцев вышел на охоту, намереваясь перехватить конвои PQ-12 и QP-8. Союзникам помогла плохая погода, из-за которой «Тирпиц» не сумел выйти на цель. После того как немцы поняли, что обнаружены английской авиацией, линкору немедленно было приказано вернуться на базу.
В июле 1942 года «Тирпиц» должен был стать основной фигурой операции «Ход конем»: атаки группы немецких кораблей на караван PQ-17. Но фактически линкор участия в ней не принимал: после того как гитлеровцам стало известно, что британские корабли охранения ушли, оставив транспорты в одиночестве, «Тирпиц» ушел назад, на базу. С охотой за одинокими торговыми судами справились немецкие торпедоносцы и подводные лодки.
5 июля 1942 года линкор был атакован советской подводной лодкой К-21 под командованием капитана 2-го ранга Николая Лунина. Условия атаки были сложными, командир подлодки поражение цели визуально не наблюдал, но, ориентируясь на звуки взрывов, предполагал поражение «Тирпица» или одного из кораблей эскорта.
В советские годы повреждение линкора в ходе атаки подлодки К-21 считалось достоверным, но более поздний анализ немецких документов позволяет в этом усомниться. Скорее всего, торпеды не достигли цели.
Статья по теме
Секрет 100-летней выдержки. Кто взорвал линкор «Императрица Мария»?
Посмертная слава
В ходе реализации операции «Катехизис» 12 ноября 1944 года англичане сбросили на «Тирпиц» несколько «Толлбоев». Один достиг цели; попадание вызвало пожар и детонацию боезапаса. Линкор перевернулся и затонул.
Искать место гибели на карте не требовалось – корпус линкора был виден в бухте Хокейботн над поверхностью. Там он дождался конца войны.
После заключения мира Норвегия до 1957 года разрезала «Тирпиц». Значительную часть металла… продали в Германию. Немало обломков украшают музеи, из части были изготовлены сувенирные украшения. Несколько кусков линкора использовали для ремонта дорог. Носовая часть до сих пор лежит на дне.
Недалеко от места последнего упокоения «Тирпица» установлен памятник погибшим членам экипажа. Монумент сомнительный, но не воевать же с покойниками…
Судьба линкора повлияла и на окружающую природу.
После войны в районе бухты Хокейботн появились новые озера. Они образовались при заполнении водой воронок от «Толлбоев» – меткие англичане исхитрялись промахиваться по кораблю на километры.
После гибели линкора ему была придумана новая, славная биография. Англичане гордились его уничтожением так, словно «Тирпиц» до того лично отправил на дно половину их флота. В современных компьютерных играх «уничтожение «Тирпица» – распространенная задача для супергероя.
Что ж, повоюет хотя бы на экране. В реалиях «Тирпиц» не окупил и десятой части вложенных в него средств, а что англичане боялись – это их недостаток, а не достоинство корабля. Пусть теперь отрабатывает.
Операции против «Тирпица» и гибель линкора
Линкор «Тирпиц» не давал покоя британскому военному руководству. После потери «Худа» англичане отлично понимали, на что способен немецкий флагман.
В последних числах октября 1942 года началась операция Title. Англичане решили потопить «Тирпиц» с помощью торпед, управляемых человеком. К месту стоянки линкора их планировали отбуксировать в подводном положении с помощью рыболовецкого катера. Однако практически у самого входа в гавань с «Тирпицем» поднялась сильная волна, которая стала причиной потери обеих торпед. Англичане затопили катер, а диверсионная команда пешком ушла в Швецию.
Почти через год после этих событий британцы начали новую операцию по уничтожению корабля, она получила название Source («Источник»). В этот раз уничтожить линкор планировали с помощью сверхмалых подводных лодок (проект Х), которые должны были сбросить заряды со взрывчаткой под корпус «Тирпица». Каждая из этих лодок имела водоизмещение 30 тонн, длину – 15,7 м и несла по два заряда, каждый из которых содержал почти две тонны взрывчатого вещества. В операции принимали участие шесть мини-подлодок, к месту ее проведения их доставили на буксире обычные субмарины.
Диверсионные подводные лодки должны были атаковать не только «Тирпиц», дополнительными целями являлись «Шарнхост» и «Лютцов».
Лишь двум лодкам (X6 и X7) удалось сбросить свои заряды под днищем корабля. После чего они всплыли, и их экипажи попали в плен. «Тирпиц» не успел уйти с места стоянки, взрывы нанесли ему значительные повреждения. Со станины сорвало одну из турбин, повреждены шпангоуты, башня главного калибра «С» была заклинена, несколько отсеков затопило. Были уничтожены все дальномеры и приборы управления огнем. Линкор на длительное время был выведен из строя. Капитаны подлодок Х6 и Х7 на родине удостоились крестами Виктории – высшими военными наградами империи.
Немцы сумели отремонтировать «Тирпиц» только к весне 1944 года и он снова стал опасен. Следует отметить, что ремонт линкора после весьма тяжелых повреждений, произведенный без сухого дока – это настоящее достижение немецких моряков и инженеров.
В это время англичане начинают новую операцию против «Тирпица» — Tungsten («Вольфрам»). В этот раз упор делался на использовании авиации. В операции были задействованы несколько британских авианосцев. Две волны самолетов-торпедоносцев Fairey Barracuda несли не торпеды, а бомбы разных типов. В результате налетов корабль был сильно поврежден. Бомбы не смогли пробить броневой корпус линкора, но надстройки были серьезно разрушены. 123 члена корабельной команды погибли, еще 300 были ранены. Восстановление «Тирпица» заняло три месяца.
В течение последующих нескольких месяцев англичане совершили еще несколько налетов на корабль (операции Planet, Brawn, Tiger Claw и Mascot), однако особых результатов они не принесли.
15 сентября началась операция Paravane. Самолеты Avro Lancaster ВВС Великобритании взлетели с аэродрома под Архангельском и взяли курс на Норвегию. Они были вооружены 5-тонными бомбами Tallboy и подводными минами. Одна из бомб попала в нос корабля и причинила такие повреждения, что линкор практически потерял мореходность. Переправить «Тирпиц» в сухой док и провести серьезный ремонт в конце 1944 года у немцев уже возможности не было.
Линкор был переведен в залив Сёрботн у острова Хокёйя и превращен в плавучую артиллерийскую батарею. В этом месте дислокации он был в зоне досягаемости авиации с английских аэродромов. Следующий налет (операция Obviate) не увенчался успехом из-за плохой погоды.
Фатальным для корабля стал налет 12 ноября (операция Catechism), во время которой три сверхмощные бомбы Tallboy поразили линкор. Одна из них отскочила от брони башни, но две другие пробили броневой пояс и привели к затоплению «Тирпица». Из 1700 человек экипажа погибли 1000, включая командира корабля. До сих пор непонятным является пассивное поведение люфтваффе, самолеты которого не предприняли попыток помешать бомбардировке.
После окончания войны обломки линкора были проданы норвежской компании, которая разбирала останки корабля до 1957 года. Носовая часть «Тирпица» так и осталась лежать там, где корабль принял свой последний бой.
Неподалеку от места гибели линкора был установлен памятник погибшим членам экипажа.
«Тирпиц» является одним из самых известных военных кораблей. О линкоре написаны сотни статей и книг, о нем сняты фильмы. Безусловно, история этого корабля является одной из ярчайших страниц Второй мировой войны.
Несмотря на то что «Тирпиц» практически не использовал свои орудия в бою, его влияние на ход войны в северной Атлантике и Арктике было огромным. После его уничтожения союзники смогли перевести значительные силы ВМФ на другие театры военных действий: Тихий и Индийский океан, что значительно ухудшило положение Японии.
